Опасная любовь командора
Шрифт:
Зов командора встряхнул часть, и за окном тут же взревело несколько маголётов. Из зауженных окон-бойниц было видно, как в воздух поднимаются боевые звенья одно за другим.
На укрытый металлическим каркасом плац высыпали воины с толстыми щитами в руках — защитой от ядовитых игл. Ещё ни одна тварь не вылезла из норы, а бойцы уже построились черепахой и ждали, готовые кромсать врагов на части.
Ким коротко чмокнул меня в скулу и рванул к выходу на плац. Я заперла внешние ставни, открыла и закрепила створки окон в кабинете, а затем метнулась в медблок проверять медикаменты: противоядия, обезболивающие,
Дрожь земли усиливалась, а вместе с ней нарастала бешеная тревога в душе. Мне было страшно, как никогда в жизни. Я едва обрела счастье, только распробовала его вкус, а теперь могла в одночасье всё потерять. Горько пожалела, что не сказала мужу, как сильно успела его полюбить.
Закрыла глаза и молча взмолилась: «Геста, сбереги его! Не дай ему погибнуть! Я согласна на всё — только защити Кима!».
Но Геста уже скрылась за горизонтом, уступив права новому дню.
— Патр, Бронна, отправляйтесь к выходу на плац. Раненых доставят через ту дверь, — распорядилась я. — Если что — свистите!
Целителям выдали специальные свистки, при необходимости их тонкая трель звала на помощь и защиту. Ким не зря гонял всю часть последние недели — теперь все знали что делать. На лица бойцов суровыми печатями легла решимость, и через забранные выпуклыми решётками узкие окна медблока было видно пехотинцев, что ощетинились острыми кевредовыми копьями и длинными мечами с зеленоватым отливом.
Ким рассказывал, что этот сплав лучше других проводит магию. Мало воткнуть оружие в тонкое сочленение между сегментами брони твари — нужно ещё успеть ударить разрядом убийственной силы. Сейчас острия переливались на свету и вспыхивали то искрами, то молниями, то ледяными бликами в зависимости от магии воина.
В воздухе над частью хищными разноцветными птицами кружили бипланы, и гул шёл одновременно с неба и из-под земли.
Как только солнце выплыло из-за горизонта и окрасило авиабазу в нежные персиковые цвета, защитный каркас над плацем вспыхнул розовым золотом. Толстые щиты и доспехи замерцали в рассветных лучах. Опытные бойцы напряжённо замерли в блеске утреннего Солара, и в их рядах ждал боя мой — самый особенный и важный — но среди одинаковых кирас и шлемов не получалось найти его взглядом.
Наконец жирная, сырая после дождя почва вспучилась совсем близко к плацу, буквально в тридцати шагах. Словно землю тошнило огромными чёрными членистоногими. На свет показались клешни кантрада, и в это же мгновение на него сверху со свистом упала первая бомба.
Ослепительная вспышка и яростный грохот ознаменовали начало боя. Я успела прикрыться толстой створкой. Открытые окна с калёными стёклами не пострадали от ударной волны — как и предсказывал Ким.
Взрывы вспыхнули зарницами и зазвучали оглушающей канонадой, здание штаба вздрагивало и тряслось, но держало удар. За первой волной пошла вторая, безумной какофонией прокатилась по части, раздались крики, и внезапно стало тихо — маголёты ушли на новый круг.
Я приоткрыла створку и осторожно выглянула наружу — по каркасу над плацем лез небольшой кантрад, и ему в брюхо
Ни на что не надеялась — просто увидела, что туша кантрада загораживает обзор бойцам, и они даже не знают, какая угроза ползёт следом.
Ослепительно яркий сгусток магии вылетел из бойницы и по широкой дуге впечатался в хитиновый бок. Тварь нелепо замерла и застряла в норе. На неё сверху тут же посыпались снаряды, а я снова спряталась за створкой.
Если Ким увидит меня, то… отошлёт прочь.
И это было страшнее, чем ранения, выговоры или новые атаки тварей.
Волны взрывов прокатывались одна за другой. Патр и Бронна втащили в блок первого раненого бойца — и нам стало не до боя. Из рассечённого бедра толчками выплёскивалась кровь, и я мгновенно впала в рабочий транс.
Раны, ожоги, тупые травмы… Размозжённые конечности, нашпигованные ядовитыми иглами, торчащие из рассечений обломки костей — я вкладывала в каждого пациента ровно столько сил, сколько требовалось для его выживания. Вылечить можно позже. Сейчас важно, чтобы нас троих хватило на всех. Час спустя собственных сил не осталось — в ход пошёл сначала запас из серёжек, а потом — из штатных накопителей.
Кима не было, и это пугало. Он убит или просто не ранен? Почему тогда не приходит?
Где он?!
Наконец, уже после полудня, затихли последние отголоски боя.
Потный, измазанный чужой кровью Патр внёс в медблок раненого с перебитыми ногами. За ними тянулся кровавый след, а тащить носилки целителю помогал пунцовый от напряжения капрал Тоулайн.
— Где командор? — требовательно рявкнула я на капрала.
— Снаружи, — вздрогнул он. — Позвать?
— Нет! Помогай Патру! — распорядилась я, чувствуя, как дикое напряжение постепенно отпускает.
— Этот последний, — распрямился целитель, поднимая на кушетку потерявшего сознание бойца. — Жгуты наложены, пара минут у нас есть…
Кивнула, закрепила бинт на своём пациенте и скомандовала:
— Этого отнесите к Бронне, в южный блок.
Туда мы отправляли легко раненых бойцов, некоторые могли дойти сами, остальных провожали или относили уцелевшие в бою сослуживцы.
Последний… а ведь мы даже не все накопители израсходовали! Не зря Ким заставил каждого напитать магией по одному артефакту. Пилоты делали это неохотно — никто не любил иметь дело с накопителями, высасывающими силы до полного опустошения. После них пару ночей приходилось восполнять резерв, особенно если дело приходилось на убывающую луну.
Но никто не роптал. Раз командор сказал, значит, надо делать.
И теперь в подсобке лежало несколько сотен индивидуальных накопителей, поэтому можно было не экономить магию. Её остатки разливались в пространстве и едва не светились в воздухе.
Последняя операция заняла больше двух часов. Мало, чтобы боец после ранения ходил, должен бегать и бегать быстро! Повторённые десятки раз заклинания ложились на травмированные конечности ровными, мощными печатями и тут же растворялись в теле. Когда мы с Патром закончили, я пошла на обход — и вовремя.