Опасный синдром
Шрифт:
4.3
Из «Маунт Синай» ответили только спустя три недели. Ответ оказался неожиданным. За последние шесть лет роженица с именем Люси Мейсон в больницу не поступала. Не значились в их картотеке употребленные вместе с фамилией Мейсон Алисия, Люция, Люсьена и прочие созвучные имена, которые смог сочинить Кларк.
– Знаете, что я думаю, – Кларк уселся на стул, это означало, что он настроен на долгий разговор, – никакой Люси Мейсон не было, – игнорируя возмущенный вздох Марии, он продолжил: – Это ваше альтер-эго, Мария. Последние разговоры о мелочах были неслучайны. Наши специалисты составили ваш психологический портрет. Вы типичная домохозяйка, хорошая мать и супруга, но, к сожалению,
– Описанные вами отношения с Джефом Коннором свидетельствуют о том, что вы не осуждаете адюльтер, допускаете смешивание рабочих и личных отношений. Я бы сказал даже не личных, а близких отношений, слишком близких. Возможно, даже в целях получения покровительства.
Мария закрыла лицо ладонями, потом потерла виски – ее голова начинала болеть:
– Что за вздор вы несете? Сомневаюсь, что в этой дыре могут быть нормальные специалисты. И когда вам удастся связаться с Джефом, вы сами убедитесь в их непрофессионализме.
– Мария, полиция нашла Джефа.
– Нашла?
– Он проходит курс реабилитации в Калифорнии.
– Что с ним?
– Уже ничего страшного, восстанавливается после аварии.
– Господи! Какая авария? – она в ужасе поднесла ладонь к губам. Стены палаты вдруг начали плыть, и Марии показалось, что она вот-вот потеряет сознание.
– Он всё рассказал, Мария. Под нажимом полиции. Хотя, я уверен, он бы с радостью похоронил эту мутную историю.
– Я ничего не понимаю.
– Мария, помните, вы рассказывали, что ехали в машине вместе с вашим концертным директором? Вот так почти и было, за тем исключением, что Джеф не концертный директор, а директор музыкальной школы, и ехали вы не из Карнеги-холла, а в Найек.
– Глупости! – выкрикнула она, а потом, немного успокоившись, добавила требовательно: – Ладно, хорошо. Что мы забыли в Найеке?
– Если ехать всё время вверх по девятому шоссе, то можно приехать в потрясающе красивое место. Насколько красивое, настолько же тихое и практически безлюдное. Лес. Птицы. А в самом начале леса недорогие бунгало, которые сдают, не задавая лишних вопросов.
– К чему вы вообще клоните?
– Отношения между директором и преподавателем аморальны, особенно если у каждого из них есть семья. Попечительский совет за такое по головке не погладил бы. Но даже страх потерять работу не мог справиться с вашей похотью. Вас тянуло друг к другу. Предыдущие попытки разорвать порочную связь проваливались, вы всё равно оказывались в одной постели. Но теперь жена Джефа начала подозревать неладное, и он, как хороший семьянин, решил всеми силами сохранить семью, а напоследок подарить себе и вам незабываемый вечер на природе. Только после ужина и секса на десерт он сглупил, сообщив, что этот вечер прощальный и что со следующего понедельника вы можете подыскивать себе другую работу – слишком велик соблазн. Конечно же, последовал скандал. В бедолагу полетели тарелки, недопитая бутылка с шампанским чуть не попала ему в голову. Вы кричали, что найдете кого-то получше, причем здесь же, на месте. Даже преуспели в том, что закадрили какого-то одинокого мужичка на стареньком форде и на глазах у Джефа упросили его увезти вас в Манхэттен. У вашего любовника взыграло, когда он увидел отъезжающий форд в клубах поднятой пыли. Он бросился вдогонку, выжимая из своего Шевроле всё, на что тот был способен. Алкоголь и нервное перевозбуждение сделали свое дело – Джеф не справился с управлением. Машина слетела в обрыв. Парню повезло – остался жив, хотя и сильно переломался. Знал бы он, что вас не было в той машине… Вы ушли в лес, прихватив в компанию бутылочку виски. Так сказала полиции Сара Ричардс, хозяйка бунгало. Женщина не проявила беспокойства потому, что Джеф заверил ее, что в конце концов вы уехали с хозяином форда.
