ООН в Азии и Африке (воспоминания российских офицеров-миротворцев)

Шубин Геннадий Владимирович

Были случаи неприятные с вертолётами. Один раз шли на посадку как самолет (самолётная посадка вертолёта, когда после посадки он катится как самолёт).

Я сидел в кабине пилотов, осуществлял бортовой перевод и вот мы уже приземлились, катимся и вдруг впереди видим бочки с керосином и мы должны были их сбить. И моментально среагировал экипаж, ручку на себя, двигатель на форсаж и мы чуть-чуть не задев бочки прошли прямо вверх.

Кто сидел в салоне — они этого не поняли. А я подумал, что всё — сейчас будет огненное месиво и всё.

Мы взлетели,

ещё один круг сделали, на другом месте аэродрома приземлились.

Кто-то из ооновцев-разгильдяев поставил бочки с керосином авиационным не на месте.

Когда я служил уже на марокканской стороне — там у них всё цивильно, так у командира батальона по штату есть личный денщик и личный повар.

Начальник местного гарнизона. Он приглашает нас (ооновцев) — три — четыре человека и повар заранее на всех готовит.

Что касается солдата фронта ПОЛИСАРИО то его еда состоит из небольшой мисочки риса, кусочка хлеба и чай.

Они если ящериц (сантиметров 40 длиной), варили из них суп. Нас приглашали часто. Это у них было добавление к рациону питания.

У марокканцев всё другое — регулярная армия в казармах, плац для строевых занятий, места для боевой подготовки, всё здорово.

У ПОЛИСАРИО такого и близко не было — они просто партизаны. Они на джип водружали нашу четырёхстволъную ЗПУ-4 калибра 14,5 мм и поехали в рейд. Все кто на расстоянии ближе трёх километров — разбегайтесь.

Раз в неделю мы оставались ночевать у стены. Обычно в небольшом оазисе. Костёрчик разводили. Но я старался ночевать в джипе, раскладывал сиденье. Потому что много вокруг разных пресмыкающихся.

Полисарийцы к нам хорошо относились — там всё вооружение советское у них.

Там война из-за фосфатов. Затрат на его добычу нет почти. У полисарийцев сделан конвеер по пустыне в Алжир. И там вся борьба — за минеральные ресурсы.

Может ли начаться заварушка между сахарави (самоназвание местных арабов — жителей западной Сахары) живущими на марокканской стороне и ПОЛИСАРИО (берберами) даже если когда-нибудь они вместе проголосуют за независимость?

Это на самом деле может произойти. Но как мне кажется менталитет берберов, сформировавшийся за века и марокканских арабов — они не совместимы.

Но пропаганда у ПОЛИСАРИО заставляет верить в светлое будущее, как сказал вождь, но практика показывает, что при независимости все себе забирает племенная верхушка.

То есть ПОЛИСАРИО никогда не пойдёт на присоединение к Алжиру.

Нет

В Марокко — светский ислам, никто не заставляет молиться по пять раз в день.

СЕРГЕЕВ Александр Петрович,

Майор запаса

Из Анголы [10] я вернулся в 1989 г. в августе месяце.

У меня был первый французский и второй — португальский языки.

Но французский язык у меня почему-то не пошёл и через полгода меня перевели на английский. (И по иронии судьбы я крайние 10 лет работал в ДРК только с французским языком и он у меня отлично пошёл. Я не знаю, как это объяснить).

10

Об участии в боевых действиях в Анголе военного переводчика Сергеева см. Забытая гражданская война в Анголе (воспоминания очевидцев) М. 2012.

Потом когда я получал второе высшее образование во Всероссийской академии внешней торговли, то я защитил диплом на французском языке.

Но это было после опыта работы в Камбодже и в ДРК.

В Камбодже я служил с 1992 по 1993 год. Я был на третьем курсе. Мы все были лейтенантами (я звание получил в Анголе). Потом, на четвёртом курсе мы получили автоматически звание старшего лейтенанте. Не получали следующее звание лишь те, кто уж чем-то нехорошим умудрялся прославиться.

Первая группа наша уехала в июле 1992. А я вернулся самым последним в марте 1993 г.

И поскольку это был самый разгар четвёртого курса, то нам сказали, что не будут оставлять на второй год и нас прогнали по ускоренной программе и выпустились в срок в 1993 году.

Я должен сказать, что на учёбе это не отразилось, потому что та языковая практика, которую каждый из нас получил в Камбодже и на португальском и на английском языке конечно нам очень помогла. Появилось чувство языка.

Мы работали в Камбожде постоянно с ооновцами. Нашей основной задачей был бортовой перевод.

К бортперводу нас начали готовить заранее, но только не меня (смеётся).

Я не должен был туда поехать, меня включили в группу в самый последний момент. То есть я ни одного часа на подготовительных курсах по бортпереводу не отзанимался.

Мы прилетели в Сингапур на Ан-124 «Руслан» с четырьмя разобранными вертолётами Ми-17. Их экипажи и техники приземлились в Сингапуре для их сборки.

Мы там пробыли четыре дня. И за эти четыре дня пере до мной была поставлена задача освоить бортпервод.

То есть я весь день проводил при сборке вертолётов, обеспечивая перевод, и слушал в наушниках переговоры экипажей которые взлетали и прилетали на рейсах международных авиалиний, чтобы ухо привыкало к языку. А по ночам зубрил руководство по бортпереводу.

И вот настал дынь вылета — нас было по одному переводчику на каждый борт. И один переводчик — главный должен был за все четыре борта вести перевод. И все трое переводчиков показали пальцем на меня. Гады!

Но ничего, я справился и провёл всю группу вертолётов от Синагпура до Камбоджи (свыше 1000 километров). Мы останавливались один раз на таиландском курортном острове (забыл, как он назывался). Там нас поместили в гостиницу. Это был ооновский рейс. Все были заранее предупреждены, всё было подготовлено.