Операция "Контрольный в сердце"

I dream of drums

Но Бен совсем не жесток. Его движения плавные, ровные. Поцелуи нежные, чувственные. И мне хватает этого. Я люблю его, и мое тело любит. Каждая клеточка тянется к нему.

Он лежит на мне, его дыхание уже спокойное, ровное. Я обожаю эту тяжесть его тела. Так он ближе всего ко мне, и я никогда не отпущу его.

– Холи, – его теплый голос. – Ммм? – трусь своим носом о его кадык. Я уже в стране снов. – Я улетаю в Ирак завтра. – Не смешно, МакКензи, – засыпаю.

====== Часть 77. Проводы ======

Открываю глаза. Я в комнате одна. Неужели он не пошутил? Неужели и вправду уехал? Нет! Я поеду за ним и убью сама! Сажусь, осматриваюсь.

– Доброго утра! – входит он, целует меня в губы. От него так приятно пахнет мятой! – Ммм, – плюхаюсь на подушки, сладко потягиваюсь. – Думала, ты уехал. – Нет, – качает головой. – Еще рано, – лукаво улыбается. – Вот я сейчас встану и покажу тебе! – накрываю лицо ладонями. Он ложится рядом, крепко обнимает меня. – Девочки там устраивают бардак. И как мама их терпит? – Это же дети, Бенджи! Ее внучки. Она больше любит их, чем своих детей. Ты бы не хотел детей? – Хотел бы. Одного. И закончим

на этом. Достаточно, – важничает. – Неважно мальчик или девочка. Я буду самым строгим отцом. – Да перестань, – отмахиваюсь. – Дочка посмотрит на тебя жалобным взглядом и ты растаешь, вояка! – Ну уж нет! – встает. – Уже половина одиннадцатого. Иди, умывайся и будем завтракать, – еще раз целует меня и уходит. Я лежу еще пару минут и встаю, натягиваю майку и шорты, заправляю постель. В душе прохладная вода и я просыпаюсь окончательно. Промокаю волосы полотенцем, вешаю его на сушитель и спускаюсь вниз. За столом Дэвид, девочки и Бен. Джина гремит чем-то на кухне. – Доброго утра, – улыбаюсь всем. – Доброго, – кивает мне Дэвид. Во взгляде нет ненависти, злости. Это обычное приветствие. Странно… – Джина, тебе помочь? – вхожу в кухню. – Нет, – качает она головой, не поворачивается ко мне. – Проходи за стол, я сейчас. Там, наверное, Брюс приехал. Он с ночной смены. – А Биби? – кусаю губу. – Биби во дворе, – проносится мимо меня быстро, словно Флэш. Поздороваюсь с ней. Выхожу на задний дворик. У бассейна сидит моя любимая блондинка. Вокруг нее клубы дыма. Что с ней? – Эй! Привет, русалка! – обнимаю ее со спины. Она замирает. Слышу частые всхлипы. Что? – Биби, что случилось? – разворачиваю ее к себе. Все ее лицо в красных пятнах, из глаз просто водопад слез. Она утыкается мне в плечо. – Что произошло? Беатрис, в чем дело? Не пугай меня так! – кровь стынет в жилах. – Я успокоюсь. Сейчас успокоюсь, – отстраняется, докуривает. – Биби! Почему ты плачешь? – Уже все. Уже успокоилась, – улыбается мне. – Что-то с девочками? С Брюсом? Родителями? – допрашиваю. Она качает головой и снова плачет навзрыд. – А что тогда? – рявкаю. – У него спроси! – рычит она и проходит в дом. Позади меня стоит Бен. – Что с ней? – свожу брови. – Помнишь, что я сказал вчера? – он нервничает. Это заметно. – Ты много чего говорил. Всего не упомнить, – напрягаю мышцы живота. Это страх. – Я согласился на операцию в Ираке. Сегодня в четыре самолет, – спокойно отвечает он. – Это шутка такая? – морщусь. – Не смешно! Вообще! Только идиот мог придумать такую шутку! Ты – идиот, Бен! – Я серьезно, Холи, – взгляд серьезный. Он и вправду вовсе не шутит. – Езжай, – развожу руками. – Если тебе наплевать на меня – езжай. Надеюсь, тебя там убьют. Потому что если это не сделают они, то сделаю я, когда ты вернешься! – захожу в дом. Спокойно сажусь за стол и принимаюсь за завтрак. Слушаю разговор девочек, Дэвид расспрашивает меня о папином бизнесе. Странно, что он так добр ко мне. Это плохо пахнет, ну да ладно. Мне наплевать. У Джины красные глаза, Беатрис громко всхлипывает, а я болтаю с Брюсом, пытаясь скрыть злость, животный гнев за улыбкой. Он не может вот так просто уехать! Не может! Не посмеет!

После завтрака Бен зовет меня в комнату. Я неторопливо иду за ним, неторопливо и аккуратно укладываю свои вещи в сумку. Уезжает он, уезжаю и я. Мне нечего делать здесь без него.