– Я не знаю, как родилась эта история, – Мария расхохоталась, – но тот, кто ее сочинил, прекрасный выдумщик. Я помню, кто я.
– Да, Мария. Вот только в эту «выдуманную» историю, – Кларк нарисовал в
Теперь ее голова разрывалась от адской боли.
– Мария, это нормально, – голос Кларка звучал мягко и успокаивающе. – Мозг всегда защищает нас. Никто не знает, какие ужасы вам довелось пережить, скитаясь в лесной чаще, и каким чудом вы выжили. Поэтому и произошла подмена воспоминаний.
– Почему же меня не искали? – Мария схватилась за голову руками. Ей казалось, если она не будет удерживать ее, то черепная коробка треснет как орех от возрастающего давления изнутри.
– Вас искали. Ваш муж забил тревогу, после того как вернулся из Торнвуда и не нашел вас дома. Он отвозил туда, к своим родителям, вашу дочь. Что касается Джефа, он сам недавно начал приходить в себя и поначалу не знал, что вы исчезли, а потом подумал, что всё сложилось к лучшему. Полиция не смогла вас найти потому, что все ниточки обрывались. Вы просто вышли из дома ранним утром и не вернулись. Так это выглядело. Ваше исчезновение и обнаружение в Найеке истерзанной зверем женщины не связали. Тем более вы представились Марией Соул. На самом же деле вы Мария Портман.
– Вы Мария Портман, – в ставшем тягучим и раскаленным воздухе повторил доктор. Он говорил что-то еще, но Мария не слышала. В ушах протяжно загудело. Она видела только, как его губы шевелятся. Будто кто-то выключил все внешние звуки, оставив невыносимый гул, рождающийся внутри головы. Потом Кларк поднялся со стула и ввел снотворное, отправив Марию в спасительную темноту.
Когда тьма рассеялась, Мария увидела, что Кларк сидит возле кровати.
– Я дал вам успокоительное. Как вы себя чувствуете? – мягко спросил он.
– Хорошо.
Настолько хорошо, как может чувствовать себя человек, которому недавно сказали, что он не тот, кем себя считает. Но теперь, когда препараты заглушили эмоции, Мария могла рассуждать здраво. По крайней мере, она надеялась, что лекарства не тормозили мыслительный процесс.
– Я хочу поговорить с Джефом, – твердо сказала она. Джеф оставался связующей ниточкой с ее прошлым, каким бы оно ни было. Если бы она услышала его голос, то сразу поняла бы, что происходит. Так ей проще было бы убедить себя в истинности рассказа доктора. Головой она понимала, что его слова звучат логично, но в сердце зрел протест. Учительница, мать, жена, любовница своего начальника. Всем этим была некая Мария Портман, но не она.
– Исключено, Мария.
– Почему?
– Мы предлагали ему увидеться с вами, чтобы стимулировать вашу память. Но он считает вас виновной в том, что его жизнь пошла под откос. Одно упоминание о вас вызывает у него волну негатива. Его можно понять: после аварии Джефа ждут годы реабилитации.
Доктор замолчал. Марии тоже было нечего сказать: этого Джефа она не знала. Ее Джеф никогда бы так не поступил, не перекинул бы ответственность за свои действия на другого человека.
– Мария, у меня для вас есть и хорошие новости. Полиция собирается сообщить вашему супругу, что вы нашлись. Но полицейские хотят подстраховаться и сделать пару ваших снимков, чтобы не давать ему неоправданную надежду. Я не уверен, что вы готовы к встрече с полицейскими. Мне кажется, что с вас хватит потрясений.
– Я встречусь с ними, – вмиг выцветшим голосом произнесла она. – Как зовут моего мужа?
– Вашего супруга зовут Натаниэль Портман, а дочку Энни.
Натаниэль. Энни. Мария перебирала воспоминания как вещи на захламленном чердаке, но не находила ничего, связанного с этими именами. Сердце тоже молчало. Она не могла быть замужем. Не могла быть матерью. Не могла работать в школе. Кроме того, не в ее характере было лгать. Если бы она разлюбила мужа, то просто ушла бы от него. Оставалось надеяться на то, что полиция ошиблась, что они нашли какого-то другого Джефа и наспех сшили дело.