Операция "Контрольный в сердце"

I dream of drums

– Всем привет! – приятный голос. – Как выходные? Надеюсь, у всех удались? – интересуется. Отовсюду слышны ответы, что все прошло удачно. – У меня тоже все хорошо. Я повидался с дочерью и сыном. Они уже такие взрослые, – распространяется. – Мы точно пришли туда? Кажется, это группа безмерной любви к детям, – шепчу Бену. Он почему-то прыскает. Странно. Шутка-то совершенно глупая, не смешная. – У нас сегодня новенькие? – замечает мужчина. – Откуда вы? Представьтесь. – Эмм… Привет, – встаю. – Меня зовут Холи. Это Бен. Мы из Лос-Анджелеса. Мы помолвлены, – показываю руку с колечком. – Поздравляем! – хлопают присутствующие. Я вежливо киваю. – Так вот, мы помолвлены. Эмм… – не знаю, что сказать. – Мы оба копы. И, кажется, у меня небольшие проблемы с алкоголем, – жму плечами. – Большие проблемы, – признаюсь. – Стой, стой, стой! – перебивает меня. – Не так быстро. Я просто просил, чтобы ты рассказала о себе. А есть у тебя проблемы или нет, мы разберемся позже. Ну, ладно. А теперь ты, – указывает на Бена. Я сажусь, а любимый встает. – Привет, меня зовут Бен. Я жених Холи. У меня нет проблем с алкоголем, я практически не пью. Я переживаю за нее и поэтому хочу поддержать. И вот я здесь, – жмет плечами. – Представьтесь и вы, – смотрит куда-то влево. Я замечаю девушку с голубыми волосами. – Я бы не хотела, – у нее сиплый голос. – Хорошо, – кивает мужчина. – А можно спросить почему? – Причина обязательна? – хмыкает она. – Меня суд обязал, в общем, – признается она. – Я Хезер. Взяли за вождение в нетрезвом виде. Хотя, я не водила. Просто сидела за рулем своей тачки и пила. А что мне оставалось? Этот осел трахал другую

