Операция «Фарш». Подлинная шпионская история, изменившая ход Второй мировой войны

Макинтайр Бен

Решение, которое предложил Хиллгарт, было простым и драматическим: «Я нашел хорошего человека, готового в темную дождливую ночь подплыть на рыболовном судне к какому-либо из крупных немецких кораблей и прилепить магнитную мину». Стоимость операции составила бы 50 тысяч песет: 5 тысяч — задаток, остальное по завершении. Мина с часовым механизмом должна была взорваться после того, как вражеский корабль выйдет из гавани. Министерство иностранных дел, писал Хиллгарт, подключать не следует: «Все операции, осмелюсь сказать, лучше предоставить мне. Если что-либо пойдет не так, у нас есть наготове великолепный ответный довод: немецкие диверсии в Испании; кроме того, от меня всегда можно будет отмежеваться, меня можно будет официально принести в жертву. Я буду рад взять трудности на себя, и я чувствую себя сейчас настолько уверенно, что ситуация оправдывает действия подобного рода». Все, что Хиллгарту было нужно, — это кивок одобрения — и мина.

Его

предложение было решительно отклонено. Если бы испанцы узнали, что британский военно-морской атташе прилепляет к кораблям магнитные мины, произошел бы такой дипломатический взрыв, что вся предыдущая полезная работа Хиллгарта, весьма вероятно, пошла бы насмарку. «Да, Вы и Ваши подчиненные показали, что вполне способны позаботиться о себе, но допустить возможность того, что „что-либо пойдет не так“, я не могу», — ответил ему коммодор Рашбрук, новый глава военно-морской разведки; он добавил, что атака на немецкие корабли в испанских водах не является «ни необходимой, ни желательной». Ким Филби, вспоминая то время, заметил, что, начнись в Испании кампания британских диверсий, там вспыхнула бы «всеобщая драка в стиле Джеймса Бонда».

Хиллгарт был глубоко разочарован: у него руки чесались хорошенько вмазать немцам, но он мало что мог. «Кавалерия святого Георгия» была распущена. Он начал скучать. И вот в тот самый момент, когда руководство отвергло диверсионный план Хиллгарта, в Мадрид вернулся Гомес-Беар со свежей новостью об операции «Фарш» и с новыми инструкциями для своего начальника: когда подводная лодка «Сераф» доставит труп на место, именно Хиллгарт должен будет координировать его прием в Испании, выяснить, где и когда его прибило к берегу и что произошло с бумагами, создавать необходимое впечатление, что выпущены из рук чрезвычайно важные секретные документы.

Писателю-маринисту Хиллгарту теперь предстояло сочинить второй акт пьесы под названием «Фарш». Роль главного героя предназначалась ему самому, роль героя второго плана — Гомес-Беару; радушный прием «гостю» в Уэльве должен был в случае удачи оказать Адольф Клаус.

А в Мадриде, в самой сердцевине немецкой разведывательной сети, находился человек, вполне пригодный на роль главного злодея спектакля.

12

Шпион, который пек пироги

Агенты и информаторы абвера в Испании действовали не поодиночке, а целыми батальонами; испанское сотрудничество с немцами было, как выразился один сотрудник МИ-5, «повсеместным». Из 391 человека, работавших в немецком посольстве в Мадриде, 220 были офицерами абвера, распределенными по отделам разведки, диверсий и контрразведки. Они руководили примерно 1500 агентами по всей Испании, многие из которых были немецкими эмигрантами. Те, в свой черед, вербовали своих собственных агентов, создавая густую и обширную сеть: «Были представлены все слои общества, от министров до безвестных буфетчиков на грузовых судах», — читаем в одном разведывательном меморандуме времен войны. «В высших кругах, несомненно, имела место подлинная идеологическая симпатия, но на низовом уровне это были, как правило, чисто денежные сделки, и в стране, где столь многие живут на грани нищеты, такая вербовка не составляла труда». Объем разведывательной информации, стекавшейся в мадридскую штаб-квартиру абвера, которая примыкала к посольству, был таким огромным, что для ее дальнейшей передачи использовались тридцать четыре радиста, десять секретарш (включая Эльзу, двоюродную сестру Адольфа Клауса) и прямая телетайпная связь с Берлином через Париж.

Благодаря одному из своих агентов, старшему офицеру из Диресьон Хенераль де Сегуридад (Direccion General de Seguridad, испанской службы безопасности), Алан Хиллгарт знал имя, звание, роль и в большинстве случаев кодовое имя практически каждого значимого агента абвера. По заданию Хиллгарта этот его агент создал специальный отдел для наблюдения за немецкой шпионской деятельностью — якобы для того, чтобы информировать об этой деятельности испанское Министерство внутренних дел. «Отчеты действительно шли в Министерство внутренних дел, — писал Хиллгарт, — но они шли также и к нам». Тот же информатор передал Хиллгарту полный список сотрудников абвера в Испании с «данными на каждого». Глава МИ-6 Мензис одобрил покупку Хиллгартом этого списка «за очень большую сумму». В Лондоне Филби ворчал, что цена, уплаченная «Армадой» этому «драгоценному источнику», была «чрезвычайно высокой». «Мне приходилось биться за лишние 5 фунтов в месяц для агентов, посылавших регулярные, пусть и не столь впечатляющие, сообщения!» — жаловался он. Но список стоил потраченной суммы до последней песеты, поскольку дал британской разведке детальную картину организационной структуры абвера в Испании: как говорится, узнай своего врага… а потом найди способ его обмануть.

