Операция "Контрольный в сердце"

I dream of drums

====== Часть 53. Злоупотребление ======

– Холи, – Биби пытается меня успокоить. – Карналь? – удивляется парень. – С чего ты взяла, эсе? – Нуэстра Фамилия, вот с чего! – фыркаю, распальцовкой копирую его тату на шее. – Ты в курсе, что не являясь членом НФ, ты не имеешь права пользоваться распальцовкой банды? Я бы на твоем месте не был таким дерзким, эсе! – Ты бы никогда не был на моем месте! Гангстеров не берут в копы. – О! Так ты полицейский? Откуда ты? – кажется, я его веселю. Ну уж нет! – Я скажу тебе, откуда я и ты убьешь меня, сожжешь мой дом, – предвещаю события. Он заливается громким смехом, опрокидывая голову. – Придурок, – поворачиваюсь к Беатрис. – Ладно, иди, писай, беложопая! – кивает на опустевший туалет. – Расист! – бешусь. – Кто бы говорил! – хмыкает. – Не веди так себя, – дает искренний совет. – Пошел ты! Умник! – толкаю Биби в комнату и наскоро закрываю замок.

Беатрис упорно молчит все время, пока мы находимся в туалете. Я вижу, что она сердится, но какая мне разница?! В моей крови полно алкоголя.

– Холи чуть не развязала межнациональную войну, – бормочет Биби. Я закатываю глаза, складываю руки на груди. – Что? – сверлит меня взглядом Бен. – Твоя сестра преувеличивает, ей Богу! – отмахиваюсь. – Что она сделала, Бибс? – Бен смотрит на сестру. – Назвала большого мексиканца карналем, – ябедничает. – Она его взбесила! – О! Пфф! – качаю головой. – Это так? – рычит Бен. – Он из Нуэстра Фамилия! – повышаю

голос. – Заткнись! – шипит сквозь зубы. – Нам пора, – встает из-за стола Бен. – Вы с нами? – Давай еще останемся, – прошу. – На выход! Живо! – рычит он. Я фыркаю, прижимаю сумку к груди и семеню к выходу из бара. Беатрис и Брюс садятся в машину и уезжают. Мы молча идем по дороге. – Бенджи, – нарушаю тишину. – Почему ты никогда меня не слушаешь? – похоже, он только и ждал когда я начну говорить. – Никогда! Я просил отвалить от него. Игнорировать его принадлежность к банде! Но нет, ты все равно набросилась на него! Хочешь, чтобы тебя убили? Хочешь, чтобы убили меня, моих родителей, племянниц? – Бенджи, прекрати, я ничего подобного не хочу! Он налетел на меня, чуть не сшиб с ног. Я просто… – не знаю, что сказать в свое оправдание. – Ты просто не умеешь себя вести, когда выпьешь. Хватит! Это нужно прекращать! С сегодняшнего дня ты больше не употребляешь! – приказывает. – Ладно, ладно, – выставляю ладони вперед. – Я соглашусь на что угодно лишь бы ты прекратил орать на меня, – бормочу. – Что? – рычит. – Ничего, Бен. Я больше не буду пить. Договорились. – Отлично, садись, – кивает на остановившуюся машину Биби и Брюса. Я забираюсь в Додж. Бен почти прижимается к двери. Не хочет прикасаться ко мне. Ну и пусть, мне наплевать. Меня не тянет на любовь сейчас. Лишь хочу засадить того карналя.

Дома он не разговаривает со мной, игнорирует мои просьбы, вопросы. Я начинаю нервничать. Жуть как хочется поругаться с ним. Просто орать. Почему он не захотел сообщить о члене банды в полицию? Эта мысль не дает мне покоя все то время, пока я стою под душем.

В конце концов, я не обязана спрашивать его разрешения. Я уполномочена сообщить о любом факте смущающем меня. Выскальзываю из душа, тихонько спускаюсь вниз. Я провела полвечера в столовой и гостиной, но я понятия не имею, где здесь телефон. Мой мобильник лежит наверху. Десятиминутные поиски ни к чему не приводят. Зато, в кухне я нахожу полбутылки кофейного ликера, и с наслаждением делаю три больших глотка.

