Операция «Фарш». Подлинная шпионская история, изменившая ход Второй мировой войны

Макинтайр Бен

Итак, Хиллгарт набивал деньгами карманы высокопоставленных офицеров, симпатизировавших Великобритании. «Кавалерия святого Георгия пошла в атаку», — заметил однажды Хью Долтон, глава Управления специальных операций и министр экономической войны. Это был намек на изображение святого Георгия, убивающего дракона, на британском золотом соверене. В сентябре 1941 года, однако, схема дала сбой. Швейцарский счет в Нью-Йорке был заблокирован в рамках американской политики по замораживанию европейских вкладов. Однако Хиллгарту были срочно нужны «кавалерийские» подкрепления. «Мы не можем себе позволить потерять этих людей сейчас, после всего, что мы истратили — и приобрели», — писал Черчилль, немедленно обратившийся через министра финансов США Генри Моргентау к Рузвельту с настоятельной просьбой разблокировать нью-йоркский счет. Денежный шлюз вновь открылся. Документальных подтверждений того, что Рузвельт поддержал эту коррупционно-подрывную кампанию, у нас нет, но,

как замечает историк Дэвид Стаффорд, «можно с уверенностью предполагать, что его одобрение было получено».

Схема подкупа действовала вплоть до 1943 года, но вопрос о том, добилась ли чего-нибудь «кавалерия святого Георгия», остается открытым. Многие испанские офицеры так и так не хотели ввязываться в войну и были искренне настроены против фашистов, опасаясь, что «победа Германии обернется рабством для Испании и положит конец личной свободе, которая большинству испанцев необходима как воздух». Даже Хиллгарт, пустившись в обобщения, к которым англичане определенного склада весьма склонны, признал, что «испанцы ксенофобы, люди недоверчивые, они предпочитают стоять в стороне от чужих ссор». Не исключено, что деньги просто обогатили генералов (а Хуана Марша сделали еще богаче, чем он был), но в любом случае они укрепили веру Черчилля в своего мадридского резидента и казначея. «Я нахожу Хиллгарта чрезвычайно полезным», — сказал он.

Хиллгарт, по его собственным словам, питал «природную симпатию» к Испании. «К испанцам нужен особый подход, — писал он. — В Испании все строится на личных отношениях». Он выращивал свои контакты, как заботливый лесовод посаженные им деревья, он ухаживал за ними, он их подкармливал не только в переносном, но и в прямом смысле: обильными и роскошными обедами. Офицер разведки, заметил он однажды, «будет испытывать весьма заметные трудности, если он непьющий. Хорошее пищеварение тоже немаловажно». Обаятельный, с хорошими манерами, великолепно владеющий испанским, Хиллгарт свободно перемещался среди мадридской элиты, завязывал контакты с генералами, адмиралами, дипломатами и корреспондентами иностранных газет: «Даже в тяжелейший период войны я без особых затруднений поддерживал старые дружеские связи и создавал новые».

Хиллгарт мог просить услуг (оплачивая их услугами же или деньгами) на всех уровнях испанского государственного и военного аппарата. Но, возможно, самым полезным его агентом, которым он руководил совместно с МИ-6, был агент Андрос, высокопоставленный офицер испанских ВМС. Личность Андроса до сих пор не раскрыта. Хотя прошло более шестидесяти лет, МИ-6 не называет имени «очень надежного и хорошо внедренного прямого агента по кличке АНДРОС, который получил информацию огромной важности». Андрос, кроме того, проявил себя как ценный двойной агент. В 1943 году в Мадриде к нему обратился Ойген Мессиг, один из старших офицеров СД (Sicherheitsdienst) — грозной немецкой службы безопасности, связанной с СС. Мессиг предложил ему «передавать разведывательную информацию, которую он будет отправлять напрямую в Берлин (т. е. минуя штаб-квартиру немецкой разведки в Мадриде)». СД и абвер соперничали друг с другом и не доверяли друг другу. «С» вначале сомневался, боясь «провалить очень ценного агента», но Хиллгарт очень хотел открыть канал дезинформации, идущий внутрь СС. Андрос принял предложение Мессига и начал снабжать его ложными донесениями, которые составлял Хиллгарт: «Сведения подбирались с тем расчетом, чтобы подталкивать немцев к выводам, которые нам были нужны». Андрос, который использовал также кодовое имя Слепой, был великолепен: он успешно передал немцам информацию, из которой следовало, будто испанские ВМС узнали из своих источников, что немецкие подводные лодки в испанских водах уязвимы для атак со стороны британских самолетов и субмарин. «Мессиг проглатывал истории не жуя, был чрезвычайно доволен и постоянно просил добавки».

Чтобы с успехом обманывать Мессига, Андрос должен был по-настоящему иметь доступ к самым секретным данным испанской разведки. «Это была тонкая работа. Но Андрос находился в очень выгодном положении, чтобы поставлять Мессигу сведения». Слова об «очень выгодном положении» Андроса для дезинформации немцев наводят на мысль, что он, возможно, занимал высокий пост в испанской военно-морской разведке. Кто бы он ни был, Хиллгарт доверял ему полностью.

