Опасные пути
Шрифт:
— Храбрее, храбрее! Дышите глубже! — ободрительно сказал доктор.
Невидимый мужчина почти ничего не говорил, но его руки сильно дрожали. Наконец раздался последний мучительный крик, и новый пришелец явился на свет. Невидимка громко и радостно вскрикнул, когда доктор сказал:
— Что за славный юнец!
В комнате наступила тишина, прерываемая только писком новорожденного, который приветствовал жалобой свое новое существование.
— Теперь я настоятельно требую света, — сказал доктор.
Замаскированная дама принесла свечу; Клеман прошел приготовить
— Теперь я здесь лишний, — сказал он, — эта старая женщина, как вижу, знает свое дело. Если бы я опять понадобился, господа, Вы знаете, где найти меня.
— Позвольте мне вручить Вам маленький подарок, — сказала прятавшаяся за занавесом фигура.
Из-за занавеса протянулась рука необыкновенно нежной формы, державшая красный кожаный кошелек, и опустила его в руку доктора. Кошелек оказался весьма увесистым.
Доктор еще раз нагнулся над родильницей, которая в этот момент лежала с открытым лицом. Дама в маске поспешила опять набросить на ее лицо платок, но доктор видел достаточно, и понял, что должен поторопиться уйти.
— Благодарю Вас, — сказал он, — давайте повязку!
Его прежняя спутница завязала ему глаза и снова повела его по тихим улицам.
— Если я не ошибаюсь, — сказал ей доктор, — в этом кошельке не менее ста луидоров.
— Вы не ошиблись.
— Гм! Это — королевский подарок!
— Да, но не надо быть непременно королем, чтобы делать королевские подарки.
— Вы правы; но в сегодняшнее дело, как мне кажется, все-таки замешалась королевская рука. Уж слишком она хороша для простого дворянина. А такую родильницу, как маркиза Монтеспан, также не каждый день встретишь.
— Ради Бога, молчите, несчастный! Из Ваших окон Вы можете видеть башни Бастилии… Больше я ничего не могу сказать Вам.
— Ну, я не из трусливых!
Они подошли к дому доктора, и его спутница, сняв с его глаз повязку, сказала:
— Прощайте, господин Клеман!
— Спокойной ночи, — смеясь ответил врач, — сегодня Вы позвали меня для номера первого; надо надеяться, что на этом дело не остановится; не отнимайте же у меня такой блестящей практики; обещаю Вам полное молчание.
Он вошел в дом, а дама вернулась обратно.
Пикар твердо стоял на своем посту, хотя от усталости под ним буквально подламывались ноги. Не требовалось большого ума, чтобы отгадать, что происходило в доме. Пикар, как уже было сказано, решился извлечь из событий этой ночи свое счастье. Для него осталось загадкой, кто был тот мужчина, который первый явился в дом в сопровождении замаскированной дамы и в наемной карете и все еще оставался в доме. Пикар полагал, что это — какое-нибудь доверенное лицо в этой тайно-явной любовной истории короля, и стремился доказать этому лицу, что он,
Несмотря на строгие меры, принятые полицией Рейни против всякого рода бродяг, улицы Парижа далеко еще не были безопасны. Пикар не был трусом, к тому же при нем была его шпага, и, как полицейский чиновник, он имел право рассчитывать на помощь; поэтому он решился заняться наблюдением за двумя подозрительными неизвестными. В это время дверь противоположного дома отворилась, и мужчина, возбудивший в комиссаре такой интерес, вышел на улицу. Он осмотрелся и, не видя нигде экипажа, пошел по улице Францисканцев. Пикар решил следовать за ним, тем более, что бродяги крались за неизвестным, очевидно, с дурными намерениями. Действительно, как только он завернул на улицу де Турнель, они напали на него, не стесняясь тем, что на них падал свет фонаря, висевшего на железных цепях на углу улицы. Пикар, ни минуты не раздумывая, бросился на мошенников, так что те немедленно обратились в бегство.
Неизвестный нагнулся, чтобы поднять маску, упавшую с его лица при неожиданном нападении, и любопытный Пикар увидел лицо, при взгляде на которое чуть не упал от страха, изумления и почтения: перед ним стоял его величество король Людовик XIV.
Спокойно надев свою маску, король вплотную подошел к Пикару и сказал:
— Благодарю за помощь, Пикар, — я сейчас же узнал Вас. Как полицейский чиновник, Вы обязаны лично обозревать иногда улицы Парижа, но остерегайтесь упомянуть в своем рапорте о лицах, которых Вы встретили сегодня ночью. В этом здании, — он указал рукой на Бастилию, — есть место и для полицейских, выказывающих больше усердия, чем требуется. Прощайте, Пикар! — и Людовик продолжал свой путь.
Пикар остался стоять, как пригвожденный к месту. Счастье и в третий раз обмануло его. Наконец он медленно двинулся в обратный путь.
— Ах, какой болван — этот Пикар! — сказал один из мошенников, — он, кажется, думает, что я испугался его! Я не отступил бы, если бы не узнал другого.
— Кто же был этот другой, которого ты так испугался, Морель? — спросил его товарищ.
— Этого я тебе не скажу, но меня словно молнией обожгло. Пойдем!
Оба быстро скрылись в темной улице Сэн-Пьер.
Пикар вернулся в свое бюро сильно не в духе. Его писец Фратэ так и бросился ему навстречу:
— Господи, где Вы были? Я уже посылал всюду, где Вы бываете!
— Да что же случилось? — с испугом воскликнул Пикар, уже во всем видевший сегодня неудачи и насчастия.
— Ничего не случилось, но если бы Вы не пришли еще пять минут, то пропустили бы свидание с очень важной особой, желавшей говорить с Вами.
— Уж не Артаньян ли? — воскликнул Пикар, которого при мысли о Бастилии начала трясти лихорадка.