Опасный беглец. Пламя гнева
Шрифт:
— Твой друг Макферней-саиб заперт в джелхане! — быстрым шепотом сказала девушка. — А ты гуляешь по саду и ничего не знаешь, ай-ай!… — Девушка всплеснула руками. — Сегодня его будут судить на суде саибов. А что, если судья велит бить его плетьми до трехсот раз? Или назначит испытание рисом?… Скорее иди, спасай своего друга!
— Мистера Макфернея будут судить? За что?
— За то, что он добр и дружит с нами… За то, что он говорит с нами на нашем языке. За то, что он жалеет наш народ, — торопливо говорила девушка. — Саибы не любят этого.
— Где же он? Как мне найти его?
Звонкий
Девушка тотчас исчезла в густой листве.
— Где же я найду мистера Макфернея? — еще раз растерянно спросила Дженни.
— В джелхане! — ответил ей из листвы придушенный шепот. — На базаре спроси, где джелхана. Всякий скажет.
Вернувшись в дом, Дженни собрала все деньги, какие у нее были: двухфунтовую бумажку, когда-то подаренную отцом, четыре серебряных шиллинга и немного мелкой монеты. Сам, точно поняв что-то, ткнулся ей в колени толстой печальной мордой. Дженни привязала ремешок к ошейнику собаки и вышла с нею за ограду.
Миссис Пембертон хватилась Дженни только ко второму завтраку. Где Дженни? Слуги обыскали дом и сад, — Дженни нигде не было. Маленькая гостья потерялась! В три часа дня капитан Бедфорд прислал своего ординарца с известием: приказ о выступлении получен, надо готовиться к отъезду. Дженни не нашлась и к обеду.
— Ее похитили заговорщики индусы! — объявил мистер Пембертон. К половине седьмого миссис Пембертон уже лежала в своей комнате с уксусной примочкой на лбу. В семь часов явился сам Бедфорд.
— Спокойствие, Маргарет! — сказал капитан, увидев растерянное лицо миссис Пембертон и, не спросив ее ни о чем, прошел в гостиную.
На помощь к нему скоро пришел майор Бриггс, и оба уселись над картой.
Мистера Бедфорда назначили сопровождать поезд тяжелых осадных орудий, отправляемый из Калькутты на Помощь британским войскам, осадившим Дели.
Предстояло выбрать маршрут следования поезда, а это было не так просто.
Бриггс, ползая с трубкой по карте Индостана, усыпал крепким зеленым табаком всю северную половину полуострова, захватил и Непал, и даже кусок Бирмы.
— Сложнее всего — Верхний Бенгал! — огорчался Бедфорд.
— Ауд и соседние провинции еще сложнее, — хрипел Бриггс.
— Спокойствие, дорогой майор, — твердил Бедфорд. — Давайте по порядку. Динапур?
— В Динапуре взбунтовался Тридцать второй пехотный.
— Так. Пошли обходом. Бенарес?
— В Бенаресе брожение.
— Там ведь есть полроты британских солдат!
— Была! — возразил майор. — Мы не знаем, что с нею сталось.
— Дальше! Аллахабад?
— Из Аллахабада добрые вести. Там! уже прошел со своим отрядом Джордж Нэйл.
— Значит, от Аллахабада идем сушей, к северо-западу, насквозь через Доаб. Как обстоит на левом берегу Джамны?
— Погодите! Тут еще Лакнау по пути.
— В Лакнау, дорогой майор, дела нехороши. Британский гарнизон блокирован мятежниками.
— Великий бог! — простонала миссис Пембертон. — Наш Джон в Лакнау!…
— Спокойствие, Маргарет!… На выручку нашим силам в Лакнау спешит генерал Хавелок.
— Он уже давно спешит. И всё не может дойти.
— Это не так
— Аллигур.
— Да, Аллигур, и мой друг Дик Гаррис. А где же Дженни? — вдруг вспомнил Бедфорд. — Мы еще не решили, как с нею быть.
— Дженни?… Я… я не знаю, где она, — с усилием выговорила миссис Пембертон.
В эту самую минуту Дженни появилась на пороге гостиной.
— Я нашлась, миссис Пембертон! — сказала Дженни.
Соломенная шляпа Дженни сбилась на затылок, ленты висели незавязанные, оборки платья измялись и запылились, точно она подмела ими половину Калькутты. Но лицо Дженни сияло. Ей удалось выручить из тюрьмы Макфернея.
Шотландец представил суду документы: Аллан Макферней родом из Эдинбурга. Однако обвиняемый был темен лицом, как слишком зрелый плод банана, а толпа туземцев, собравшаяся под дверьми суда, приветствовала его, как приветствуют индусы своего ученого человека — «пундита». Судья был смущен. Индусского происхождения, в сокрытии которого обвинялся Макферней, никто доказать не мог. Один только темный цвет кожи еще не является преступлением, даже по британским законам в Индии. Как быть?… И тут явилась Джеральдина Гаррис, британская подданная, с поручительством за обвиняемого. Два фунта стерлингов, предложенные ею в залог за Макфернея, показались судье, несмотря на несовершеннолетний возраст поручительницы, достаточно солидной суммой.
Судья отпустил Макфернея на свободу «впредь до выяснения всех обстоятельств дела».
— Хорошо, что ты нашлась, Дженни! — сказал мистер Бедфорд. — Аллигур нам по пути. Каковы вести из Аллигура, Бриггс?
— Из Аллигура вестей нет.
— Значит, там всё спокойно. Собирайся, Дженни, я отвезу тебя прямо к отцу.
— Бог мой! — простонала миссис Пембертон.
— Спокойствие, Маргарет! Будьте британкой. Охрана у нас надежная: пятьсот стрелков королевской пехоты. Будь готова, Дженни, мы выступаем завтра в шесть утра.
Глава восемнадцатая
ВЕСЕЛЫЙ ТОЧИЛЬЩИК
Чандра-Синг привел Лелу в узкий переулок за водокачкой. Здесь он смыл со лба черные полосы парии и обернул голову синей полосой ткани — обычный убор крестьянина Нижнего Бенгала.
Чандра взял Лелу за руку и повел узкой улицей, мимо стен калькуттского Арсенала, к Главному Базару.
День еще только начинался. В богато разубранных лавках раскладывали товар купцы. Пышные ковры занавешивали входы в лавки, цветущее дерево с ветвями и листьями начиналось на одном ковре и продолжалось на соседнем; павлиньи перья распускались на другом; на нежно-желтом ворсистом поле третьего цвели красные квадратные розы. Здесь были ковры Измира и ковры Каджраха, ковры Ирана и Бухары. Серебро и чернь спорили светом и тенью на рукоятках кинжалов; художник, склонившись у входа в лавку, тонкой кистью чертил по ткани, выводя всё тот же, из столетья в столетье повторяющийся узор: лепестки розы, хвост дракона и его изогнутые лапы. Здесь был шелк матовый и синий, блистающий, как кристаллы в серебре, была многоцветная парча и шали белой шерсти, знаменитой кашмирской шерсти, белоснежной и легкой, как лебяжий пух.