Операция «андраши»
Шрифт:
Словно в тумане он услышал, как Бора сказал с хохотом:
— Черт побери, хозяйка, как же ты не понимаешь? Он будет спать с этим вот мешком костей, а я лягу с Марко.
Женщина засмеялась:
— Да разве нынче разберешь, что будет, чего не будет?
— А ведь, пожалуй, и так…
Голос Боры доносился откуда-то из неизмеримой дали.
Он проснулся через несколько часов — на кровати. Рядом с ним, подложив руку под голову, лежал Корнуэлл и широко открытыми глазами смотрел в потолок.
Глава 4
Руперт Корнуэлл
Скорее кончай это перечисление, скорее кончай — унылые мили, бесплодные месяцы. «Позвольте заметить, — сказал Уильямс в самом начале, — что те, кто бежал из плена даже самым достойным образом, всегда испытывают чувство вины и стыда. Без всяких на то оснований, разумеется, но тем не менее это так. Смотрите на вещи проще». Но он не мог смотреть на вещи проще. Его терзало чудовищное нетерпение. А Уильямс не мог ничего ему предложить. «Вам приказано находиться тут, и все». Он чувствовал, что начинает сходить с ума: бесполезные дни, бессмысленно уходящее время. Война шла четвертый год, а он еще ничего не сделал.
Далеко отсюда, на базе, эти преданные своему делу люди (он же не мог считать их другими, ведь верно?) наконец обнаружили, в чем заключается его особая ценность. Задание в Венгрии. На его полную ответственность. Ни о чем подобном он даже не мечтал. Уильямс не тратил лишних слов — и не удивительно: к этому времени они уже неделями не разговаривали друг с другом. «Вы получите собственную связь. Вам высылают радиста. Мне приказано сообщить вам, что вы обязаны любой ценой установить контакт с этим Андраши и вывезти его из Венгрии. Они очень в нем заинтересованы. Важная персона, по-видимому».
«Да».
«В общем, обычное задание».
Может быть, и обычное для Уильямса, кадрового офицера из стрелковой бригады, чье место в жизни никто никогда не поставит под сомнение — и уж, во всяком случае, не он сам.
«Но придется немного подождать. Это вам не повредит. До конца еще далеко, можете не тревожиться. Приналягте пока на язык».
Язык он уже знал. «Здесь я бесполезен. Мне хотелось бы начать как можно скорее».
Уильямс
«На войне ничто не обходится так дорого, как честолюбие».
После этого они с Уильямсом уже ни о чем не разговаривали.
Наконец поздней осенью они отправились в путь: они с Блейденом, эскорт из шести человек и комиссар, которого звали Марко, — малосимпатичный политработник, хромой, с болезненным, изможденным лицом. Ну, он поставит этого Марко на место. Так он думал вначале, но у него ничего не вышло.
«Через сколько дней мы доберемся до реки, как вы считаете?»
«До Дуная? Бог знает. Это зависит от многого».
«От чего именно?»
Они огрызались, прощупывая друг друга.
«Как от чего? От ситуации».
«Но мне казалось, что путь к Плаве Горе свободен. Ведь так сказал вчера майор Уильямс?»
«Разве? Возможно, он и был свободен — вчера».
«И это все, на что вы способны?»
Марко бросил скатку и тощий рюкзак на пол рядом со снаряжением Блейдена — тщедушный человек с несуразно большой головой.
«Мы обещали доставить вас на Плаву Гору? Обещали. И доставим».
«Я не могу терять время попусту».
Человек, которого звали Марко, не сводил с него глаз, тусклых, как сухая галька.
«Вы знаете, что мы в этих горах уже три года? — спросил он. — Нет, откуда же вам знать! А теперь вы являетесь к нам и говорите, что не можете терять время попусту».
Они смотрели друг на друга через баррикаду горечи и ожесточения.
Но дальше было еще хуже. Марко вдруг переменился и стал шумно добродушен. Он принялся рассказывать о людях, живущих на равнине, точно они обитали в стране молочных рек и кисельных берегов, где есть все, что душе угодно.
«Там, мой друг, вы станете толстым и веселым».
«Поймите же, мне не нужно…»
Но Марко только нетерпеливо махнул рукой и загремел, отметая всякие возражения:
«Знаю. Я знаю. Мы вас проверили. Мы разговаривали с вами, слушали вас. — Внезапно светлые глаза Марко заискрились, он торжественно прошел через комнату и обнял его. — Мы решили, что можем вам доверять».
Даже и сейчас он ощущал захлестнувшую его тогда волну гнева и смущения. Ему не нужно было их одобрение. И он сказал как мог суше:
«Я подчиняюсь только приказам моего начальника, вам это известно?»
«Само собой. Но тут наша страна. И мы не можем позволить себе проявить безответственность. Стоит немцам узнать, что вы находитесь на Плаве Горе, и они начнут вас разыскивать. И если найдут… — Марко вскинул руки, хлопнул себя по тощим бедрам, захохотал и докончил совсем мирным тоном: — Как видите, не очень-то все это просто».
Вероятно, ему следовало бы сразу заявить о своей полной независимости, чтобы все стало ясно, но он ничего подобного не сделал. Теперь он уже не помнил почему. И больше не считал, что это так уж важно. Дело было в том, что человек, которого звали Марко, стал его другом, — почти другом. Ну а теперь… теперь они завершат операцию — он и Марко. Доведут ее до конца. Одну из величайших операций такого рода. И одну из благороднейших.