Британские и немецкие шпионы кружили друг около друга, шипя, как рассерженные коты. Хиллгарт знал, что «копии всех наших телеграмм передаются немцам» и что его телефон прослушивается: «Похоже было на то, что прослушиванием занимался сотрудник абвера, но, возможно, это делал испанский телефонист». «По-настоящему надежны для пересылки сообщений только военно-морские шифровки», — докладывал он. Одного из охранников британского посольства «подкупила женщина, находящаяся у немцев на жалованье», но его разоблачили до того, как он успел принести существенный вред. Как бы то ни было, немцы «брали на карандаш всех, кто входил в британское посольство и выходил оттуда».

Хиллгарт наслаждался противостоянием:

«Немцы посылали агента следовать за ним, он посылал агента следовать за немцами» — и находил постоянный надзор как испанских, так и немецких шпионов весьма забавным, потому что эти шпионы, как правило, «действовали очень неэффективно и по-любительски». Время от времени он натыкался на сотрудников абвера на официальных мероприятиях. «Наша линия в отношении немецких дипломатов была такая: делать вид, будто они не существуют. На приемах мы их игнорировали. Они вели себя с нами точно так же».

Мадрид был средоточием европейского шпионажа, и, возглавляя в нем британскую шпионскую сеть, Хиллгарт порой имел дело с весьма необычными персонажами из мира разведки.

Дадли Рэнджел Кларк возглавлял подразделение «А», базировавшееся в Каире, которое занималось дезинформацией противника на Средиземноморском театре. Как офицер разведки, которому было поручено руководить дезинформационным прикрытием операции «Хаски», Кларк был в курсе подготовки к операции «Фарш» на всех стадиях. Но Хиллгарту уже пришлось столкнуться с ним, когда он был в совсем ином облике. В октябре 1941 года он вызволил Дадли Кларка из испанской тюрьмы. Само по себе это нельзя считать таким уж странным: Хиллгарт нередко вызволял людей из тюрьмы. Особым — и чрезвычайно деликатным — этот случай стал из-за наряда полковника Кларка: он был в женской одежде. Фотография, сделанная в испанской полиции, показывает нам этого мастера обмана и перевоплощения в туфлях на шпильках, с помадой на губах, с жемчужными украшениями и в шикарной шляпке колокольчиком; его руки в длинных оперных перчатках были скромно сложены на коленях. При этом он вообще не должен был находиться в Испании: ему надлежало быть в Египте. Несмотря на затруднительное положение, вид у полковника на снимке чрезвычайно довольный, даже беззаботный.

Две фотографии подполковника Дадли Рэнджела Кларка, сделанные испанской полицией. Дадли Кларк, офицер из команды по дезинформации, занимающийся операцией «Хаски», был арестован в Мадриде в женской одежде. Затем ему разрешили одеться более подходящим образом и сфотографировали снова.

Соратники по разведке его довольства не разделяли. Гай Лиддел из МИ-5 заметил: «Обстоятельства его освобождения были, мягко говоря, специфическими. На нем в это время был женский наряд, включая лифчик и прочее». Это «лифчик и прочее» говорит само за себя. О чем, спрашивается, парень думал? Разведчик, если нужно, может переодеться кем угодно, но лифчик? Испанские власти, судя по всему, тоже сочли инцидент очень забавным и выпустили пропагандистскую листовку, где говорилось, что некто Рэнгал Крейкер, представившийся корреспондентом Times в Мадриде, был арестован в женском платье.

Добившись освобождения Кларка из тюрьмы, Хиллгарт раздобыл фотографии коллеги как в женской, так и в мужской одежде и с радостью послал их личному помощнику Черчилля Чарльзу Томпсону (Томми), который, в свою очередь, показал их премьер-министру. К фотоснимкам Хиллгарт присовокупил нарочито сдержанную записку: «Прилагаю некоторые фотографии мистера Дадли Рэнджела Кларка в таком виде, в каком он был арестован, и после того, как ему позволили переодеться». На снимке, сделанном «после», Кларк в более обычном для него костюме с галстуком-бабочкой. «Премьер видел», — небрежно написано поверх записки Хиллгарта. Увы, реакция Черчилля на то, что он видел, неизвестна. Весть о фотографиях распространилась по Уайтхоллу. Некоторые задавались вопросом, «в своем ли уме» этот Кларк; более сочувственное к нему объяснение заключалось в том, что «он просто-напросто из тех, что воображают себя сверх-сверхсекретными агентами». Серьезного ущерба карьере Дадли Кларка это не нанесло, но странный эпизод с переодеванием до сих пор остается необъясненным.

К весне 1943 года, после успеха североафриканской военной кампании, опасность присоединения Испании к Оси уменьшилась, и, наигравшись на протяжении трех с лишним лет с немцами в кошки-мышки, Хиллгарт был настроен перейти в контратаку. В феврале 1943 года он писал главе военно-морской разведки: «Пора перейти от защиты к нападению. Пора стать жесткими». Подводные лодки стран Оси по-прежнему пользовались испанскими водами; испанские рыболовные суда высматривали цели для этих подводных лодок; немецкие и оплачиваемые немцами диверсанты наносили ущерб британскому судоходству; испанские портовые власти передавали абверу «практически все военно-морские разведданные, какие получали». Все это были прямые нарушения Испанией ее нейтралитета. Несмотря на неоднократные возражения Великобритании, писал Хиллгарт, странам Оси «позволено без всяких или почти без всяких помех со стороны испанских властей и вопреки постоянным нашим протестам создавать и поддерживать станции слежения и оповещения в удобных точках испанского побережья». Хиллгарт особо упомянул о деятельности Луиса, старшего брата Адольфа Клауса, в Уэльве.