Операция "Контрольный в сердце"
Шрифт:
По дороге из Калвер Парка я заправляю большую машину Бена. Чуть не вывихнула ногу, когда поднималась в этот танк. Бен сегодня вечером вернется из Вегаса и заставлю его купить мне машину! Они с Джоном, Санчесом и Доном вчера утром уехали в Неваду и должны вернуться сегодня к девяти. Надеюсь мой коп не трахнул там дешевую стриптизершу. Но… Что было в Вегасе, остается в Вегасе.
Не сразу замечаю, что за мной, а точнее за Ровером увязался неприметный старый Ауди. Пару раз объезжаю вокруг детского сада на въезде в Нортридж, и автомобиль отстает. Слава Богу! Мне просто показалось! Я параноик. Это, наверное, из-за работы. Но если что у нас в багажнике отличное охотничье ружье восемьдесят седьмого года.
Провожу в Волмарте два с половиной часа. Моя тележка полная под завязку. Когда не пьешь, то есть очень хочется. Делать хоть что-то лишь бы не тянуло к бутылке. Я даже решилась взять пачку сигарет. Помню, как они помогали отвлечься от тяжелой учебы в университете. Мы с Клер любили посидеть на окошке нашего общежития с сигареткой. К счастью, в нашем сестринстве не было особых правил на счет курения. Нет. Пожалуй, одно правило все-таки было – курить так, чтобы никто не увидел.
– Детка! – голос Бена в моей трубке. – Эй, привет! – улыбаюсь. Я уже успела соскучиться по моему малышу. – Ты где? Я обыскался. Кот стучит силиконовыми когтями по полу, Оскар пьет из джакузи, а моей невесты нет. Как не звал ее, – слышу, что улыбается. – Эмм… Может, стоит погреметь бутылками? – шучу. – Я зависла в Волмарте. Накупила кучу ненужной чуши. Даже не знаю зачем, – жму плечами. – Эй! Как Вегас? Много поднял? – Пару тысяч, – отвечает как бы между прочего. – Ого! Бенни-Бенни! Круто! – радуюсь. – Через десять минут буду, – убираю телефон в карман джинсов. Закидываю покупки
Тычу пальцем на кнопки пульта, но ворота не реагируют. Скорее всего сели батарейки. Выхожу, чтобы открыть ворота вручную, но в темноте плохо видно дорожку. На лужайке снова роет крот, и снова будут уродские крошечные ямы. Нужно с ним что-то делать. Может, вызвать службу по отлову диких животных? А нас не обвинят в жестоком обращении?
– Привет! – тихий голос за спиной. Это не Бен. – Ну, как ты? – милый голосок. Это Джастис. Совсем не Бен. Совсем. – Пр… Привет… – пытаюсь улыбнуться, замечая зажатую в ее руках биту. – Что ты здесь делаешь? – осторожно достаю из кармана свой телефон. – Убери! – взвизгивает выбивая умную коробочку из моих рук. Я вздрагиваю. Тяжело дышу. – Джастис, зачем ты здесь? Положи биту, ладно? Просто опусти ее, – прошу. – Ну уж нет! Я же сказала, что не оставлю все как есть. Я не убью тебя, нет, – качает головой. – Тогда зачем тебе бита? Опусти ее. Мы поговорим, мирно разойдемся. – Я изуродую тебя. Он разлюбит тебя и вы не будете вместе, – качает головой. На лицо ни одного признака сумасшествия. У нее ясный взгляд, уверенность в каждом слове, твердость. – Джастис, – тихонечко пячусь назад. – Ты же знаешь, что я полицейский, да? – смотрю в ее глаза. – За нападение на копа ты загремишь в тюрьму. На большой срок, – киваю. – Загремлю, – кивает она. – Но, если я отобью твою память, то ты не сдашь меня! – замахивается. Я делаю еще шаг назад и упираюсь спиной в багажник. Смотрю, как деревянный кончик биты летит мне в лицо, в последнюю секунду присаживаюсь. Бита впечатывается в железо. – Идиотка! – отползаю от нее. – Я засажу тебя! – поднимаюсь. – Ну уж нет! – летит на меня со спортивным инструментом наперевес. – Джастис, успокойся! – бегу к воротам, поднимаю телефон и забегаю во двор. – Холи! – орет Бен, выбегая на крыльцо. – В чем дело? – Джастис! Там! – пытаюсь