Опасное хобби
Шрифт:
Макар, вышедший на свободу после четвертой отсидки, последние пять лет «парился» с Андреем Беленьким в Красноярской колонии строгого режима. И, прежде чем окончательно покинуть привычные таежные края, сумел организовать побег Андрею, которому оставалась еще пятерка.
Его в свое время и «уступил» Баю Гурам Ованесов с требованием, чтобы Беленький не «светился». А потом и вовсе успокоился: «новый» Андрюша, после предложенной Баем пластической операции, никому не был известен. За исключением одной несущественной детали — отпечатков пальцев. Но Андрюша всегда «работал»
Вот тогда и возникло первое и, прямо надо сказать, острое подозрение, что, кажется, не такой простачок этот следователь, каким хотел казаться. А он-то поверил, что в Генеральной прокуратуре могут работать придурковатые «важняки»!
И очень надеялся сегодня Виталий Александрович на встречу с ним: пощупать хотел — чем дышит, что знает и о чем только догадывается. А он, видишь ли, вместо себя посадил специалиста, и довольно хорошего, в чем быстро убедился Бай. Этот Кругликов пробовал «наколоть» Виталия Александровича, причем делал это поначалу так тонко, что Бай Не сразу и сообразил. А когда понял наконец, уверовал, что следствие вступило с ним в определенную игру и ухо надо держать востро. Это был, конечно, удачный ход: сослаться на срочное дело и перенести продолжение разговора на завтра. За ночь, если постараться, можно многое успеть сделать.
Морщась от одышки, Бай рухнул на заднее сиденье своего сияющего синим тком «рено» и, открыв крышку минибара, одновременно и холодильника, вытащил бутылку ледяного боржоми. Зацепив пробку толстым золотым перстнем, надетым ьа средний палец левой руки, сорвал крышку и надолго припал к горлышку
Это был его Особый шик: не страшно, что кольцо поцарапается! Зато некоторых дам очень даже впечатляло. Это его Андрей научил, который открывалкой вообще не пользовался, нужды не было при его поистине железных пальцах.
— Бегом домой, — сипло сказал Артуру и взялся за вторую бутылку Боржоми Бай пил только из «стекла». Все эти полуторалитровые пластмассовые бутылки его не устраивали — либо плохая подделка, либо розлив каких-нибудь Лукошкиных. Нет, настоящий грузинский, газированный боржоми должен быть обязательно ледяным и крепко в нос шибать…
— Какая, однако, хреновина в голову лезет! — злясь на самого себя, пробормотал Бай.
— Слушаю? — тут же отозвался Артур, молодой парень, которого Андрей частенько брал «напрокат» у Макара. Вот и эту, последнюю неделю Артур крутился в доме у Бая — на случай непредвиденной нужды.
— Да нет… — сердито отмахнулся Бай. — Не тебе!
Артур же размышлял, стоит сейчас сказать Виталию
Александровичу о большой беде, обрушившейся на дядю Гурама, или обождать до дома? Оставить для Андрюши, который с полчаса назад позвонил сюда, в машину, и предупредил его, что запахло жареным… Но уж больно зол сейчас Виталий, а гордый Артур не любил, когда на него повышали голос.
Бай даже взвился.
— Какого ж ты… сразу не сказал?
— Да вы… того…
— Чего — того? Дурак! — И тут же добавил: — Извини, Артур, нервы… — С прислугой, какой бы она ни была, ссориться нельзя, уж это-то твердо знал Бай. — И кого повязали?
— Дядю Гурама, Мкртыча и еще полтора десятка наших. Но старший Мкртыч ушел из СИЗО. Подробностей пока не знаю.
— А где… — Бай чуть не назвал Мкртыча Макаром, хотя это имя не принято было называть. — Погосов где?
— Андрей сказал, у него.
— Он что, совсем спятил? — опять сорвался Бай. — А если?..
— Андрей знает.
— Все вы всё знаете! — огрызнулся Бай. — Пока жопу не прижгут!..
Артур промолчал, но в его склонившейся к рулю сухощавой фигуре, напоминавшей хищного коршуна, который приготовился к броску на добычу, чувствовалось крайнее напряжение и явное неодобрение тона, каким с ним разговаривал Виталий.
— А остальные? — помолчав, спросил Бай.
— Остальных — нет, — не оборачиваясь, буркнул Артур.
— Давай прижми…
— Не стоит, Виталий Александрович. И так за сотню. На хрена нам сейчас ГАИ?
— Ты прав.
«Значит, Макар в Переделкине… — размышлял Бай. — Гурам, конечно, человек железный. А вот какими окажутся остальные?.. И вдруг все-таки этот Турецкий сообразил на-ружку оставить?..»
Виталий Александрович верил своей интуиции. Вишь ты, снова не подвела. Решил ведь для себя расстаться с Андрюшей, и прав, и вовремя. Но теперь еще и Макар на шее…
Ну, если коснется Андрюши вплотную, тут можно будет представить дело так, что никакого особого криминала для Бая и не случится. Вот убили же в прошлом году одного из крупнейших в Москве авторитетов — Шота, завязанного на шоу-бизнесе. А ведь кто только с ним не дружил, водку не пил, девчонок не трахал — и что? Все эти выдающиеся киношники, эстрадники, артисты, они разве под суд пошли? Или хотя бы под подозрение попали? Да ничего подобного! Как жили, так и живут, и свои миллионы отрывают, и пьют где пили, и девки те же остались, и даже время от времени то в прессе, то в творческих своих дома поминки устраивают по Шота. Поэтому если Гурам — человек умный, а в этом Бай не сомневался, то он скажет: а я почем знал, кго он, ваш Беленький? С Погосовым Гураму будет посложнее: зачем тот из СИЗО сбежал? Ведь срок свой честно отсидел — от звонка до звонка, без всяких зачетов и амнистий. Или у него что-то иное объявилось вдруг?
Ну ладно, они пока посидят, а, собственно, ему, Баю, какие от этого неприятности? Где Беленького взял? Нашел. Гурамчик присоветовал. А где уж он Андрюшу нашел, пусть сам придумывает. Служил Беленький честно, ни в чем криминальном, не дай Бог, замечен не был. Специалист классный. А к тому же иди теперь свищи его! Срочно надо давать отставку Андрюше, как ни жаль. А тут еще Макар. Слишком много стало рядом уголовщины, слишком…
— А кто брал их? — спросил Бай у Артура, пронзенный неожиданной догадкой.