Ониксовый шторм
Шрифт:
“Это немного драматично”. Я не собираюсь снова вступать в этот спор. — Его глаза снова стали нормальными...
“Такая сила вызывает привыкание. Ты это знаешь, иначе не притворялась бы, что спишь по ночам. Он изгибает шею, напоминая мне змею, и направляет на меня золотистый взгляд.
“Я сплю”. Это не совсем ложь, но определенно пора сменить тему. – Ты заставил меня починить седло, чтобы преподать мне урок? Моя задница протестует против каждой чешуйки
– Да. Таирн поднимает голову высоко над моей и выпускает поток огня вдоль своего крыла, растапливая остатки льда, и я отворачиваюсь от волны тепла, которая болезненно контрастирует с температурой моего тела.
“Таирн...” Я с трудом подбираю слова и поднимаю на него взгляд. “Мне нужно знать, чего вы стоите перед этой встречей. С одобрения Эмпиреев или без них, я не могу ничего из этого сделать без тебя”.
“Имею в виду, поддержу ли я множество способов, которыми ты планируешь добиться смерти во имя исцеления того, кто не подлежит искуплению?” Он снова поворачивает голову в мою сторону.
Узы Андарны натягиваются.
—Он не...
– Я обрываю этот конкретный аргумент, поскольку остальное вполне разумно. – Впринципе, да.
В глубине души он ворчит. “Я летаю, не разогревая крылья, готовясь переносить больший вес на большие расстояния. Разве это не ответ на твой вопрос?
Имея в виду Андарну. Облегчение срывается с моих губ при быстром выдохе. – Спасибо.
Из его ноздрей клубами вырывается пар. – Но не принимай мою непоколебимую поддержку тебя, моей пары и Андарны за какую-либо форму веры в него.
– Таирн поднимает голову, давая понять, что разговор окончен.
– Слышал. На этой ноте я тащусь к утоптанной тропинке, где меня ждут Ри и Куинн. Ридок обходит Тайрна стороной и делает то же самое справа от меня. Мои почти онемевшие пальцы в перчатках возятся с тремя пуговицами сбоку моего зимнего летного капюшона, и подбитая мехом ткань спадает с моего носа и рта, когда я дотягиваюсь до них.
– Все хорошо на вашем маршруте?
Ри и Куинн выглядят замерзшими, но, слава богам, невредимыми.
“По-прежнему... тревожно рутинно. Мы не увидели ничего, вызывающего беспокойство. От сожженной ямы Виверн тоже остались только пепел и кости ”. Ри снимает комок снега с подкладки капюшона, затем натягивает его обратно на свои черные косы до плеч.
“Мы ни хрена не видели за эти последние десять минут, и точка”. Ридок запускает руку в перчатке в волосы, снежинки соскальзывают с его загорелых щек, не тая.
“По крайней мере, ты владеешь льдом”. Я указываю на его раздражающее лицо без чешуек.
Куинн быстро собирает свои светлые локоны в пучок. “Владение оружием тоже может помочь согреться”.
“Я не рискну, когда не вижу, во что могу ударить”. Особенно после того, как потерял в битве своего единственного проводника. Я бросаю взгляд на Ридока, когда шеренга драконов нашего Хвостового отделения отправляется
– Извини за это. Ридок съеживается и понижает голос. “ Он хочет домой, обратно в Аретию. Говорит, что оттуда мы можем начать поиск седьмой породы.
Ри кивает, и Куинн поджимает губы в твердую линию.
“Да, я понимаю это”, — говорю я - это обычное чувство среди бунтовщиков. Нам здесь не очень рады. Единство между наваррийскими и аретианскими всадниками рухнуло через несколько часов после окончания битвы. “Но единственный путь для союза, который может спасти мирных жителей Поромиша, требует нашего присутствия здесь. По крайней мере, сейчас.
Не говоря уже о том, что Ксаден настаивает, чтобы мы остались.
– Он остается, потому что защита Наварры защищает тебя от него. Таирн выпускает еще одну струю огня, когда я игнорирую его, обжигая его левое крыло, затем приседает, прежде чем взмыть в небо вместе с остальными.
Внутренний двор почти пуст, когда мы въезжаем в туннель, который проходит под горным хребтом, отделяющим его от тренировочных площадок. Перед нами снег покрывает спальное крыло, центральную ротонду, соединяющую строения квадранта, и все, кроме самой южной линии крыши академического крыла слева от нас, где в самой высокой башне ярко горит огонь Малека, пожирая вещи наших погибших по своему усмотрению.
Возможно, бог смерти проклянет меня за то, что я храню личные дневники моей матери, но это не значит, что у меня не нашлось бы для него нескольких слов, если бы мы встретились.
—Докладывайте, - приказывает Аура Бейнхейвен с помоста слева от нас, где она стоит вместе с Эваном Фабером - коренастым командиром звена с кислым лицом того немногого, что осталось от Четвертого крыла Наварры.
“О, хорошо, что вы все вернулись”. Голос Эвана сочится сарказмом, он складывает руки на груди, снег падает на его широкие плечи. “Мы так волновались”.
“Прик едва ли был командиром отделения в ”Когте", когда мы уходили", - бормочет Ридок.
– Сегодня утром ничего, - отвечает Рианнон, и Аура кивает, но не удостаивает ее ответом.
– Есть какие-нибудь новости с фронта?
У меня сводит живот. Нехватка информации мучительна.
“Ничего такого, чем я бы хотела поделиться с кучкой дезертиров”, - отвечает Аура.
Да пошла она.
“Кучка дезертиров, которые спасли твою задницу!” Куинн показывает средний палец, когда мы проходим мимо, наши ботинки хрустят по заснеженному гравию. “Наваррские всадники, аретийские всадники"… Мы не можем так действовать, ” тихо говорит она группе. “Если они не примут нас , у летчиков не будет молитвы”.
Я киваю в знак согласия. Мира работает над этим конкретным вопросом — не то чтобы руководство знало или позволит использовать то, чему она научилась, даже если это спасет переговоры. Напыщенные придурки.
– Девера и Каори вернутся со дня на день. Они разберутся со структурой командования, как только члены королевской семьи подпишут договор, который, мы надеемся, в первую очередь извинит нас за то, что мы ушли ”. Ри поднимает голову, когда Имоджин выходит из ротонды впереди нас, ее розовые волосы касаются скулы, когда она спускается по каменным ступеням.
– Кардуло, ты пропустил патруль.