Опасная обочина
Шрифт:
Далее полоса везения шла по нарастающей. К вокзалу он прибыл без приключений, ни у билетных касс, ни на платформе милиция на него и не посмотрела. Поезд уже стоял, и посадка начиналась.
Баранчук предъявил билет хмурой проводнице, она молча сунула сложенную бумажку в ячейку, а на Баранчука и не взглянула.
По дороге на вокзал, чтоб не выглядеть совсем уж нелепо без багажа, Эдуард заехал в магазин «Турист» и приобрел рюкзак — нужную вещь зеленого цвета с многочисленными карманами и отделениями. Но положить туда пока что было нечего.
И теперь вот этот, с красной путевкой…
Приехали они не на Север, а в областной центр, расположенный на юге области. Паренек ушел вместе со своими ребятами, такими же, как он, счастливцами — обладателями комсомольских путевок, а Эдуард отправился в аэропорт. Он уже знал, что ему делать дальше.
Однако денег на билет до Октябрьского не хватило, выяснилось, что этот самый населенный пункт удален от областного центра почти на столько, на сколько областной центр удален от Москвы…
Баранчук послонялся по зданию аэровокзала; не слишком большое, оно было переполнено пассажирами, не утерявшими надежды улететь. Народ сидел, стоял — мигрировал. Такое скопление объяснялось двумя сутками нелетной погоды. Сейчас аэропорт открыли, но он уже представлял собой гудящий разномастный табор: бросалась в глаза прежде всего теплая обувь, валенки, унты, кисы [4] , а иной раз попадались сапоги — толстой кожи, на меху, с пряжками и ремнями. Верхняя одежда для впервые попавшего сюда человека тоже представляла интерес: полушубки двух видов — дубленые и крытые, шубы, летные меховые куртки и даже малицы — знаменитые меховые рясы национальных меньшинств.
4
Кисы — меховые сапоги из оленьих лапок.
Разговор двух мужчин северного вида привлек внимание Эдика. Он подошел поближе и прислушался…
— …а из Октябрьского как?
— «Вертушкой».
— Это до Озерного-то?
— Не понимаю, чем тебе не нравится?
— Так четыреста с лишним верст! Может, они туда и не летают вовсе.
— Ну попутной машиной.
— Ага. Скажи еще — на оленях. А ротор под мышку возьмешь. Под одну. А меня — под другую.
— Ну как знаешь, мое дело предложить. Пока есть спецрейс до Октябрьского, можно договориться.
— А кто тебе сказал, что он есть?
— Кто-кто… В АДП [5] знакомый сказал. Пауза.
— Нет. Лучше здесь бичевать будем. Пока прямого на Озерное не дождемся.
— Как знаешь…
— Не «как знаешь», а как прикажу. Кого начальником назначили?
Баранчук не мешкая подошел к этим двум и как можно вежливее обратился к ним с вопросом:
— Извините, пожалуйста, вы не скажете, откуда идет этот спецрейс на Октябрьский?
5
АДП —
Они посмотрели на него, на его нейлоновую куртку, молча переглянулись и, не сговариваясь, пошли прочь к выходу из аэровокзала.
Эдик поглядел им вслед, а потом на свою куртку: ничего, куртка как куртка, разве что яркая, трехцветная, подумаешь…
Мимо шла девушка в форме Аэрофлота с серебристыми тонкими шевронами на рукавах. Баранчук быстро догнал и пошел рядом: по всему было видно, что девушка очень спешит. Он тронул ее за локоть.
Девушка остановилась, дружелюбно улыбнулась Баранчуку:
— Вам что-нибудь нужно?
— Вы не скажете, откуда летают спецрейсы?
— Налево за угол, пройдете с километр, там кругом склады и арка такая — весы для машин. Что вам там надо? Какую организацию?
— Мне самолет нужен, — невесело улыбнулся Эдуард. — Такой, чтоб летел до Октябрьского.
Она тоже посмотрела на его куртку.
— А-а, все понятно, из отпуска, трассовик… — улыбнулась девушка, — Деньги, наверно, кончились… Одолжить?
— Да что вы! — возмутился он. — Деньги есть.
— Так я вам и поверила. Судя по куртке, в отпуск, еще летом, наверно, уходили.
— Точно, — соврал он.
— Вам позавидуешь: отпуска по три, по четыре месяца. Так дать денег на билет? Потом пришлете…
— Спасибо. Не надо. На ближайшие три дня все равно нет билетов, — он полуопределенно указал в ту сторону, где должны были формироваться спецрейсы. — А там у меня знакомые, отправят, как из пушки.
— Ну смотрите. Если понадобится, я до девяти утра в окне справок. Счастливо добраться до трассы.
— Спасибо! Всего вам хорошего.
Он еще постоял, глядя ей вслед, даже залюбовался: фигурка, точеные ножки, тонкие чулки, туфельки — аккуратная, стройная, очень симпатичная девушка. Добрая — вот что главное. Доброту Баранчук ценил превыше многих других черт, свойственных человеку.
«А эти двое испугались, — думал он по дороге к весам. — Наверно, решили, что бичую, деньги буду просить. Ну дела! Видно, и на Севере раз на раз не приходится — всякие люди бывают…»
Он поежился и прибавил шагу.
«А девушка эта из справочного — молодчина. Теперь точно улечу — она талисман. Если буду еще в этих краях, надо бы ей что-нибудь приятное сделать. Цветы или что-нибудь такое».
А теперь одну минуту, читатель. Отойдем в сторонку. Эта девушка покинула наш рассказ и уже не вернется, поэтому ждать не надо. Просто надо сказать, что Баранчуку через год довелось побывать в этом аэропорту. Первое, что он сделал, так это пошел к справочному окну, но там сидела другая девушка, тоже хорошая, но не та. По описанию Баранчука она индентифицировала образ с реальной личностью: да, работала такая, но два месяца назад уволилась.