Опасные джунгли
Шрифт:
Когда Хантер оторвался от ее губ, Мелисса открыла глаза, и щеки мгновенно вспыхнули от его жаждущего взгляда. Он манил и гипнотизировал. И она сразу вспомнила его фразу про мотылька. Похоже, она была очень близка к тому, чтобы не только опалить крылья, но и сгореть самой в этом бушующем пламени страсти, разгорающемся между ними.
– Хантер! Не надо! – это был последний отголосок разума, взывающего к ее здравому смыслу.
Она снова попыталась оттолкнуть его, упершись ладонями в грудь.
– Тсс! Расслабься! Признай, что ты хочешь этого не меньше, чем я? – его хриплый тон и горящий взгляд заставили
– Нет! – простонала Мелисса, чуть ли не в отчаянии от того, что он прав.
Стопроцентно и безоговорочно прав!
– Девочка моя! – его рука скользнула по шее вниз. – Ты само очарование и красота! Я хочу, чтобы моя награда принадлежала мне полностью! Я хочу тебя!
Мелисса смотрела на него, не в силах вымолвить ни слова. Его слова привели ее в состояние, близкое к обмороку. Она не могла противиться этому мужчине, как ни пыталась. Ему опять удалось подчинить ее себе, теперь уже с помощью чувств. Да, она тоже желала его! И сейчас ей было все равно, кто он. Она готова была переступить через морально-этические правила, а самое главное, через свои личные убеждения. То, что происходило сейчас между ними, было запретным, и от этого еще более возбуждающим.
– Расслабься! Убери руки! – тон не терпел возражений, и она опустила руки.
Его пальцы внешней стороной скользнули по ее груди, а затем коснулись обнаженной кожи живота. Мелисса вздрогнула от этого прикосновения, ощущая, что кожа, где его пальцы касались ее, начинала гореть жарким огнем.
– Скажи, что тоже хочешь меня! Ответь мне и самой себе! – в его словах сквозила мягкая настойчивость.
– Я… Я… Нет! Я не должна… – несвязные слова срывались с ее дрожащих губ.
– Скажи! Признай это и сбрось с себя оковы!
Хантер стал развязывать узел топа на ее шее. Девушка стояла, не шелохнувшись, чувствуя, как его пальцы справились с одним узлом, и перешли ко второму. Когда топ скользнул с тела, она машинально скрестила руки на груди, чувствуя, как зарделись ее щеки.
– Не закрывайся от меня! Ты так красива! Дай мне насладиться твоей красотой!
Взяв обе ее руки за запястья, Хантер развел их в стороны. Несколько секунд он любовался грудью, а затем, отпустив ее руки, дотронулся с такой нежностью, словно она была сделана из хрупкого хрусталя, заставив Мелиссу ахнуть от пробежавшей по телу волны возбуждения.
– Хантер!
– Да, милая! Ты уже готова ответить на вопрос? – руки Хантера скользнули по ее талии назад, и она почувствовала, как он развязывает пояс юбки.
Мелисса зажмурилась и вцепилась руками в его плечи. Страсть разгоралась в ней подобно разгулявшейся стихии, а низ живота уже полыхал нестерпимо-приятным жаром. Через несколько секунд юбка упала к ее ногам. На ней остались лишь трусики и браслеты на руках и ногах.
Мелисса посмотрела на него затуманенным взором, чувствуя, как тело жаждет его прикосновений, а губы мечтают вновь слиться с его губами в сладком поцелуе. Словно прочитав ее мысли, Хантер легко подхватил девушку на руки и отнес на кровать. Положив ее, он лег рядом на бок, опираясь на локоть и прижимаясь к ней так, что она невольно ощутила его возбуждение. Его рука скользила все ниже и ниже, лаская мышцы живота.
Судорожно впившись пальцами в покрывало, Мелисса дрожала от его прикосновений
– Умница! А теперь ответь мне! Ты хочешь меня?
Дрожащая и распаленная, Мелисса ответила ему полушепотом-полустоном:
– Да!!
– Моя сладкая девочка! – он наградил ее ослепительной улыбкой и с еще большей страстью впился в ее губы.
Все вокруг исчезло, остались только они вдвоем. Когда он оторвался от нее, в душе возникло что-то вроде сожаления. Хантер встал с кровати, снял браслеты, знак участника соревнований, шорты, оставшись в одних лишь плавках. Но скоро за всем остальным последовали и они. Сделав шаг к кровати, Хантер взял ее трусики и, стянув их вниз через бедра и ноги, положил ко всей остальной одежде. Через несколько секунд он уже опять обнимал ее, очерчивая языком на коже влажные круги и заставляя девушку изгибаться в сладкой истоме. Мелисса смотрела на него, ощущая тяжелое и горячее мужское тело, и чувствовала, как ее все сильнее поглощает омут бешеной страсти.
Когда их тела слились в единое целое, глаза Хантера зажглись блеском собственника.
– Вот теперь ты моя!
Все, что происходило дальше, объединилось для Мелиссы в единую лавину страсти и нежности, которая накрыла ее целиком. Мощное, тяжелое тело Хантера вдавливало девушку в кровать. Дыхание прерывисто вырывалось из его груди, а руки сжимали ее стальными тисками. Мелисса чувствовала, как внутри нее зародилась горячая волна, которая росла и росла, пока не произошел взрыв наивысшего наслаждения, заставляя все ее тело содрогнуться в сладостных спазмах. Все вокруг исчезло! Это было подобно падению в бездонный омут блаженства. Пульсирующий ритм наслаждения захватил ее, погружая в бурлящие волны удовольствия. Сквозь негу полузабытья девушка услышала полурык-полустон Хантера, а потом ощутила, как он, перекатившись через нее, лег рядом. Его мощная грудь мерно вздымалась, а воздух гулко вырывался из нее.
Мелисса лежала потрясенная и ошеломленная. Волны наслаждения, бушующие в ее теле, стали понемногу угасать. Хантер лег на бок и провел пальцами по ее влажному телу.
– Ты изумительна! Ради такой награды можно было победить еще в сотне соревнований!
– Неужели ты победил бы во всех ста? – спросила Мелисса с ноткой ехидства, пристально смотря ему в глаза.
– А ты сомневаешься, маленькая негодница?!
– Нет-нет! Как можно! – Мелисса рассмеялась.
– Я покину тебя на минуту?
– Конечно!
Через несколько минут Хантер вернулся, сел рядом с ней на кровать и влажным куском ткани стал обтирать ее разгоряченное тело. Его нежные прикосновения вновь напомнили ей о только что пережитом наслаждении, и по телу пробежали приятные искорки.
После, когда он вновь лег на кровать и обнял ее, Мелисса повернулась на бок и прижалась к нему, положив голову на плечо и тоже обнимая. Она не хотела говорить, и Хантер тоже хранил молчание. Усталость, а скорее изнеможение охватило девушку. Упреки разума зазвучали в сознании, но она отгородилась от них. Сейчас ей не хотелось думать о плохом.