Опасная игрушка
Шрифт:
Мягко мужские пальцы скользили по моему лицу, вытирая неведомо откуда взявшиеся слезы. Соленые капли не слушались меня, скапливаясь под веками и соскальзывая с ресниц. Аллэрн подхватил меня на руки, прижал к себе, унимая своим теплом мою дрожь. Донес до кровати, положил меня и отошел, наблюдая и одновременно стягивая с себя всю одежду. Скульптурные формы мужского тела заворожили меня и я даже приподнялась на ложе, пытаясь лучше рассмотреть открывающуюся картину. Серые глаза горели ярким огнем желания и разоблачался Тэйтан быстро. Слишком быстро, приближая
Закрыла глаза, когда мужчина приблизился ко мне, сел на ложе, а потом и прижал мое тело к кровати всем своим весом. Я не хотела видеть выражение его глаз, которые так напоминали мне другие серые глаза и совсем другого человека, который так легко отказался от меня. Как причудливо мы устроены, другой, тот, который не задумываясь променял меня на идею фикс, дороже того, кто готов так много отдать за миг обладания мной.
Сладкая дрожь пробежала по телу, когда его губы коснулись груди, скользнули по животу. Не с ним я хотела это испытать. Совсем не с ним. Но к чему тосковать о несбыточном? Завтра уже не будет ни жизни, ни тоски. Боги никогда не расстаются со своими приобретениями.
Легкий вскрик и ощущение дискомфорта. Тяжесть мужского тела, все еще нежные и требовательные губы. А мне все равно, я пытаюсь не кричать от отчаяния. Я держусь, сжав кулаки и стараясь не показывать, что мне больно не только физически, но и морально. И кто сказал что занятия любовью это приятно? Кто сказал, что продавать себя легко, даже ради жизни другого человека? Душа плачет безмолвно, внутри, а внешне надо выказывать хоть какие-то признаки страсти, но не хватает сил и непослушные слезинки снова соскальзывают с ресниц.
– Тебе больно?
– обеспокоился мужчина моим состоянием.
Так тяжело брать себя в руки, так сложно не закричать, но я справляюсь с собой, слабо улыбаясь и шепча:
– Продолжай.
И он продолжает, а я терплю, стараясь игнорировать то, что то, что происходит могло бы быть приятным, если бы так внутренне не сопротивлялась этому. Вздохнула с облегчением, когда все завершилось и мужчина молча поднялся с меня. Поднялся даже не взглянув в мою сторону и ушел приводить себя в порядок. Можно позволить себе пару секунд слабости и пару легких слезинок. Быстро смахнула капли с ресниц, соскочила с кровати, подняла платье и оделась.
Аллэрн вернулся так же полностью одетым. Остановился напротив меня, серьезный, холодный, далекий.
– Я хочу кое-что тебе рассказать, - нарушил он тягостное молчание.
– Давно, как это было давно, - взгляд его затуманился.
– Я увидел девочку, темноволосую, сероглазую, чистую и целеустремленную, пусть и в одежде служанки. Она посмела не покориться моей воле. Она стояла на коленях, но так и оставалась несломленной. Она не боялась меня. Даже тогда, когда смотрела на казнь, она оставалась собой и строила планы побега. Почему ты перестала быть собой, Ариадна? Почему ты сломалась?
– Что ты в этом понимаешь?
– я думала что трудно держать себя в руках ранее, а оказалось, что сейчас еще сложнее.
– Что? Тебе не приходится
– Я подумаю, - глаза смотрели недобро, а сам он казался каменным изваянием злобного божества.
– Ты не посмеешь! Ты обещал!
– чувствовала себя разочарованной, не верила, не могла поверить, что он так нагло обманет меня.
– Я уже решил как поступить. И с тобой. И с ним. У тебя будет лучшее место для наблюдения за казнью. Завтра.
Опять одна против всего мира, опять отчаяние, опять я игрушка в чьих-то руках. Упала на колени, сдерживая рыдания. Проклятый аллэрн прав, сломалась, сейчас, когда поняла, что Туман умрет и я зря терпела унижение. Но одно радует, ни я, ни Тэйтан так же не переживем завтрашнего дня. Дорогая цена за очередную ошибку. Второму не нужна была ни я, ни мое тело. И уж тем более он не собирался держать слово. Как же я глупа? Умру дурой и поделом! Героиня, спасшая мир, ни много, ни мало, собственной персоной!
Мужчина не стал помогать мне подняться. Самой пришлось вставать, под насмешливым взглядом Второго. Это помогло мне осознать всю глубину унижения еще раз. Молчала, когда меня вели по коридору в узилище. Не смотрела по сторонам, не видела ничего, пожалуй, это был самый худший день за все время моего проживания в этом мире. Уничтоженная, раздавленная, просидела всю ночь без света, с закрытыми глазами, без сна, занимаясь самоистязанием и самобичеванием.
Утро после таким образом проведенной ночи никак не могло быть добрым, оно подобным и не стало. Открывшаяся дверь явила мне на пороге комнаты знакомого аллэрна. Первый стоял передо мной, склонив голову набок и внимательно разглядывая забавную букашку - меня.
– Все так же красива и загадочна, - хмыкнул мужчина.
– Мне кое-кто передал, что ты хотела бы поговорить со мной. Так о чем же ты хотела спросить меня?
Вот сейчас этот человек, в чьи фаворитки я стремилась, стоял передо мной и сам спрашивал чего мне надобно... А я не могу найти слов. Я сижу и пытаюсь найти в себе запал, желание что-то сказать, что-нибудь попросить. Наконец делаю усилие над собой. Нельзя упускать такой шанс.
– Существует ли какой-нибудь путь из этого мира в другие миры?
– мямлю неуверенно, боясь и задать вопрос, и услышать ответ.
– Зачем тебе это, девочка?
– вопрошает Первый и подходит ко мне ближе, но останавливается от меня все-таки на безопасном для себя расстоянии.
– Я просто хочу знать, - мой голос звучит тверже, но еще недостаточно уверено.
– Это совершенно ни к чему, - отвечает Первый.
– Тем более таких путей нет.
Мужчина стоял склонив голову набок, пытливо рассматривая меня, тонкая морщинка пролегла между бровями.
– У меня есть применение для твоей красоты, - наконец отмер Первый.
– Проще было бы убить, но на границе любят красивых девушек. Зорет абсолютно зря просил за тебя, - взгляд аллэрна стал отрешенным.
– Тебе нечего сказать мне, нечего попросить...