Во главе резидентуры абвера в Испании стоял Вильгельм Ляйснер, почетный атташе немецкого посольства, который пользовался кодовыми именами Гейдельберг и Хуан.

Человек небольшого роста, с негромким голосом, ветеран легиона «Кондор», Ляйснер после гражданской войны остался в Испании, где под псевдонимом Густав Ленц руководил импортно-экспортной фирмой. Ляйснеру подчинялись Ганс Гуде, отвечавший за военно-морскую разведку, руководитель агентурной сети Фриц Кнаппе-Ратей (псевдоним — Федерико) и Георг Гельмут Ланг (Эмилио). Осенью 1942 года ряды абвера в Испании пополнил майор Фриц Бауманн, бывший полицейский, откомандированный из немецкой армии в диверсионный отдел абвера. Бауманн координировал нападения на суда союзников и, кроме того, был опытным патологоанатомом: до войны он изучал судебную медицину в Гамбургской полицейской академии. Специалист по определению «причин смерти и степени серьезности телесных повреждений», Бауманн до и во время войны «обследовал сотни трупов».

Вильгельм Ляйснер, он же Густав Ленц, по кличке Гейдельберг, глава немецкой военной разведки в Испании.

Но больше всех прочих сотрудников абвера интриговал Хиллгарта майор Карл Эрих фон Куленталь. Досье МИ-5 на этого человека составляло в толщину 3 дюйма; о нем было известно больше, чем о любом другом немецком шпионе в Испании. Отец Куленталя был известным военным, дослужившимся до генерала и занимавшим посты немецкого военного атташе в Париже и Мадриде. Семья Куленталей располагала хорошими деньгами и обширными связями. Она состояла в родстве с адмиралом Вильгельмом Канарисом, главой абвера, что является одним из объяснений стремительного подъема Куленталя по служебной лестнице немецкой разведки. Как и Клаус, Куленталь служил в легионе «Кондор», где был секретарем Иоахима Роледера, возглавлявшего разведку легиона. После гражданской войны Куленталь на некоторое время уехал в Германию, где работал сначала в виноторговой фирме дяди, а затем в фирме тестя, торговавшей одеждой. Он ездил по делам в Лондон, Париж и Барселону; хорошо говорил по-английски и великолепно — по-испански. В 1938 году он вернулся в Испанию, где под видом радиобизнеса продолжал разведывательную работу. Когда началась Вторая мировая, его назначили генеральным адъютантом Ляйснера, но вскоре он выделился благодаря энергии и неприкрытой амбициозности.

Адмирал Вильгельм Канарис, шеф абвера, немецкой армейской разведки.

В 1943 году, в возрасте тридцати семи лет, Куленталь возглавлял разведывательный отдел абвера в Мадриде. Он координировал данные политической и военной разведки, действуя под псевдонимами Карлос или, чаще, Фелипе. В барах и кафе Мадрида его знали как дона Пабло. Шпионская сеть Куленталя простиралась во все уголки страны, но его главной задачей была вербовка агентов в нейтральной Испании для работы в других странах: в Северной Африке, Португалии, Гибралтаре и, самое важное, в Великобритании и Америке. В одной лишь Великобритании так называемая «сеть Фелипе» включала в себя десятки тайных агентов, присылавших огромное количество совершенно секретной информации. «Он знал все, что происходило в резидентуре абвера», — сказал его сослуживец из немецкой разведки. На улицах Мадрида Куленталь выглядел настоящим денди. Высокий, аристократичный, он зачесывал волосы со лба назад, у него были «мясистые, бескостные щеки», «изогнутый ястребиный» нос и «голубые пронизывающие» глаза. Он носил элегантные двубортные костюмы, водил «темно-коричневый французский четырехместный автомобиль, меняя номера». Ногти у него всегда были «тщательно наманикюрены». Он прекрасно играл в теннис. Согласно оценке МИ-5, это был «чрезвычайно эффективный, амбициозный и опасный человек, обладающий колоссальной трудоспособностью». Его повысили, он получил крест «За военные заслуги», и ему удалось постепенно «вытеснить Ляйснера со всех значимых позиций», вследствие чего номинальный глава абвера «стал всего-навсего декорацией».

В 1943 году Куленталь уже был в мадридском абвере главной персоной. «Он был чрезвычайно способным человеком, державшим в голове все, что происходило в резидентуре, и стал настолько незаменим, что фактически возглавил ее». Само собой, сослуживцы по абверу завидовали «репутации Куленталя в глазах высокого начальства, уважению, которое оно к нему испытывало». Будучи протеже Канариса, он просто не мог допустить никакой ошибки. В одном конфиденциальном досье он назван человеком, «намного превосходящим всех остальных в Группе I [разведывательной] в Испании и чрезвычайно надежным с политической точки зрения». Сам Гиммлер «удостоил Фелипе личного благодарственного послания за успехи, достигнутые его сетью в Англии». В глазах высшего немецкого руководства Куленталь был «золотым мальчиком» мадридского абвера.