девку! – Может, расскажешь нам свою историю отсюда? – тычет пальцем рядом с собой, на сцену. – Не… Ни фига, – отказывается она. – Как скажешь, – жмет плечами. – Очень приятно, Холи, Бен и Хезер. Меня зовут Альберт. Мы здесь для того, чтобы помогать друг другу. Знать, что мы не одиноки в своей борьбе за трезвость. – Все будет хорошо, – шепчет Бенджи, сжимая мою ладонь. Я киваю. Я верю ему. – Я из Детройта. Начал пить в седьмом классе. Поначалу это было пиво, немного Отвертки, и так лет до двадцати пяти. Но после того, как от меня ушла жена, забрав дочь, я начал пить. Серьезно. Не выходил из запоя несколько месяцев. Очнулся только в психиатрической клинике. Не узнавал отца, дочь, жену. Она пожалела меня, простила измену и забрала к себе. Три года я не пил ничего крепче апельсинового сока. У нас с женой родился сын. И я пропустил тот момент, когда снова начал пить. Я просто не помню, – жмет плечами. – Джейн окончательно бросила меня. После развода я пил год. Совершенно случайно забрел сюда. С тех пор не пью уже двенадцать лет, – показывает значок. Ого! Двенадцать? Это реально? – Кто-то хочет что-нибудь рассказать? – окидывает зал взглядом. – Я готов, Альберт! – парень поднимает руку. – Отлично, Джис, поднимайся. – Всем привет, – здоровается. – Новеньким, добро пожаловать. Вы сделали правильный выбор, – кивает. – Хочу рассказать о том времени, когда все вышло из под контроля. Мне к тому времени было уже тридцать четыре. После неудачи с Шэрон, я снова вернулся в дом родителей. Было стыдно жить с ними в таком возрасте, но у меня не было нормальной работы, и мне некуда было идти. Я выпивал каждый вечер. Мама переживала, но молчала, а отцу было наплевать на меня. Когда младшая сестра приезжала из Вашингтона, видела в какое дерьмо я превращаюсь и давила на меня еще сильнее. Я злился. Только сейчас я понимаю, что она хотела лучшего для меня, поэтому и ругала. А я посылал ее куда подальше. Мама прекращала наши ссоры, а я все глубже уходил в свою алкогольную нирвану. Там было спокойно, хорошо и даже радостно. Там ни одна женщина не причиняла мне боль, не вытягивала из меня деньги, не бросала меня после пяти лет отношений… – Нытик! – фыркаю я. Все оборачиваются на меня. Джис прерывается. – Холи! – строго смотрит Альберт. – Холи! – шипит Бен. – Я просто не привыкла, что мужчины жалуются на женщин. К счастью, меня окружают сильные, – растягиваю рот. – Она извиняется, – отмахивается Бен. – Нет, не извиняюсь, – вскидываю руку. – Все нормально, – кивает Джис. – Я и вправду жалуюсь. – Но ведь для этого мы и собираемся. Рассказываем друг другу, что нас тревожит, что привело к алкоголизму, что подвигло на лечение, – объясняет Альберт, словно я идиотка. – И это все? – морщусь. – От разговоров должно перестать тянуть к бутылке? Те, кто платит вам деньги, в курсе, что вы тут просто языками чешете? – вскакиваю. Идиотизм! – Пойдем, Бенджамин. Вдруг они тут еще Кровавую Мэри вызывают! – выхожу из зала. – Ты невыносима! Что с тобой произошло? – Они шарлатаны, Бен! Еще и деньги платить им? Черта с два! Сама брошу! Просто больше не буду пить и все! – Это не так просто, – смотрит на меня. – Я коп. Для меня нет ничего невозможного. Не пила уже две недели. И дальше не буду, – садимся в машину. – Две недели? – пристегивается Бен. – Забыла матч Доджерс? Ты пила наравне с Санчесом и Патриком. Сколько? Бокалов семь пива? – Было жарко, – фыркаю. – Ты заметила, как ты меняешься, Холи? У тебя на каждую мою претензию есть отговорка. То у тебя было горе, то было жарко, то ты перепутала белое вино с яблочным соком, – разводит руками. – Отвали! Ненавижу, когда ты нудишь, – завожу мотор. Выруливаю на бульвар. – Ты помнишь? Мы никуда не торопимся, – вкрадчиво внушает он. – Да, любимый, – сбавляю скорость. Ненавижу еле тащиться. – Ты согласилась. Я позволяю тебе водить, ты сбавляешь обороты и не пьешь. – Да, да. Я алкоголичка. Я помню, Бенджи.

====== Часть 65. Неудавшаяся беременность ======

После очередной утренней смены едем в Эко Парк. Я нервничаю. Я не хочу продавать квартиру! Она моя!

– Мы не будем жить на два дома. Ты же понимаешь, что это идиотизм? – Бенджамин давит мне на ногу, чтобы я перестала набирать скорость. Черт! – Значит, давай скорее продадим ее. До рождества неделя, а мы даже не говорили о поездке в Нью-Йорк. – Нам не стоит ехать, – тихонько проговаривает он. Не стоит. Это точно. Я сейчас не в том состоянии, чтобы веселиться в Нью-Йорке. Пролетаю светофор. – Эй! На красный вообще-то тормозить нужно! Какого дьявола ты делаешь? – рычит. – Еще горел зеленый. Я завершала маневр, – отмахиваюсь. – Господи, да что же это такое? Что же с тобой происходит, Холи? Как же с тобой стало тяжело! – он, что молится? – Ну брось меня! – развожу руками. – Руль держи! – гремит. – Брось! – передразнивает меня. – Если ты можешь вот так в один момент взять и разрушить все, то я не такой. Пойми, я боюсь за тебя, – объясняет. – Прости меня, – тихонько произношу, паркуюсь у бывшей фабрики, где у меня квартира. Вернее, где ее скоро не будет. – Я люблю тебя. Прости, – быстро целую его в губы. – Я тебя тоже люблю, – кивает. – Смотри, Дебра уже здесь, – указывает на скучающего у подъезда нашего риэлтора. – Это с ней кто? Покупатели? – выходим из машины. Дебра знакомит нас с молодой мамой Джулией и ее пятилетней малышкой Робин. Джулия в восторге от квартиры. Говорит, что она лучшая из всех, что они видели. Ну еще бы! Я берегла ее все эти годы.