– Не хочешь поговорить? – Не хочу, – качаю головой. – О чем? Ты уже все решил. Как я вчера и сказала – решил за нас двоих. – Нет, я решил только за себя, – качает головой. Что? Ну, уж нет! – Только за себя? А я тебе кто? Я не ты? Да я приросла к тебе каждым своим органом! Питаюсь твоим воздухом, твоей пищей! Пью твою воду! Я часть тебя, ты часть меня! И решил ты только за себя! А как же я? Мне теперь лечь и заснуть? Войти в анабиоз? Да, ты прав! Ты подумал только о себе, МакКензи. На меня тебе было плевать. С самого начала. Правильно ты сказал однажды, что мы просто напарники, не друзья и друзьями не станем. И плевать, что с тех пор прошло уже три года. Ничего не изменилось. Месть за Рассела для тебя важнее меня. Ну, так вали! Мсти! Я справлюсь сама! И будь ты проклят, МакКензи! – выливаю на него все зло. – А теперь выйди, мне нужно переодеться! – рявкаю. Он молча кивает, выходит. Я тяжело дышу, голова кружится. Я… Я… Я… – Я не смогу без тебя! – шепчу, скатываясь по стене на пол. Я не смогу видеть тебя, слышать. Не смогу чувствовать твой запах, целовать по утрам. Я не смогу даже кричать на тебя или обвинять во всех своих бедах и алкоголизме. Не смогу даже ревновать к жене, потому что ты уедешь. Ты будешь там. А я здесь. Через полчаса получается остановить слезы, приступ паники и тоски отступает. И вновь ему на смену приходит гнев. Хватаю ту самую книжку о законченных мечтах, и начинаю читать. Она отвлекает. Главное не думай о нем! Главное не думай! – Холи, мне пора, – заглядывает он в комнату. Смотрю на часы. Половина третьего. В четыре у него самолет. – Ага! – делаю вид, что мне очень интересно мое занятие. – Ты не поедешь в аэропорт? – А зачем? Нет, не хочу. – Попрощаться… – он растерян. – Ну, пока! – наигранно улыбаюсь ему, и сердце разрывается ну куски от его взгляда. – Детка, не делай ту же ошибку, что и со своим братом. Давай попрощаемся нормально. – Прощай уже! – рявкаю бросаясь в него книгой. Он хлопает дверью, уходит. Подлетаю к окну. Смотрю как он, его отец, мама и Брюс с девочками усаживаются в машину, уезжают.

Нет! Нет! Нет! Это сон! Мне все это снится! Я проснусь, и он будет рядом. Сонный, горячий, ворчливый. Но, конечно же, это не сон. Это явь, реальность! Он уехал, улетает в Ирак! А ты не попрощалась с ним, идиотка! Чего же ты стоишь? Слетаю по лестнице, на диване, уткнувшись в телевизор сидит Беатрис.

– Ты не поехала? – всхлипываю. – Не хочу его видеть! Он нас опять бросил! – шмыгает носом. – Отвези меня в аэропорт! Пожалуйста! – опускаюсь перед ней на колени. – Да. Поехали, я тоже уже жалею, – тянет меня

к двери.

Мы запрыгиваем в машину, летим в аэропорт, пропуская пару светофоров. Уже вижу указатели на Бергстром, но прямо перед нашим носом мигает семафор и опускается шлагбаум. Электронные часы отмеряют время до поезда. Еще семь минут! Забираю у Беатрис сигарету. Руки трясутся. Того и гляди – уроню тлеющую трубочку. Мы молчим, и в машине тишина, и вокруг нас плотная стена тишины. Каждый в своих мыслях. Я так плохо попрощалась с ним, так холодно! А что если я не успею? Опоздаю, и он улетит думая, что я ненавижу его.

– Скорее! – вылетает из машины Беатрис. – Да, – еле плетусь. Сил совсем нет. Вообще. Они просто покинули меня. Подхожу к прозрачным дверям. Вижу, как Биби висит на Бене. Отходит к мужу, содрогаясь от рыданий. Любимый поднимает голову, видит меня. Он уже в военной форме, в руках сумка. Бенни легко улыбается, машет рукой и скрывается из зала ожидания. – Нет, нет, нет! – собираю всю свою энергию в кулак, лечу за ним через провожающих. – Бен! – зову его. Он оборачивается, бросаюсь ему на шею крепко обнимая руками и ногами. – Прости меня, любимый! Прости! Прости меня, – судорожно шепчу, пытаясь не зарыдать снова. – Детка! – гладит меня по волосам, спине. – Я все поняла, осознала. Я люблю тебя! Пожалуйста, не уезжай! Не покидай меня, – опускаюсь на ноги. – Я должен, Холи, – шепчет в ответ. – Нет, ты не должен! – все еще сжимаю его форму на плечах. – Тебя ведь никто не заставлял! Не могут заставить! Откажись, – умоляю его. – Нет. Уже поздно. Иди! – отстраняется. – Это все из-за меня? – Частично, – отводит взгляд. – Ты должен простить меня, Бен! Ты должен! – держись! Не плачь! – Нет, не должен! – фыркает. – Ладно, не должен, – киваю. – Просто прости. Я больше никогда не буду пить! Ничего не буду. Хочешь, даже воды не выпью? – Ты умрешь, – хмурится. – Нет! Если ты будешь рядом, то я буду жить вечно. Поехали домой, умоляю. Оставим все в аэропорту, увезем домой, я не знаю. Сожжем! Все эти военные вещи вместе с твоими дурацкими мыслями о войне! – крепко сжимаю форму на его груди. – Иди, Холи! Мне пора, – пытается отцепить мои руки от себя. – Нет! – бросаюсь на его шею. Крепко обнимаю. – Бен, умоляю тебя! Не уезжай, – шепчу. – Холи, – начинает он. – Не бросай меня, – слезы – таки катятся из глаз. – Я уезжаю, – пытается оттащить меня. – Ты не можешь! Ты же любишь меня! – шепчу из последних сил. – Люблю? – раскрывает глаза. – Да ты мое самое большое наказание! Я даже не знаю, за что меня так наказал Бог, Холи. Может за то, что я убивал людей и собираюсь делать это снова? После Джастис я вообще не собирался заводить серьезных отношений, а тут ты! – рявкает. – Ты мое наказание, а не любовь, Холи! Точно не любовь, – отталкивает меня, скрывается в дверном проеме. – Нет, – выдыхаю. Опускаюсь на пол. Бенджамин! Нет! Вернись! Пожалуйста, вернись! Не улетай! Только не улетай! – Пойдем, Холи! Пойдем, – меня поднимает Дэвид. – Он улетел! Улетел на войну! Его там убьют! Он бросил меня, – сотрясаюсь от рыданий. – Бен большой мальчик. Его никто бы не смог остановить, – сжимает мои плечи. – Я бы смогла, – всхлипываю. – Плохо старалась, – жмет плечами. Наверное. – Плохо, – киваю.

Брюс неторопливо ведет машину, молчит. Пялюсь на городские строения по дороге домой. Глотаю слезы. Слышу нервные всхлипы Беатрис. Она крепко сжимает мою ладонь.

Как я буду без тебя, придурок? Если тебя убьют, то я прокляну твой прах! Ненавижу тебя, Бен! Ненавижу! Возвращайся скорее!

– Напьемся вечером? – Биби прижимает меня к себе. – Бибс, я ненавижу его! – начинаю громко плакать. – Я тоже! Вот бы он не был моим братом! – смеется через слезы. – Я не хочу пить. Я хочу, чтобы он был здесь. Здоровый, живой, чтобы и дальше меня бесил своим присутствием, – утираю нос.

Укладываюсь в постель, утыкаюсь носом в подушки, накрываюсь одеялом с головой, засыпаю. Мне ничего не снится. Кажется, я плачу даже во сне. Тоска разъедает мою душу. Возвращайся! Наплюй на все! Возвращайся, любимый. Молю!

Открываю глаза, на часах три, в окно светит луна. На экране телефона висит сообщение: «Мы приземлились, скоро будем завтракать. Пожалуйста, не выходи замуж ни за кого из моих друзей. Хотя бы до моего возвращения».

Слезы катятся по щекам. Я не его наказание. Он любит меня. Он вернется. Вернется ко мне. Он все еще мой Бенни-Бенни.

Спускаюсь вниз. Только выпью воды и снова усну. Теперь буду спать спокойно, зная, что Бен на месте и вернется ко мне.

– А помнишь, как они с Санчесом и Джоном потеряли машину в Тихуане? Приехали с какими-то мексиканцами на их пикапе, – смеется Джина. Они с Беатрис сидят на заднем дворе за столиком у бассейна. Я тихонько сажусь на пустующий стул. Джина по-доброму улыбается мне, Биби радуется, что я больше не плачу. Бен писал им. Сказал, что приземлился, что их разместили в деревне недалеко от Умм-Касра в военном лагере Кэмп-Букка, там, где Бен служил в первый раз. Об этом лагере мне говорил не только Бен. Кажется, Джерард упоминал, что где-то рядом с ним есть какой-то «Букка». Но прошло слишком много лет. Наверняка я перепутала. Джина и Беатрис рассказывают мне несколько историй про Бенджамина-подростка. Нормальный подросток, такой же, как и многие другие. Я тоже была такой. Слушала что-то роковое и хип-хоп, ввязывалась в авантюры и мечтала стать копом. Мечтала защищать людей, наказывать преступников…

====== Часть 78. Пустота ======

Из аэропорта меня забирают родители. Я спокойна, я не плачу. Делаю вид, что мы с Беном давным-давно это планировали, просто никому не говорили, так как это операция федералов – совершенно секретная. Мама негодует.

– Как он там будет? Зачем уехал? Там ведь страшно. А вдруг с ним будет тоже самое, что и с Джерри? – бормочет она. Папа выдерживает продолжительную паузу, а потом говорит, что это его работа, и если он будет осторожен, то ничего с ним не случится. И добавляет, что Бен очень мужественный. Отличная оценка от папы – это дорого стоит. Вот только неужели стоило ехать в Ирак чтобы добиться ее? Нет. Определенно.