Операция «Химера»
Шрифт:
— Это человек, — напомнил ему Рой. — Подумает, что ты просто очень хорошо спрятался. Потом, когда он в комнате закончит, вернешься под кровать и там обоснуешься.
Не зря же некоторые люди, приносящие в дом подобранных зверюшек, потом никак не могут понять, где же таилась животина, вылезшая на запах еды на третий день после внедрения в семью. Особенно для кошек такие вещи характерны. Хотя для маленьких собачек тоже.
Ерик мгновение поколебался между чувством долга и желанием жить, затем попробовал глотнуть воздуха, чихнул, поспешно свернулся в какую–то микроскопическую козявку и поковылял на выход.
— Смотри, чтобы
Ерик сообщил, что ему уже все равно — даже запах пыльной тряпки лучше, чем то, в чем он сейчас пытается не задохнуться.
— А теперь идите! Идите, погуляйте, — неожиданно скомандовала Марь Филипповна. — Я тут пока все приберу, чтобы было, куда гостей пригласить, и мне чтобы краснеть не пришлось, что плохо инспектора обихаживаю, за стол с неглаженой скатертью усаживаю, из немытых рюмок пить заставляю и с грязных тарелок потчую.
Рой начал подозревать начало эпидемии. В самом деле, сначала завхозу-Николаю срочно потребовалось прибраться в квартире, затем Марь Филипповне, причем, не у себя, а в ведомственной тридцать третьей. Кто следующий?
— А может, не надо уборки? — осторожно попробовал он.
— Надо, Рой Петрович, надо, — Марь Филипповна приняла непреклонный вид и принялась теснить Роя к выходу. — Только дипломатик–то свой с собой возьмите, не забудьте, я женщина чуткая, все понимаю. Нельзя документики в квартире с посторонними оставлять, пусть даже с такими надежными и проверенными, как я. Вот прямо сейчас в комнату идите и возьмите, чтобы подозрений никаких потом не возникло, прямо при мне берите и идите. Погуляйте, погодка–то вон какая хорошая, солнышко выглянуло, птички поют. Вам после сна непременно прогуляться нужно, аппетит нагулять.
— Да в порядке у меня все с аппетитом, — плохо понимая, откуда взять несуществующий дипломат, возразил Рой.
— Вижу я, как в порядке, — Марь Филипповна, не глядя, протянула руку и стянула полотенце с недоеденных утренних пирогов. — Было бы в порядке, так вы блюда–то уже бы освободили. Я же вижу, что ни одного пирожка вы больше не съели, даже не надкусили, — в ее голосе прозвенела горькая обида, против воли зацепившая Роя за живое.
— Так я после вашей потрясающе вкусной знаменитой окрошки уснул, и проснуться не успел, а то непременно бы все освободил. Все два блюда, — чуть ли не поклялся он.
По виду Марь Филипповны отчетливо угадывалось, что даже начни районный инспектор божиться, осеняя себя крестом, это ему уже тоже не поможет.
— Дипломат не забудьте, — с видом Анубиса, отправляющего грешную душу на съедение чудовищу Амат, указала она в сторону выхода.
— Ерик! — мысленно заорал Рой, убедившись, что переговоры закончены.
Контуженный напарник, с момента последнего диалога, преодолевший примерно сантиметра четыре быстрым козявкиным шагом, мгновенно отрастил еще пару десятков ног и ринулся на помощь.
— Я его в комнате оставил, — пояснил Рой. — Спрятал в надежном месте, — добавил он, видя, что Марь Филипповна твердо намерена лично проследить за изъятием дипломата из комнаты.
— Это правильно, — слегка оттаяв, согласилась та. — Всякие секретные вещи нужно надежно прятать, чтобы даже если ошибется кто квартирой, и начнет впотьмах шарить, не нашел бы случайно того, чего не нужно. Я вот тоже самое дорогое в надежных местах прячу — в постельном белье, в шкафу, на самой дальней полке, а еще среди вышитых салфеток
— Разумеется, — не особо вслушиваясь в причудливые развороты речи Марь Филипповны, но осознавая, что участие в диалоге от него тоже требуется, поддакнул Рой во время образовавшейся паузы.
Ерик уже протащил все свои поспешно выращенные конечности сквозь замочную скважину завхозной двери, оттолкнулся и взлетел, на ходу приняв облик миниатюрной копии пикирующего бомбардировщика.
— Покажете? — попросила Марь Филипповна.
— Обязательно, — так же машинально пообещал Рой. Марь Филипповна расцвела, Ерик преодолел лестничный пролет и ввинтился в следующую замочную скважину, принадлежащую уже непосредственно двери, ведущей в их родную тридцать третью ведомственную. — Э, — на миг запнулся Рой, только сейчас сообразив, на что подписался. — Перед отъездом, если вы не против, — мгновенно нашелся он. — В качестве прощального подарка. Идет?
Придумывать сейчас самое надежное место для хранения предмета, размером с дипломат, у него ни времени, ни сил не оставалось. Отдышавшийся по дороге Ерик мухой пролетел в комнату, влез под одеяло, там распух до нужных параметров и уже спокойнее принялся наводить последние штрихи к марафету.
— Отлично, просто отлично! — заранее обрадовалась Марь Филипповна.
Да так искренне, что Рой сделал себе зарубку всерьез постараться обнаружить в местных типовых квартирках более–менее укромное место для заначки. В смысле, хотя бы такое, которое не придет в голову здешнему простоватому контингенту, потому что на самом деле стопроцентно надежных убежищ нет. Есть те, до которых сложнее и дольше добираться.
А уж найти и раздербанить тайник, если точно знать, что он находится в конкретно указанном периметре, можно всегда. Только времени нужно иметь достаточное количество. Рой лично мог засвидетельствовать правоту этой аксиомы, причем, на всех поддающихся прощупыванию уровнях.
Прикрыв за собой дверь в комнату, Рой медленно прошелся по всем углам по часовой стрелке, то и дело останавливаясь, абсолютно уверенный, что удивительная боевая женщина в данный момент вся превратилась в слух. Затем проделал то же самое в обратном направлении. Остановился, беззвучно поманил Ерика и вышел в коридор уже с дипломатом в руках.
Марь Филипповна изо всех сил делала вид, что не стояла только что ухом к стенке.
— К шести вернусь, — улыбнулся на прощание Рой.
Махнул сверкающим всеми замками и креплениями Ериком, и пошел на выход — гулять.
ГЛАВА 12. О связях и привязанностях
Праздно шататься по окрестностям в планы Роя не входило. Не хватало еще случайно подцепить по дороге еще какую–нибудь общественницу — из частного сектора, например, на этот раз. Спасибо, у него Марь Филипповна есть. А если верить ее рассказам, то тут каждая пятая, хорошо, если не третья, занимается общественно полезной деятельностью на добровольных началах.