Она. Аэша. Ледяные боги. Дитя бури. Нада
Шрифт:
В ответ раздались восторженные крики. Дикари радовались предстоящей добыче и верили в Оракула, верили Гезее.
Мы пришли к реке, на противоположном берегу которой виднелись полчища Афины.
Аэша легко вскочила на коня, которого подвел ей Орос.
Левое и правое крыло войска уже вошли в реку, и между ними и войском, охранявшим берег, уже началась схватка. В центре перед нами, по пояс в воде, стояли враги с копьями наготове. С гиком понеслись наши всадники им навстречу, но, встреченные свежими силами, с потерями трижды были отброшены.
— Им нужен предводитель! — нетерпеливо воскликнула
Стрелы и копья затмили солнце. Вокруг нас падали убитые. Но белая одежда Аэши развевалась впереди. С восторженным криком войско шло за нею, и через пять минут мы были на берегу. Завязалась еще более ожесточенная битва, Но Аэша не отступала ни на шаг, и ее люди шли за нею или умирали. Мы медленно подвигались через ряды неприятеля и, наконец, прорвались. Многие из наших были убиты, многие ранены. В строю осталось тысячи три. Молча мчались мы дальше. Молчала Аэша, молчали ее храбрые воины, только изредка оборачиваясь и указывая кровавыми копьями на багровое небо.
Но вот показались передовые посты неприятеля. Слышался смех ожидавшего нас врага. Шелковые знамена повисли в неподвижном воздухе. Навстречу вышел парламентер. Аэша знаком остановила свое войско.
— Слушай, Гезея, что говорит Афина, — начал он. — Любезный тебе чужеземец в ее дворце. Если ты осмелишься наступать, мы уничтожим тебя и горсть твоих людей. Если же каким-нибудь чудом ты и победишь, он будет убит. Вернитесь на свою Гору, и ханша подарит тебе мир и пощадит твой народ. Что ответишь ты ханше?
— Ответа не будет! — прошептала Аэша Оросу, который громко повторил ее слова.
Я взглянул на Аэшу. Лицо ее побледнело, глаза сверкали, как у львицы.
— Приготовься заглянуть в пасть ада, Холли, — сказала она мне. — Я старалась пощадить их, но сердце велит мне отбросить всякую жалость, если хочу видеть Лео живым. Они убьют его, Холли! Не бойтесь! — воскликнула она, обращаясь к войску. — Вас мало, но с вами идет сила в тысячу тысяч. Следуйте за Гезеей, и что бы ни увидели, не бойтесь!
Войско выстроилось клином; впереди, как белая чайка над темной пучиной моря, виднелась во мраке белая одежда Аэши. Вот из-за тополей с двух сторон с диким криком налетела на нас вражья конница, а с фронта, сверкая копьями, наступала армия, как пенящаяся морская волна. Гибель казалась неминуемой. Аэша сорвала покрывало. Как крылья, развевалось оно над ее головою, а на челе ее зажглась таинственная диадема. Облака сгущались над нами. Ярче и ярче горела над нами неизвестная звезда.
Громче и громче гремели подковы. И вдруг над вершиной горы разлилось яркое пламя.
Чудовищная картина! Впереди в зареве страшного заката мрачно выступали башни Калуна. На небе — мрак затмения. Вокруг — выжженная солнцем равнина, и на ней наступающее войско Афины.
Аэша, словно подавая небу сигнал, взмахнула в воздухе своим белым покрывалом: из пасти этой адской ночи сверкнуло пламя. Гнев Аэши обрушился на сынов Калуна. Она закричала, и наступил такой ужас, какого еще никто не видел и не увидит больше на земле. Страшный вихрь вырывал из земли камни. Лошади и всадники смешались в невообразимом хаосе. Как сорванные бурею листья, люди в смятении кружились, падали
И все успокоилось. Над нами — спокойное вечернее небо. Перед нами — никем не охраняемый мост. За ним — пылающий в огне город. Где же храбрые воины Афины? Про то знают высокие надгробные камни. Наши же воины все уцелели. Они скакали за нами бледные, но бодрые.
Доехав до середины моста, Аэша повернула коня и впервые показала свое лицо народу.
— Богиня! — раздался возглас. — Поклонитесь богине!
Аэша поехала дальше по улицам пылающего Калуна, ко дворцу.
Мы въезжали в ворота города, когда заходило солнце. На дворе тишина, только вдали завывали «собаки смерти». Аэша сошла с лошади и, велев нам с Оросом следовать за ней, вошла в покои. Все точно вымерло. Аэша шла так быстро, что мы едва поспевали за нею. По широкой каменной лестнице мы поднялись в башню, где жил шаман Симбри. Дверь была заперта, но перед Аэшей железные засовы открылись, массивная дверь упала. В комнате горела лампа. Бледный, со связанными руками, но с гордым, презрительным выражением на лице сидел в кресле Лео. Старый шаман занес над ним кинжал и готов был поразить его. На полу лежала с широко раскрытыми глазами мертвая ханша Калуна. Но даже мертвая она была величественна!
Шаман выронил из рук кинжал и застыл на месте, словно превратился в камень. Аэша подняла кинжал и быстро разрезала узы, связывающие Лео.
— Ты поспела вовремя, Аэша, — сказал Лео слабым, усталым голосом. — Еще минута, и эта собака (он указал на шамана) убил бы меня. Но как удалось сражение, и как ты проникла в город при таком урагане? Слава Богу, ты жив, Гораций.
— Для многих сражение стало гибелью, — отвечала Аэша. — Я же прилетела на крыльях ужаса. Скажи, что было с тобою с той минуты, как мы расстались?
— Меня связали и привели сюда. Здесь от меня требовали написать тебе, чтобы ты отступила, и грозили смертью. Я, конечно, отказался. Потом… — он взглянул на ханшу, — когда Афина узнала, что войска ее разбиты небесной силой, она пощадила меня, а сама выпила чашу с ядом. После этого старик хотел убить меня, но ты пришла. Пощади его: он ей родственник по крови и любил ее.
Лео опустился в кресло и впал в какое-то оцепенение. Он согнулся, как старик.
— Ты устал? — спросила Аэша. — Орос, дай сюда поскорее твое лекарство.
Старик вытащил из складок своего широкого платья склянку и приложил ее к губам Лео.
Лекарство было сильное. Через минуту глаза Лео заблестели, щеки покрылись румянцем.
— Я давно знаю, что твои лекарства хорошо действуют, — сказал он Аэше. — Но я голоден. Можно мне отведать этого? — спросил он, указывая на стол с разными блюдами.
— Да, — позволила Аэша. — Ешь и ты тоже, Холли.
Глава VII
Аэша исчезает
Когда мы кончили ужинать, Аэша наклонилась, подняла золотой обруч, упавший с головы ханши, и надела его на голову Лео. Ее сильный, грудной голос зазвучал гимном торжеству и силе: