Опасное замужество
Шрифт:
Остановился так внезапно, что Алисия едва не налетела на меня.
– Вы меня не поняли, – девушка заглянула мне в глаза, пользуясь непредвиденной близостью. – Я не собиралась вас обидеть. Очевидно, на чаепитии ваше проклятие будет самой бурно обсуждаемой темой, особенно, если меня раскроют, как вашу жену.
– То есть, ты готова любому спросившему это рассказать? – меня едва не перекосило от негодования.
– Вы за кого меня принимаете? – неожиданно вспылила Алисия; тёмные брови грозно сошлись на переносице.
– За воровку, – огрызнулся в ответ, едва не слыша, как трещит он натуги моё самообладание.
На
– Может я и воровка, но не надо меня в подлецы записывать. И вообще, я ведь вернулась! Ради вас! А ты… вы!..
Она всплеснула руками, заходила из стороны в сторону, сердито бормоча себе под нос, очевидно, чтобы не наговорить лишнего мне. И это, почему-то, успокоило меня.
«Маленький злой зверёк».
Волнистые волосы собраны в косу. На лбу, затылке и у висков выбились пряди. Я поймал себя на том, что моя рука тянется к её голове. Одёрнул себя, заметив, как замерла на месте Алисия, уставившись на меня со странным выражением лица.
«Может, я погорячился?»
– Когда-нибудь я расскажу тебе, – обронил я, повернувшись, и продолжив путь. – А сейчас стоит вернуться к делам.
Пожалуй, я веду себя несдержанно в последнее время. Стоит это обдумать. Но не успел я дойти до кабинета, как позади снова раздались знакомые торопливые шаги.
– Ты не дашь мне поработать, не так ли? – обернулся со вздохом как раз, когда девушка стремительно приблизилась ко мне.
– Однозначно нет, – серьёзно согласилась она, бесцеремонно открывая двери кабинета и заходя внутрь. – Мы не сможем продуктивно сотрудничать, пока у вас есть недопонимание обо мне и моих мотивах.
Алисия приглашающе указала на моё рабочее кресло.
– Прошу, ваше высочество, у нас будет долгий разговор.
КТО СТАРОЕ ПОМЯНЕТ
АЛИСИЯ
Принц мне не доверял, что не казалось мне удивительным. Если бы я жила всю жизнь в таком клубке змей… О! Теперь я понимала, почему графиня сбежала. Я бы тоже удрала, бросив все. Самый разумный выбор!
Я рискую всем, чтобы спасти Теобальта. Буквально всем, но мы должны хоть как-то идти друг другу навстречу, иначе нас переиграют, а не хочу быть вдовой! Мертвой тоже. Сейчас я рискую собственной головой.
– Итак, ваше высочество, вы готовы выслушать историю одной воровки? – я, поправив юбки, села на мягкий стул. – Она не будет очень долгой.
Принц окинул меня внимательным взглядом сиреневых глаз и слегка прищурился.
Молчание – знак согласия. Отлично, значит можно начинать.
Моя история мало отличалась от десятка, если не сотни других. Одним дождливым днем я родилась. Появилась Алисия, покровительница угнетенных. Почему-то моя драгоценная родительница решила, что это имя подходит мне больше. Мой отец отказался от такого счастья. Решил, что ему не по плечу такая честь. Мама же сдувала с меня пылинки, днями пропадая на самой тяжелой работе. Когда мне исполнилось пять, мама меня покинула. Нет, не бросила, просто умерла. Так бывает с людьми, увы.
И я оказалась на улице. Тут уже пошла другая наука.
Перво-наперво я выучила, что до меня никому никогда нет никакого дела. Это открывало
Есть вещи, которые плохо лежат. Берешь их и уходишь, тебе ничего не будет, только если за руку не поймают. Эту самую руку я благополучно берегла, холила и лелеяла.
Есть вещи, которые плохо лежат, но на них хорошо смотрят. И тут было всегда два варианта: случай и отвлечение. Случай надо было выгадывать. Удача такая дама, она не всегда улыбалась мне. Отвлечение же срабатывало на ура. Когда большеглазая девочка с круглыми доверчивыми глазами скромно улыбалась, то все умилялись. В это время мои коллеги по карманным делам прибирали все, что плохо и даже хорошо лежит.
Были вещи, которые лежали хорошо и которые взять было очень сложно, но в моих глазах они всегда были высшей наградой. Достать их – значит жить долгое время очень и очень хорошо. И тут точно нужна была помощь.
Найти такого же беднягу, что и я, на улице было легко. Другое дело, что я была точно поцелована удачей, но тащить какого-нибудь неудачника… Все мои «друзья» очень часто оказывались пойманными за руку, в то время как я печально за всем наблюдала со стороны. Мама мне дала не только ум, но и некоторые привычки, навыки.
Все переменилось, когда я подросла. Тут уже отвлечение стало срабатывать не так. На миленькое личико мужчины летели как мухи на сладкое. Так и норовили урвать свое, а полотенца на всех у меня не хватало.
Родерика я встретила в канаве. Я тогда прихватила каравай с какой-то телеги и, чтобы меня никто не нашел, то тут же ретировалась под мост. Там я спрятала половину каравая в мешок для добычи под юбкой, а вторую принялась с аппетитом уминать, сидя на дырявой бочке.
Грязный парнишка рылся в кустах, наверное, искал что-то, что можно закинуть в живот. Когда он посмотрел на меня жалобным и голодным взглядом светло-серых глаз, то я поперхнулась куском каравая и закашлялась. Пришлось делиться. Не только едой, но и кровом на чердаке заброшенного дома.
Мы придумали отличный план. Я, перепачканная и испуганная, бросалась на шею какому-нибудь толстосуму. Кричала и вопила, закатывала глазки и заламывала руки: меня преследует грабитель. В роли такового выступал храбрый Родерик. Ему часто прилетало и доставалось, а когда догоняли…
Мое миленькое личико, хрупкая фигура и подвешенный язык вместе с ловкими руками добывали нам кошельки, кольца, кулоны. Мы с Родериком зажили богато, если так можно сказать про жизнь удачливых воришек. Уже тогда я поняла, что моя память иногда чудно разыгрывает меня. Так я помнила всех, кого мы обворовали и дважды на одних и тех же не попадали. Деньги полились рекой! Кочуя из города в город, мы не знали, что на нас начали охоту.
Однажды Родерик тоже клюнул на уловку, дарованную мне природой. Я же видела в смышленом парнишке своего друга и напарника, а не цель для слюнявых поцелуев. Родерик обиделся и ушел. А я затянула пояс потуже, пересчитала деньги и решила идти в тихие места. Может, получилось бы найти нормальную работу. Воровство меня утомило.
Только вот Родерик решил нашу схему провернуть с какой-то другой девушкой. Попались оба. Если невинную овечку отпустили, то вот мой друг угодил по самое не балуй! Не вытащить его я не могла.