Опасные пути
Шрифт:
Она разразилась громкими рыданиями и почти вслед за тем двери открылись, и со всех сторон прибежали дамы, слуги, горничные. Скандал был полный.
Атенаиса указала на Лозена, который стоял как вкопанный, и упала в обморок; все бросились помогать ей.
— Позаботьтесь о маркизе, — с ледяным спокойствием проговорил граф, — это — очень благородная особа!
Сказав это, он вежливо раскланялся и ушел.
Очнувшись, маркиза тотчас же сообразила, как поступить. Никто из присутствующих не знал причины, вызвавшей сцену в коридоре,
Людовик вошел в зал и поздоровался с участвующими в балете. Атенаиса умышленно держалась в стороне; она подперла голову рукой и казалась больной. Король подошел к ней и приветливо поклонился.
Монтеспан тотчас же встала.
— Вы больны, Атенаиса? — шепотом спросил Людовик, — я уже слышал кое-что. Правда ли, что у Вас была сцена с Лозеном?
— О, Ваше величество, — проговорила маркиза с притворным смирением, — все уже прошло. Прошу Вас, не заставляйте графа расплачиваться за ту обиду, которую он причинил мне. Ведь он — Ваш друг.
— Атенаиса, я приказываю Вам говорить, я хочу все знать; нет, я прошу Вас рассказать мне все.
Все присутствующие стояли в отдалении от короля и Монтеспан. Каждый видел, что происходит что-то необыкновенное и что теперь выяснится, как велико расположение короля к Монтеспан.
— Если Вы приказываете, Ваше величество, то… Я лишь прошу Вас не гневаться на него; я лично уже простила графа, но особа Вашего величества…
— Как? — вспылил король, — он осмелился коснуться меня?
— Не совсем, но… одним словом, он знает, какое близкое свидание было сегодня между Вами и мной.
Король гневно откинул голову.
— Что Вы говорите? За мной осмелились следить?
Это было больное место Людовика, и он становился врагом каждого, кто был хоть однажды свидетелем его слабости. Он не желал, чтобы кто-нибудь мог считать его подверженным человеческим недостаткам и слабостям.
— Я не знаю, подслушивал ли Лозен, но он повторил мне многие слова Вашего величества; он знает, что его прошение разорвано… Откуда ему известно все это, не могу Вам сказать.
— Ого, граф, — сказал король, — Вы зашли слишком далеко и узнаете меня как строгого властелина и короля!
— Ваше величество, Вы не…
— Это — уж мое дело. Граф должен будет сознаться, откуда у него эти сведения, и горе тому, кто выслеживает меня.
В этот момент граф Лозен очень непринужденно и грациозно подошел к королю и проговорил с глубоким поклоном:
— Ваше величество, исполнители следующей кадрили готовы начать репетицию.
Король медленно обернулся и, смерив Лозена презрительным взглядом, ни слова не говоря, повернулся
Несмотря на всю свою светскую выдержку, Лозен отскочил назад. Атенаиса бросила на него из-за веера торжествующий взгляд.
Репетиция началась. Людовик сел в кресло, Лозен по обыкновению встал позади него. Все ожидали, что он шепнет королю несколько слов, но он стоял не шевелясь, пока репетиция не окончилась. Король удалился в свою комнату, где его ждали придворные, чтобы помочь при раздевании. Оборачиваясь, Людовик увидел входившего Лозена и громко произнес:
— Я не нуждаюсь в Ваших услугах, граф!
Лозен увидел, что все взоры обращены на него, и почувствовал, что отступать уже поздно, а потому смело ответил:
— Я же нуждаюсь, чтобы меня выслушали, а потому прошу меня впустить!
Король был очень вежливым человеком, а потому быстро овладел своей досадой и холодно, но учтиво проговорил:
— Я всегда готов выслушать того, кто нуждается в этом. Войдите, граф!
Король и Лозен скрылись в соседней комнате.
— Ну-с, — сказал король, войдя в спальню и останавливаясь у ночного столика, на котором горели восковые свечи, — что Вам угодно?
— Государь, — проговорил Лозен, несколько смущенный холодностью короля, — Вы — первый рыцарь Вашего государства.
— Кажется, я всегда и держал себя, как подобает рыцарю.
— Всякого, кто усомнился бы в этом, я пронзил бы своей шпагой! — горячо произнес Лозен.
— Позвольте мне самому заняться своей защитой.
— Прекрасно, но я позволю себе спросить Вас, Ваше величество; должен ли рыцарь держать свое слово, да еще вдвойне, если он — король?
Людовик сделал гневное движение.
— Я знаю, что Вы хотите сказать. Не раздражайте меня, граф Лозен! Вы осмелились следить за мной, Вашим королем; я подозреваю, что Вы были свидетелем… Оставим это. Бойтесь моего гнева!
— Я не боюсь Вашего гнева, Ваше величество… Я думал, что король Франции должен держать свое слово, но оказывается, что я ошибся.
— Что Вы хотите этим сказать? — воскликнул Людовик, пораженный его дерзостью.
— Я хочу сказать, что Вы, Ваше величество, обещали мне пост начальника артиллерии и не дали мне его, — сказал Лозен.
— Да, но я дал Вам это обещание с условием, чтобы Вы держали его в тайне; однако Вы хвастались, говорили, покупали голоса. Не волнуйтесь!.. Я знаю все.
— Вы знаете все? — воскликнул Лозен, не владея больше собой, — но, может быть, Вы кое-что забыли, и я Вам напомню. Вы были расположены ко мне, хотели дать мне это место, но тут вмешалась женщина, а Вы скорее можете устоять перед целой армией, чем перед красивой женщиной. У Вас есть такая же уязвимая пята, как у каждого смертного. Не будет унижением короля Франции, если он сознает свою неправоту и исправит свою ошибку, предоставив своему другу тот пост, который у него отняли бабьи сплетни и низкие интриги!