отдышаться. – У нее бита. Она хочет меня убить! – Ты пьяна? – морщится он. Но в подтверждении моим словам на него налетает его бывшая жена. – Стой! – крепко обнимает ее, прижимая руки к телу. Она роняет биту. – Я изуродую твою мелкую сучку! – рычит Джастис. – Детка, принеси пару стяжек, – смотрит на меня любимый. Я киваю, вхожу в дом. В тумбе у зеркала лежат кабельные стяжки, хватаю сразу пять штук. – Вяжи ее, – кивает Бен. – Я к ней не притронусь, – качаю головой. – Холи, если я отпущу ее, то она снова попытается тебе навредить, – объясняет. Я стискиваю зубы, оборачиваю запястья его бывшей белым пластиком. Чувствую, как по лицу одна за другой прокатываются огромные капли слез. – Я вызову копов, – включаю телефон. – Холи, нет! – хватает меня за руку. – Тварь! – рычит на меня блондинка. – Что, мать твою, значит нет? – утираю лицо. – Я сам. Я все сделаю сам, – кивает, уводит ее в машину. Стою опустив руки, лишь всхлипываю. Мне показалось? Он сказал, что сам все сделает? Он сам повезет ее в участок? Один? Останется с ней наедине? – Холи, детка! – возвращается во двор. – Закройся, иди в дом, прими ванну, расслабься. Я сам все решу. – Ты один поедешь с ней? – в теле снова просыпается моя лютая ненависть, животная ревность. – Так будет лучше, – прижимает меня к себе. – Так будет лучше? – бормочу ему в плечо. – Пошел ты к дьяволу, Бен! – со всей силы отталкиваю его. – Решай ее проблемы. Только знай, она чуть меня не убила! Можешь оттрахать ее, будто вы и не разводились! – разворачиваюсь, захожу в дом, закрываю дверь, опускаюсь на колени.
Эта сука чуть не лишила меня моего лица, а он подумал в первую очередь о ней! Ненавижу его! Ненавижу! Поднимаюсь, подхожу к холодильнику, и прежде чем понимаю, что именно я делаю, уже осушаю две бутылки пива. А! Ну и к черту! Пиво ничего не решит. А вот пятилетний виски сделает мои проблемы чуточку проще…
====== Часть 74. Срыв ======
– Холи! Детка! Где ты? Я дома, – голос Бена. Смотрю на экран телефона. Его не было три часа. Трясу головой. Я сижу на полу между разделочным столом и стеклянными дверьми ведущими на задний двор. – Холи! – снова зовет. – Ты где? – В кухне, – пытаюсь встать, но попытка венчается неудачей. – Ты в порядке? Джастис совсем с ума сошла. Дилан сказал, что она странно вела себя в последнее время. – Ты отвез ее домой? Не в участок? – Детка, я не мог заявить на нее, – оправдывается. Не мог? Это что еще значит? Почему не мог? Тебе кто-то запретил? – А почему ты не остался вместе с ней? Она может быстро развестись с Диланом. А ты будешь уже рядом. Поженитесь, – рычу. Бен смеется. – Ты убрала скотч куда-то? На верхней полке стояла бутылка. – Я выпила ее! – толкаю ногой пустую бутылку. Она перекатывается и останавливается у ног Бена. – Ты где? Я не вижу тебя! – нервничает. – Иди по шотам, – улыбаюсь, накрывая голову кофтой. – Твои шутки неуместны. – Я пьяна! – икаю. Бен возникает надо мной, присаживается. Поднимает мою голову за подбородок, смотрит в глаза. – Пьяна! – Что? – тяжело выдыхает он. – Бен, – хватаю его за плечо. – Нет! – убирает мою руку. – Нет, – качает головой, закрывает рот ладонью, проводит ею по подбородку. Тяжело выдыхает. – Бен! – снова хватаю его за руку. – Нет! Не трогай! – отстраняется, упираясь спиной в стену. – Пожалуйста, прости меня! – Нет! Нет! – качает головой, медленно уходит в комнату. – Пожалуйста, Бен! – накрываю голову руками, сползаю по стене. Нет! Прости меня! – Прости, – шепчу. – Сука! – рядом с моим лицом разбивается толстенная рюмка. – Бенджи! – зажимаю голову коленями. – Сука! Сука! Сука! Замолчи! Заткнись! – со стола слетают тарелки, шоколадный сироп разливается по полу, кружки летают по кухне. Он рычит, орет. Выпускает пар. Я не успеваю вдыхать, слезы мешают, душат меня. – Прости, – шепчу. – Как, Холи? – опускается на корточки передо мной. – Как ты могла? Ты обещала. Ты же обещала мне! – зажимает ладонями мои щеки, смотрит в глаза. – Прости меня! Прости меня, умоляю, прости, Бенджамин! – сжимаю майку на его груди. Он тяжело дышит, молчит. – Ну, что мне сделать? – поднимаю голову. Кровь стынет в жилах. – Не смотри на меня так! – качаю головой. – Молю, только не так, любимый, – всхлипываю. – Ты мне противна, – шепчет ледяным голосом, отцепляет мои руки от своей майки, отталкивает. – Нет! За что ты так со мной? За что? – нет сил стоять на ногах. – Я не хочу с тобой разговаривать, – спокойно отвечает он. Проходит в нашу комнату. Я наблюдаю полет каких-то тряпок. Присматриваюсь. Это мои вещи! Бен выбрасывает их. – Детка! Прошу тебя, не надо! – подбираю их. – Выметайся. Я предупреждал тебя. Еще хоть раз и мы разойдемся. Навсегда. Выметайся, – бросает мою спортивную сумку к моим ногам. Это конец? Совсем? – Ладно, Бен. Все. Я успокоилась, – выдыхаю. – Это был последний раз. Ты же знаешь. Я держалась полгода. Ну, подумаешь, выпила немного, сорвалась. Но ведь она меня чуть не убила! Мне теперь оглядываться нужно? Ходить по городу и бояться, что твоя бывшая покалечит меня? – Как алкоголь помог? Чем? – Я просто расслабилась… – улыбаюсь. Кажется, он смягчился. – Вот в этом то и дело! Мы договорились, что любая твоя проблема будет решаться нами сообща. Но нет! Ты скинула на меня общение с Джастис а сама быстрее напилась, пока я не вижу. Так что уезжай. Видеть тебя не хочу! – Никого я на тебя не скидывала! Ты сам увез свою принцессу! Не хочет он, – бормочу. – Вот видишь? Вот к чему это привело! Если бы мы продали и твой дом тоже, ты бы не мог выгнать меня, мы бы помирились. – Ушел бы я! – Уходи, – отмахиваюсь. – Это мой дом! – гремит он. Я вздрагиваю. – И мой! – Нет! Все! Хватит! – Не ори на меня! – рычу. В этот момент Симба пытается забраться ко мне на руки, и в порыве гнева я отталкиваю маленькое тельце кота. Он отлетает к двери. Ему больно. – Малыш! – бросаюсь к нему, но он убегает под кровать. Падаю на колени. Закрываю лицо ладонями. – Что ты творишь? – Бен в ярости. Я не могу ответить. Лишь всхлипываю. Слезы не останавливаются. – Не выгоняй меня, пожалуйста, – выдавливаю. Он подходит ко мне, присаживается на корточки, смотрит в глаза. – Собирай вещи, – кивает. Встает, выходит из дома. – Нет! – визжу. – Нет! – опускаюсь на свои вещи. Нет! Умоляю! Только не гони! Только не выгоняй меня! Бен! Я люблю тебя! Я умру без тебя! Пожалуйста! Нет! Я сама во всем виновата! Только я! – Бен, нет! – качаю головой, выходя на задний двор. Он стоит у джакузи. – Я не уйду. Никуда не уйду. Пойми, без тебя нет жизни. Без тебя я плохо закончу. – Ну и пусть. Мне уже все равно, – сталь в голосе. – Я не буду этого видеть! – поворачивается ко мне. – Заклинаю тебя, Бенджамин! Не выгоняй меня, умоляю… – опускаюсь
Если тебя не будет со мной, то и мне жизнь не нужна. Смотрю на нож. Комната растворяется, растворяется кафель, корзина Оскара, душ и стиральная машинка. И ни звука. Я даже не слышу свое дыхание, стук сердца.
Нож.
Он войдет в мое тело, наверняка, кожа издаст странное потрескивание при разрезе. Или нет? А есть ли мне разница? Крепко сжимаю рукоять, ладони совершенно не трясутся, нет ни капли страха. Подношу острие лезвия к запястью левой руки. Если разрежу поперек, то, скорее всего, меня успеют спасти, сдадут в психушку, и Бена я не увижу. А если вдоль, то кровь не остановят, и наступит вечный сон. Прикладываю лезвие к коже.
– Давай, давай, Холи! Не тяни. Режь, – четко слышу скрипящий голос. Часто моргаю. Комната возвращается. Я ведь здесь совсем одна! Кто это сказал? Кто? Бросаю нож в раковину. – Умоляю! – улавливаю голос Бена. – Отойди от двери. Я выстрелю на счет пять, – орет любимый. – Один! – начинает считать. Дрожащей рукой, да, теперь она дрожит от ужаса, ведь со мной явно кто-то говорил, хотел приблизить смерть, кручу замок, дверь открывается. – О, Господи! – Бен быстро кладет Беретту в ящик стола, со всей силы прижимает меня к себе. – Что же ты с нами делаешь? – Прости меня, любимый. Прости, – сжимаю губы, глотая ком. Слезы уже не остановить. – Прости. Прости, Бенджамин. Прости. Прости меня, – дышу в его шею, крепко сжимая его плечи. Нужно сполна насладиться его ароматом. Нужно навсегда запомнить его. Самый любимый. Вдыхаю. Я хочу пришить себя к тебе. Навсегда пришить. Железными нитками, чтобы никто не смог забрать тебя у меня. Никто и никогда. – Прости, что сделала больно. Я хочу наказать себя за эту боль. Прости меня. Прости, что ты не счастлив со мной. Прости, что я приношу тебе грусть, прости, что она так красноречиво отражается в твоих глазах. – Холи, ты напугала меня, – отстраняется, смотрит мне в глаза. – Я слышала голос, – шепчу. – Он сказал, чтобы я не затягивала с самоубийством, – пытаюсь воспроизвести по памяти тембр того голоса. Но нет. Ничего не выходит. Будто я сама себе это сказала. – Пойдем, – заводит меня в комнату, укладывает на кровать, ложится рядом, прижимает к груди. Голова кружится и болит одновременно. Мне нечем дышать. Отталкиваю Бена. – Холи, все нормально. Я с тобой. – Отпусти меня, – убираю его руки. – Правда, все нормально. Дай я обниму. – Я задыхаюсь. Ты слишком крепко сжимаешь, – отворачиваюсь к окну. – Я уеду завтра, – прикрываю глаза, потому что из них снова сочатся слезы. Он осторожно обнимает меня. – Не нужно никуда уезжать.
====== Часть 75. Суперэконом ======
От его последних слов сказанных мне сегодня ночью, я очень крепко спала. Он дал мне еще один шанс. Ну, крепко спала еще из-за выпитого вчера алкоголя. Весь день сегодня буду умолять его простить меня.
Бена нет в постели, его сторона холодная. Наверняка насилует турник. Улавливаю тихое пыхтение кофеварки, в кресле спит Симба, где-то в кухне цокает когтями по полу Оскар. Наше обычное утро. Потягиваюсь, поправляю майку на животе, хватаю Симбу на руки. Прости, что швырнула вчера тебя.
– Бенджи! – зову любимого. Оскар ждет у своих мисок. – Бен! – снова зову. В ответ снова тишина. Во дворе никого. Отпускаю кота на диван, прохожу по дому, заглядывая в каждую комнату. Бена нет. Машина в гараже, она холодная, никто никуда не ездил. Значит Бен дома. Может, вышел на пробежку? И почти уже выхожу из гаража, но замечаю, что ящик, который всегда был закрыт, сейчас распахнут. Я понятия не имею, что там было, но это необычно.
Наливаю себе кофе, ищу глазами телефон. Кстати, в кухне очень чисто. Нет осколков тарелок, бокалов. По полу не разлит шоколад. Бен замечательный. Понятия не имею, почему я не могу просто слушать его.
Набираю его номер. Телефон отключен. Ладно, перезвоню позже. Собираю вокруг живность, раздаю каждому по порции завтрака, смотрю утреннее шоу на местном канале Бербанка. Телефон жужжит и крутится, я вздрагиваю. Бен! Но на экране мамин номер.
– Да? – тяжело выдыхаю. – Ты не на работе? Не отвлекаю? – Нет, мам. Я взяла отгулы. – Что-то случилось? – она испугана. – Нет, мам. Это за перестрелку на Централе, – вру. Я не могу сказать, что Джастис чуть не размозжила мне голову. – Береги себя, детка. Вечером нас пригласили родители Эжени. Не хотите с нами? – Бен работает, мам. Ты что-то хотела? – начинаю нервничать. – Папе нужен номер твоей ячейки, он хочет забрать золото. Положить на трастовый счет Анти. – Секунду, мне нужно найти, – открываю сейф. Перекладываю бумаги с места на место. И понимаю, что документов Бена нет. Нет его паспорта, военного удостоверения, справок о здоровье. – Мам, я все пришлю на папину почту, – бормочу. – Мне пора, – кладу трубку. Может быть, я чего-то не понимаю? Может, он переложил их? Убрал куда-то? Потребовались для работы? – Какого дьявола, Бен? – снова набираю его номер, и он отвечает мне. – Алло? – голос уставший. – Бен! Бен, ты где? – сердце стучит вдвое быстрее. – В Остине. – Что? Где? В Остине? – я в шоке. – Ты в чертовом Техасе? Как, Бен? Нет! Ты врешь мне! – Нет, Холи. Я в Остине. Прилетел час назад. – Зачем ты там? Зачем ты уехал? Почему? Пожалуйста, возвращайся! – выдыхаю. Губы трясутся. Я заплачу сейчас. – Я у родителей, Холи. У меня сейчас нет времени, – кладет трубку. Что? Ты из ума выжил? Снова набираю его номер. – Я занят, – сообщает, ответив на звонок. – Эй ты! – гремлю. – Ты псих? Бен, ты идиот? Какой Остин? Как? Почему? – Нам нужно время. – Кому нам? Какое время? Сколько? Нет! – чуть ли не визжу. – Успокойся и перезвони, – бросает трубку. – Сука! – ору, сжимая кулаки. – Сам перезвонишь! – швыряю телефон. Быстро скидываю самое необходимое в сумку. Ты не отделаешься от меня просто так. Оставляю сообщение Санчесу, чтобы он присмотрел за домом и живностью.
Впервые за всю свою жизнь лечу в суперэкономе, потому что места были только там. Это невыносимо. Шум, давящий на мозг, вонь, обжигающая пазухи, неадекватные мексиканцы и парочка орущих китайских детей.
Два часа! Всего лишь два часа! И этот кошмар закончится. Но начнется другой, который мне устроит Бен. И судя по тому, сколько от него пропущенных, кошмар будет нескончаемым и беспросветным.
Спустя час, пробираюсь к туалету, вхожу. Окидываю взглядом комнату.
– Ну, нет! – качаю головой. – Я не смогу, – прикрываю рот рукой. В конце концов потерплю полчаса до посадки. Заглядываю в салон среднего класса. У аварийного выхода пустое кресло. – Мисс, я могу вам чем-то помочь? – улыбается стюардесса. – Эмм, да, – киваю. – Скажите, а место у аварийного выхода свободно? – Да. Пассажир в последнюю минуту отменил бронь. – Дьявол! – рявкаю. – Можно я займу это место? – Мисс, займите свое место, мы скоро пойдем на снижение. – Послушайте. Я купила последний билет до Остина, мне сказали, что остался только один. В экономе. А у меня много денег, я богатая, – зачем-то достаю кошелек из кармана ветровки, показываю его содержимое. Папа в очередной раз дал денег. – Осталось не так много времени. Я не могу пересадить вас, – вежливо отказывается. – Понимаете, я коп, – пытаюсь уговорить ее. На лице непроницаемая маска. Черт! Придется играть. – Мой муж астронавт. Он сейчас уже в Хьюстоне. Скоро улетает. А мы так холодно попрощались. Я лечу к нему. Я не могу сидеть среди этих людей. Они воняют! – голос дрожит. Я сейчас натурально расплачусь. – А еще женщина рядом со мной что-то ест. – Мисс, – качает она головой. Откажет. – Я беременна, – всхлипываю. Она закатывает глаза, качает головой. – Если меня спросят, то я не разрешала, – шепчет. – Спасибо! – крепко сжимаю ее ладонь, проскальзываю на свое новое место. По сравнению с экономом тут очень тихо, только мама рассказывает своему сыну что-то очень интересное, довольно-таки громко. Но на чистом английском и адекватно. Я могу спокойно уснуть. В такой тишине можно поговорить с Бенджамином. – Отвечай, когда тебе звонят! – Так и сделала, – киваю. – Я просил перезвонить! – рычит. Улыбаюсь. Не смог без меня? – Ну, так я еще не успокоилась, – кусаю губу. – А трубку почему не брала? – Регистрировалась. – Где? – не понимает он. – Бен, я в Остин лечу, – сообщаю. Мне в ответ продолжительное молчание. – Что? – гремит. Снова тишина. – Хотя, чему я удивляюсь? – как-то обреченно звучит. – Бенджамин, ты так счастлив. Мне это так нравится, – иронизирую. – Ты не должна была прилетать, – выдыхает. – Да? Тогда погоди, я сейчас вскрою кабину пилота, попрошу развернуть самолет, потому что любимый тихонько улизнул в другой штат на другой конец страны, а теперь не хочет меня видеть! – Я не говорил, что не хочу. – Да. Прости. Сказал, что не стоило приезжать. – Ненавижу твой сарказм. Ладно, через сколько ты будешь? – Не знаю. Минут через сорок. – Хорошо, я тебя встречу, – сообщает. – Не надо! – задираю нос. – Я не к тебе! – Да ну? – хмыкает. – Только не говори, что приедешь поглядеть на летний