Пока потенциальные покупатели снова смотрят квартиру, Дебра рассказывает, что Джулия пережила тяжелейший развод, бывший муж выгнал ее из дома вместе с их общей дочкой, и перевез туда свою молодую любовницу – будущую актрисульку. Наверняка она хотела разжалобить меня. И у нее это получилось.

Без алкоголя я очень слабая и ранимая. Выношу решение о продаже квартиры Джулии. Женщина крепко обнимает меня, благодарит. Дебра обещает прислать все бумаги уже вечером. Я чувствую некое облегчение. Я будто избавилась от какого-то балласта. Что-то явно странное со мной происходит.

– Я же не могу быть беременной? – натягиваю одеяло к самому подбородку. Мы смотрим наше шоу, лежа на диване. Бен перестает жевать попкорн, замирает. – Откуда я могу знать? – тяжело сглатывает. – Что-то изменилось? – садится, укладывая мои ноги на свои колени. – Вроде, нет, – жму плечами. – Так с чего такие вопросы? – хмурится. – Я как-то странно себя чувствую. И с мыслями что-то непонятное. Сплошной сумбур, – кусаю губу. – Сделай тест, – смотрит на меня как на дуру. – Спасибо, офицер! – щурюсь. – Даже не представляю, чтобы я без тебя делала. Ни за чтобы не догадалась, – иронизирую. – Ну хватит, – отмахивается. – А что? Так бы и сидела с пузом и недоумевала. Как же я не догадалась пописать на палочку? – Прекрати, – смотрит на меня из под бровей. – Ну в самом деле. Как мне было догадаться… – не успеваю договорить. Бен налетает на меня, прижимая к подушкам. – Помолчи хоть немного, – целует меня. – Молчу, – киваю. – Иди ко мне, – отбрасываю одеяло, стягиваю с себя майку. – А вдруг ты все-таки беременна? – испуганно смотрит на меня. – Боишься заразиться? – улыбаюсь. Он закатывает глаза. – Не хотелось бы тыкать ему в лицо членом. – Если даже он и во мне, то размером с песчинку. Даже не заметит, – улыбаюсь. – Все равно, – тяжело выдыхает Бен, присаживается рядом. Ну вот! И кто меня за язык тянул? Извиваюсь, пытаясь привлечь его внимание. Но Бен пустым взглядом пялится в телевизор. – Хочешь поехать в аптеку прямо сейчас? – смотрю на него. – Жду в машине, – срывается с места. Я хохочу. Натягиваю тренировочные штаны, олимпийку, собираю волосы в высокий хвост. Смотрю на себя в зеркало. Щеки не стали больше, гормоны не нарисовали в моих глазах счастье материнства. Наверняка, я не беременна.

Бродим между рядов со всякими таблетками, препаратами для кормящих

мам, слабительными, молокоотсосами.

– Нужен предыдущий отдел... Все это слишком рано. Где здесь презервативы, план Б, тесты на овуляцию и беременность? – осматриваюсь. – Тесты на овуляцию? Это как? – морщится. – О! Не думаю, что ты хочешь знать, – качаю головой. – Смотри, – нахожу полочку со всем необходимым. – Возьму пару штук, – выбираю самые известные бренды. Понимаю, что не дотерплю до дома. Ухожу в туалет. Один, два, три, четыре… Кручусь у зеркала. Подергиваю плечами. Немного нервничаю. Что же будет если я увижу плюсик? Не знаю. Придется попрощаться с работой. Но я ведь ее так люблю. Ну и что? Нашего малыша я полюблю гораздо больше! За дверью так тихо. Да и прошло уже больше семи минут. Пора… Тихонько выдыхаю весь воздух из легких, закрываю глаза. В ладони сжимаю тесты. Отрываю глаза. Синий минус. Пара синих минусов. Облегченно выдыхаю. Не беременна. Хотя… Я не слишком рада. Странно это все. Тогда в чем причина моего непонятного состояния? Не знаю. Сама себе ответить не могу. – Бен, – уверенна, что он стоял у двери, но его нет. Ну ладно. Засовываю тесты в карман олимпийки. Двигаюсь в торговый зал. Что за фигня? Где все? – Не смей, сука! Не смей, говорю тебе! Убери руку! – вздрагиваю от внезапного шума. Тело каменеет. Все клеточки становятся бетонными. В чем дело? – Убирай! Я не хочу стрелять! – орет. Выдыхаю. Быстро набираю 911. Телефон гаснет и требует срочной перезагрузки. Гребаные компании! Делаю шаг. Кроссовки очень громко скрипят. Быстро стягиваю их с себя, приподнимаюсь на цыпочки. Он сказал, что не хочет стрелять. Значит, все еще живы, парамедики не нужны. Заглядываю за угол. Мужчина лет сорока восьми крутится у кассы, сжимая в ладони черный пистолет, вокруг него, у самой кассы, лицом вниз лежат больше десятка людей. Отыскиваю Бена. Он ближе всех к кассе. Мужчина крутится совсем рядом с ним. – Рецепты! Просто рецепты! Скорее! Скорее, или я начну стрелять, – предупреждает он. – Сэр! У нас закончились, – плачет фармацевт. – Сегодня выписали только двадцать. – Где еще я могу найти пустые рецепты? – рычит, обходит прилавок. Я издаю звук, похожий на рык Оскара. Бен знает, что это я. Однажды мы с ним и семьей Честор играли в покер. Я понятия не имела, как дать ему подсказку, что я блефую, и почему-то зарычала. Так же как Оскар во время пробуждения. Голубые глаза сверлят мою голову. Я жутко нервничаю. – Что мне делать? – развожу руками. – Думай, – шепчет одними губами.

