Они будут жить с нами

Амелия Борн

– Ясно, – только и кивнула я, присаживаясь на табурет и теребя в руках комбинезон сына.

– Что делать теперь будешь? – спросила меня свекровь.

Я пожала плечами. Знать бы, как поступать дальше, не было бы так погано на душе.

– Пока буду плыть по течению, – вздохнула в ответ. – Если только вы меня и Никитку у себя не приютите.

Я вскинула взгляд на свекровь. Она тут же закрылась. От женщины, вроде как с сочувствием отнесшейся к ситуации, в которую я попала, не осталось и следа.

– Нет, Анастасия. Мы уже обсуждали

это и я останусь на своем до гробовой доски. Это моя квартира и я хочу в ней дожить спокойно одна.

– Но мы не будем вам мешать! – в запале произнесла я, видя, как Никитка уже мчится к нам на всех парах. – Мы… – собиралась продолжить, но увидела по лицу свекрови, что это бесполезно.

Она замкнулась еще больше, поджала губы и не стала дослушивать.

– А, вот и ты, молодой человек, – обратилась Вера Артемьевна к внуку. – Собирайся скорее, уже давно пора в садик.

Пока я, испытывая чувства, от которых хотелось реветь, быстро одевала сына, свекровь удалилась на кухню. Я не понимала ее от слова совсем. Она ведь знала, что нам с Никиткой сейчас придется несладко. Я уже подошла к той черте, за которой вселенная для меня будет состоять из сплошного отчаяния. И рассчитывать, что вдруг откуда-то мне протянут руку помощи, не стоило.

– Идем, Никит, – сказала я, когда сын был одет и обут.

Взяла его за руку и повела прочь из квартиры, в которой видеть меня хотели только в качестве гостьи. Наверно, и для мужа я была точно такой же гостьей в нашем доме, несмотря на то, что я прожила с Николаем бок о бок десять лет.

– До встречи, Анастасия. Никитушка, слушайся маму и папу, – напутствовала свекровь, провожая нас с сыном.

Я горько усмехнулась, когда услышала эти слова, но показывать эмоций Вере Артемьевне не стала. Она была совсем не тем человеком, на помощь которого стоило рассчитывать.

Хотя, как оказалось, у меня таких людей не было в принципе. Разве что Дарина, да и то – с большой натяжкой.

Весь день на работе провела в бесконечных мыслях – что делать, когда закончится смена и нужно будет вести Никитку домой? Не поехать ли к подруге, где смогу хотя бы переночевать, оттягивая тот момент, который уже казался неизбежным? Что предпринять, если все же вернусь туда, где теперь на полных правах жили эти ужасные Кира и две девочки?

Я так и представляла, как захожу и, быстро юркнув в детскую, запираюсь там. Но ведь Никитка привык к иному… Привык, что он играет на кухне, пока я готовлю ужин, а потом встречает вместе со мной с работы Николая. И мы садимся, едим и обмениваемся новостями, а сын вставляет какие-то реплики, в силу своего возраста в основном забавные.

Домыв плиту, я переоделась и вышла с кухни. Никитку надо было забирать через полчаса. И я, как могла, оттягивала момент, когда придется решать, куда ехать. Домой или к Дарине. А то и вообще к свекрови, которую пока по объективным причинам видеть я не желала.

Выйдя на улицу, я взяла телефон и покрутила его в руках. Все же решилась и набрала

номер подруги. Несколько гудков, после которых Дарина ответила, причем была в этот момент сильно навеселе:

– О! Настюха! А я как раз о тебе думала, – сказала она, на что я лишь покачала головой.

Если о ком подруга и размышляла, то уж точно не обо мне.

– Дарюш… слушай, я тут в прострации. Куда мне ехать после того, как заберу Никитку из сада?

Задала этот вопрос и так жалко себя стало, что на глазах помимо воли выступили слезы. Упрямо тряхнув головой, я приказала себе не раскисать. Подруга молчала, что навело меня на мысли о том, что я задала не слишком удобный вопрос.

– Наськ… ко мне сегодня никак, прости, – тихо проговорила она. – Мы как раз едем… ну… в общем, его Андрей зовут. Так что извини, но никак…

Я тяжело вздохнула. Не то чтобы особо рассчитывала на помощь со стороны Дарины, но, по сути, больше надеяться мне было не на кого.

Распрощавшись с подругой и вновь получив от нее извинения, которые были совершенно не обязательны, я поднялась на второй этаж, где находилась младшая группа и, присев на лавочку возле шкафчиков, принялась ждать сына.

– Лаврентьева, а ты чего еще здесь? – раздался через несколько минут голос воспитательницы, которая как раз вышла, ведя за собой двух деток.

– В каком смысле, еще здесь? – не поняла, вскидывая голову. – У меня рабочий день только-только закончился, а сейчас я Никитку жду.

Она нахмурилась, подходя ближе.

– Как ты его ждешь, если его папа еще час назад забрал? – спросила она, и я выдохнула рвано, вскакивая с места.

Сердце пропустило несколько ударов и ухнуло вниз. Да, порой случалось, что Коля забирал меня и Никиту, после чего мы все втроем ехали домой. В такие, довольно редкие, дни сынок чувствовал себя особенно счастливым. Но сейчас ведь я оставалась в садике!

– Как забрал? Почему мне никто не сказал? – пролепетала, предчувствуя что-то непоправимое и страшное.

– Да почему говорить должны? Он отец, вроде никаких запретов на то, чтобы Николай Федорович забирать ребенка мог, не было, – пожала плечами воспитательница.

Помещение покачнулось, гомон детских голосов донесся до меня как через толщу воды. Метнувшись к выходу, я, не помня себя, чуть ли не кубарем слетела с лестницы, после чего помчалась к дому, пребывая в жутком стрессе от смертельного страха.

Едва влетела в квартиру, не разувшись, вбежала в детскую. Она была пуста. Голосок сына доносился из нашей с Колей спальни. Там Никитка и обнаружился сидящим на полу. Возле него находились Вика и Маша. Все трое увлеченно играли в какую-то настолку, причем по возрасту она Никите явно не подходила.

– Сынуль! – окликнула я его и, подбежав, схватила на руки.

Никита смотрел на меня, улыбаясь, а вот дети Киры, когда я мельком на них глянула, насупились.

– Идем в твою комнату, хорошо? – спросила у Никитки, на что он кивнул.