Опасный маскарад

Браун Вирджиния

Поклонники досаждали ей еще на протяжении трех дней, однако Кейд Колдуэлл так и не дерзнул вновь ее потревожить. Лора не только не ждала его, но даже поклялась, что никогда не станет искать с ним встречи. Он держался слишком заносчиво и глядел на нее чересчур многозначительно – так, словно бы видел ее насквозь. От его взгляда ей становилось неуютно, и яркие воспоминания о жарких поцелуях на мосту сами собой оживали в ее сердце, заставляя его тревожно колотиться в груди. Да как он посмел намекать ей на то, что она спровоцировала его тогда на смелые ласки! Вот уж чего она

ему никогда не простит – бесстыдного навета на нее!

Порой мысли о нем посещали Лору в самые неподходящие моменты, например, когда к ним в гости приходили родственницы Карлотты, суровые дамы с каменными лицами, по-прежнему смотревшие на Лору свысока. Лора не осмеливалась поднять глаза от вязанья, пока гости не ушли, и еще долго молча сидела после их ухода. Карлотта догадывалась о причине ее подавленного настроения и в качестве лекарства предоставляла ей свободу действий, разумеется, весьма условную.

Лора воспользовалась ее поблажками, чтобы совершить верховую прогулку с некоторыми своими кавалерами – доном Фелипе Эррерой, Хуаном Батистой, капитаном Хосе Гарсиа, служившим в личной охране алькальда, а также с неким американцем из Лос-Анджелеса по имени Пол Андерсон.

Последний производил на нее наиболее благоприятное впечатление. Высокий улыбчивый блондин приятной наружности, он смотрел на нее без тени насмешки, но с искренним обожанием. Пол делал ей маленькие подарки и всячески подчеркивал свое уважение к ней. Карлотта заметила его внимание и как-то раз сказала, беседуя с падчерицей, вернувшейся домой после очередной прогулки в горы:

– Мне кажется, что тебе симпатичен сеньор Андерсон.

– Да, ты права, – ответила Лора. – А где папа? Дома?

– Нет, он поехал в деревню, выяснить причину вспыхнувших там беспорядков, – известила Карлотта.

– Вероятно, что-то серьезное? – в свою очередь, спросила Лора, перестав размышлять о том, какое платье ей лучше надеть на завтрашнее свидание с Полом, пригласившим ее на пикник.

– Алькальд велел наказать одного батрака за неуплату налогов, и солдаты его убили, – помрачнев, объяснила Карлотта. – Вот вся деревня и взбунтовалась.

– Какой ужас! – Лора всплеснула руками. – Человека убили за то, что он не сумел уплатить налоги? Неслыханная жестокость! Неужели и теперь алькальду все сойдет с рук?

Карлотта кивнула и, склонившись над вязаньем, пояснила:

– До прибытия сюда дона Луиса ничего подобного никогда не случалось. Местные землевладельцы пытались жаловаться на него в Мехико, но безрезультатно. Алькальд же, узнав о жалобах, занес имена недовольных в черный список. Поговаривают, что он собирается с ними расправиться.

– Он не вправе чинить самосуд! – возмутилась Лора.

– Тише! Здесь даже у стен есть уши! – испуганно прошептала мачеха, с опаской оглядываясь по сторонам.

– Вы полагаете, что в нашем доме могут быть его осведомители? – спросила Лора, снизив свой голос до шепота.

– Среди старых, проверенных слуг – нет. Но вот недавно принятых мною на работу людей, которых настоятельно порекомендовал мне нанять сам дон Луис, нужно опасаться, – ответила Карлотта.

Обе

женщины надолго умолкли, размышляя о сложившейся ситуации. Лоре вспомнилась экзекуция на базарной площади, случайной свидетельницей которой она стала. Мужчина, которого избивали кнутом солдаты, едва не отдал Богу душу и выжил только благодаря молитвам Сериты. Лоре внезапно стало стыдно за свое легкомысленное времяпрепровождение. Алькальда – виновника всех бед местного крестьянства – она видела только однажды, и он вовсе не показался ей злодеем. Теперь она поняла, что жестоко заблуждалась. Прежде она всегда с жаром отстаивала в диспутах с друзьями принципы справедливости и свободы и даже прослыла среди студентов яростной сторонницей радикализма. Теперь же, возвратившись из Европы, она странным образом забыла о своих прежних воззрениях и увлекалась суетными бытовыми проблемами. Как она изменилась!

Лора раздосадованно наморщила лоб и постучала кнутом по мыску своего сапога. Если алькальд посмел публично казнить человека за неуплату каких-то грошей, от него можно ожидать самых диких выходок и свирепых расправ со своими противниками. Неудивительно, что отец и другие богатые горожане встревожены таким положением вещей!

– Неужели с этим извергом ничего нельзя поделать? – вслух спросила она.

– На открытое противоборство с ним решится лишь отчаянный храбрец, – ответила Карлотта. – Кому хочется рисковать своим благосостоянием и жизнью? Разве что в округе объявятся таинственные неуловимые мстители в масках.

Лора тихо рассмеялась:

– Мстители в масках? Но что они могли бы изменить?

– Конечно, я лишь фантазирую, – с улыбкой ответила мачеха, – но, по-моему, они могли бы напугать алькальда и вернуть беднякам отобранные у них солдатами деньги. Хотя едва ли и после этого алькальд прекратит свои бессовестные поборы!

– А ведь неплохая идея! – подумав, проговорила Лора. – Но вот найдется ли смельчак, который отважится перевоплотиться в народного мстителя?

– Не надо воспринимать мои слова чересчур серьезно! – предостерегла Карлотта. – Разумеется, в Игере таких отважных людей нет. Все панически боятся алькальда и его солдат.

– И все-таки ты подала очень хорошую идею! – задумчиво произнесла Лора. – Любопытно, приходило ли нечто подобное в голову еще кому-то из здешних жителей?

– Не советую обсуждать такую тему с посторонними, Лора, – понизила голос мачеха, пронзив ее пытливым взглядом. – Как я тебе уже говорила, в городе много доносчиков!

Лора приняла ее совет к сведению и решила держать язык за зубами.

К немалому ее изумлению, оказалось, что те же мысли тревожат и Кейда Колдуэлла. Во время очередной верховой прогулки Лоры в компании Пола Андерсона между ними завязался интересный разговор. Увидев их, Кейд сардонически улыбнулся и окинул обоих изучающим взглядом, затем с легким поклоном поприветствовал их по-испански:

– Добрый день!

Его огромный черный конь нервно стукнул о землю копытом, фыркнул и встряхнул головой, косясь на кобылу Лоры, приветствующую его, в свою очередь, громким ржанием.