Зажмуриваюсь. Так, так, так. Академия. Занятия по ликвидации террористического акта, а точнее захвата. Вообще-то в этом должен участвовать S.W.A.T. но полицейские тоже могут помогать.

«Если террорист не знает о тебе, то, убедившись, что прямо сейчас он не может никому причинить вреда, попытайся обезвредить его возможными способами», – слова Лиама в моей голове. Вообще-то он вел в моем классе судебное правосудие, но порой, когда мы оставались наедине, давал мне приватные уроки по предотвращению преступников. Осматриваюсь. Рядом со мной стеллажи с травяным мылом для малышей. Стягиваю с ноги носок. Три куска мыла легко помещаются внутрь. Хорошенько затягиваю узел у самой резинки. Снова выглядываю в зал. Потенциальный террорист-наркоман рыскает по прилавку, тыкая пистолетом куда-то в воздух. Он слишком занят поиском рецептов, чтобы хорошенько прицелиться в фармацевта или одного из заложников. Бен смотрит на меня. Я показываю ему свое нехитрое изобретение, которое явно не стоит на вооружении LAPD. Зато пользуется спросом у заключенных в тюрьмах по всей стране.

Бен отрицательно качает головой. Что? Ну почему нет? У меня нет других идей. Совершенно.

– Сэр, – неожиданно приподнимается он. Нет! Бен! Нет! Что ты делаешь? Перестань! Пальцы дрожат. Но я вовремя прихожу в себя. Я коп! Я не должна так реагировать! – Лежать! Я сказал лежать! Уткнись в пол! – Бену прилетает удар ботинком в спину. Любимый переводит взгляд на меня и широко раскрывает глаза. Это знак. Пора действовать. Времени прицелиться нет, я сильно размахиваюсь и точно попадаю этому идиоту прямо по затылку. Бен вскакивает на ноги, выбивает из его рук пушку. – Я арестовываю вас от имени штата Калифорния. Вы имеете права хранить молчание. Все, что вы скажете, будет использовано против вас в суде. Полицейское управление Лос-Анджелеса предоставит вам государственного защитника, если у вас нет средств на собственного, – Бен заламывает его руки. Его обступают остальные мужчины. Приносят несколько веревок, чтобы связать запястья. А молодая девушка-фармацевт, которой он пару минут назад угрожал Глоком, оказывает ему помощь, пытаясь остановить кровь, сочащуюся из головы. Я пробила его кожу. Ну и пусть. Мне его совершенно не жалко. Я только испугалась за Бена. Очень сильно.

Сирены приближающихся полицейских патрулей дарят такое желанное успокоение. Сейчас все будет хорошо, по-прежнему. Полицейские уводят арестованного, клиенты аптеки охотно соглашаются поехать в участок и дать показания. Бен минут пять разговаривает с одним из копов. Чуть позже поднимает голову, осматривается. Я несмело улыбаюсь ему.

– Моя девочка! – прижимает меня к себе. – Я испугалась за тебя, – тяжело сглатываю. – Ты у меня такой храбрый, – поднимаю голову, он нежно целует меня. – Я ждал, пока его кто-нибудь отвлечет. – Кто-нибудь отвлечет? – раскрываю глаза. – Да если бы не я, ты бы так и лежал там, – хмыкаю. – Бросить в него мылом? Идея на миллион долларов, – сарказм. – Могла бы придумать что получше. – Закидать его ватой? Осыпать тальком для ног? – щурюсь. – Нет. Могла бы сразу вызвать копов. – Телефон вырубился! – возмущаюсь. Я ведь и вправду собиралась! – Ла, ла, ла! – закатывает глаза. – Заткнись, МакКензи! – шлепаю его по животу тыльной стороной ладони. Он делает вид, что ему очень больно. – Как маленький, – иду к полицейской машине. – Ты куда? – хватает меня за руку. – Показания, – смотрю на него как на дурака. – Я уже дал. – Нет, не дал! – возмущаюсь. – Я разговаривал с ним. Ты же видела. – Бен! Мы ведь сами копы. И когда один из свидетелей не хочет ехать в участок для официальной дачи, это осложняет работу. Делает ее кошмарной, – ты же помнишь, как это бывает, ну! – Я не единственный свидетель. Садись в машину, – кивает на мою Хонду. – Нет. Я поеду в участок, – упираю ладони в бока. – Сядь, я сказал! – шипит. Чертов Бен! Фыркаю, пристегиваюсь ремнем. – Вот ты всегда так! Чуть что тебя не устраивает – начинаешь приказывать. В тебе включается наставник! – дуюсь. – Успокойся, – шепчет. – Чего успокаиваться, Бен? Ты только и делаешь, что приказываешь. – Тихо! – его это веселит. – Угомонись. – И не собираюсь! Ты нарвался на скандал. – Закрой рот! – гремит. Я пугаюсь. Сейчас расплачусь. Дурацкий Бен! – Моя ты скандалистка, – крепко прижимает к себе. – Отпусти, – бормочу. – Нет. – Отпусти. – Ни за что! – Отвали от меня, МакКензи! – я уже не злюсь. Он ведь такой родной, такой любимый тиран. – Стой! – резко отстраняется, я впечатываюсь в сиденье. – Тесты! Ты их сделала? – во всем теле такое сильное напряжение. – Ты будешь папочкой, родной мой, – шепчу, пряча глаза. Сейчас расхохочусь. – Ух ты… – откидывается на свою сторону. – Погоди-ка, – просит. Ну, ладно. Жду. – Ты не шутишь? – Нет, – качаю головой. Конечно, я шучу! Это весело. Растерянный и беспомощный Бен – весело! – Ладно, поехали домой, – отворачивается к окну. – Эмм… – раскрываю рот, но понимаю, что сказать мне совершенно нечего. Осторожно нажимаю педаль газа. Я просто удивлена, смущена. Я не такой реакции ожидала…

====== Часть 66. Пьяный водитель ======

Была уверенна, что он будет рад. Ну, типа поднимет на руки, будет кружить, и над ночным Лос-Анджелесом взойдет радуга. Но мы молча едем к нам домой. Между нами нет напряжения. Совершенно. Просто слишком тихая тишина, почти мертвая.

В чем дело? Неужели ты совсем не хочешь от меня детей? Не хочешь маленького в доме? Не хочешь какашек, первых шагов, набитых шишек? Совсем не хочешь детского смеха или ночного плача? А самое главное, не хочешь со мной?

– Я загоню машину и приду, – кусаю губу. – Я сам. Иди в дом, – забирает у меня ключи, подталкивает к двери. Ну, ладно. Присаживаюсь на корточки, целую Оскара в лоб. Можно я прижму тебя к себе, улягусь вместе с тобой на пол и просто поплачу? Горечь во всем теле. И она не растворяется! Не растворяется даже спустя полчаса, которые я лежу на кровати, прижав к себе до одури ласкового Симбу. Бен все еще не зашел. Я слышу, что он что-то делает в гараже. Отпускаю своего кота, вытаскиваю тесты из кармана, кладу их на его тумбочку. Пусть увидит, пусть ему будет стыдно!