– Ладно, придурок, ходи на свободе. Благодари моего жениха, – бормочу. Собираюсь подняться наверх, разворачиваюсь. В дверях стоит Бен. Я взвизгиваю. – Ты напугал меня, – выдыхаю. – Прости. Пойдем, покажу кое-что, – сжимает мою ладонь, мы идем по дому, и выходим на задний двор. – Мы с отцом проводили здесь почти все время, когда приезжали навестить бабушку и дедушку, – мы входим в гараж. Там стоит старенький Бьюик и большой столярный стол, частично укрытый резиновым пологом. – И что же тут мастерил маленький Бенни? – переплетаю пальцы наших рук. – Чего тебе не хватает, Холи? – неожиданно спрашивает он. До меня даже не сразу доходят его слова. – Бен, – качаю головой. – Что? Скажи мне, детка. Я устал гадать. В чем дело? Чего тебе не достает? Ты выпиваешь постоянно. Если этого не получается, ты нервничаешь. Тебя приходится очень долго отвлекать. А когда выпиваешь, то обязательно ссоришься то со мной, то с Клер, то с Жасмин. – Глупость! – фыркаю. – Бен, я не алкоголичка. – Откуда ты знаешь? – Что за идиотский вопрос? – хмыкаю. – Я знаю! Я не алкоголик! – Докажи мне это, – бросает вызов. – Я докажу, – принимаю. – Как? – кусаю губу. – Просто не пей, – смотрит на меня, как на идиотку. – Окей, – киваю. – Больше не пью. – Отлично, пойдем в дом, – кивает на выход. – Ты специально притащил меня сюда, чтобы не орать на меня в доме? – Не хочу, чтобы кто-то слышал, как мы выясняем отношения, – фыркает. Я тихонько иду за ним следом. Чувствую, что он злится, прямо физически ощущаю его гнев. Но стараюсь ничего не говорить, даже не издавать лишнего шума. Бен сразу же отворачивается к окну. Никаких поцелуев и объятий на ночь. Я так не привыкла! Постепенно двигаюсь к нему, и наконец, обнимаю его со спины. – Отпусти, – тихонько просит он. – Нет. Я люблю тебя, – шепчу. – Ты пьяна, ты подвергла опасности свою и наши жизни, – убирает мою руку. – Пожалуйста, не отталкивай меня. Ты очень мне нужен, – сжимаюсь. – Ты пьяная мне не нужна, – голос ледяной. – Нет, нет, нет! – вскакиваю, опускаясь на колени. – Ты не можешь так говорить. Я тебе тоже нужна! – по щекам катятся торопливые слезы. – Нужна, – кивает он. – Но трезвая, и разумная, – садится. – Обними меня, – прошу. – Я злюсь, Холи! – раскрывает глаза. – Пожалуйста, – сама бросаюсь ему на шею. И чувствую, как его большие ладони накрывают мою спину. – Я тебя люблю. – Я тебя тоже люблю. Не разочаровывай меня, – просит. – Не разочарую! Никогда! – качаю головой. – Скажи, что любишь меня. – Я ведь только что сказал, – в его взгляде вновь тревога. – Я помню, любимый, помню. Мне просто нужно это слышать. – Люблю тебя, – крепко целует меня. – Очень, – кивает. Я сползаю на кровать, укладываюсь под его бок. Утыкаюсь носом в ребра Бена. Больше не буду пить, и мы больше не будем ругаться.

====== Часть 54. Биби и большая семья ======

Утром я сижу в гостиной. В доме никого. Понятия не имею, куда все делись, но, это и не важно. Я не против побыть одной. Присмотреться к чужому дому, привыкнуть к запаху, его атмосфере. Слишком долго смотрю на крутящуюся стрелку часов, она меня гипнотизирует, я проваливаюсь в дрему. Приятные ощущения, кажется, еще сильнее убаюкивают. Не сразу понимаю, что в моих волосах путаются теплые, проворные пальцы.

– Бен, – улыбаюсь. Он молчит, продолжает осторожно тянуть меня за волос, скручивает его в жгут, делает так, как я люблю. – Иди ко мне, – шепчу. Он шуршит, прижимается ко мне и накрывает своими губами мои. – Ммм… – стону. – Нравится? – женский голос. Я раскрываю глаза. Надо мной нависает Беатрис. – Биби… Ты… Я думала, это Бен, прости, – извиняюсь. Так, стоп! За что я прошу прощения? Она ведь поцеловала меня. Только что. Как? – Ничего страшного, – кусает она губу. – Я еще вчера хотела это сделать. – Стой! – забиваюсь в угол дивана. – Бибс, что ты делаешь? – пугаюсь. Она протягивает руки и накрывает ладонями мои голые колени. Кожа у нее, как шелк. Ее руки тянутся вверх. Меня бросает в жар, дыхание учащается, губы в миг пересыхают. – Я же вижу, как ты на меня смотришь, – она садится совсем близко ко мне, и я чувствую прикосновение ее горячей кожи. – Ложись, – кивает она и я выполняю, не могу сопротивляться. Не хочу. – Да, – стону. – Тогда просыпайся. – Что? – вздрагиваю. Большая ладонь Бена скользит по моему телу, и легонько сжимает левую грудь. – Тшш, – шепчет. – Просыпайся, – теплый поцелуй в щеку. Я поворачиваю голову. Голубые глаза любимого смотрят на меня. Это утро, я в ночной сорочке, мы в кровати, в гостевой комнате дома МакКензи. Где-то в виске стучит вчерашний алкоголь. Облегченно выдыхаю. Баетрис приснилась мне. Это был сон. Сон и все… – Доброго утра, – утыкаюсь лицом в подушку. – Прости за вчерашнее. – Мы ведь уже решили, что прощаю, – большая ладонь лежит между моих лопаток. Я поворачиваюсь к нему, улыбаюсь. – Спасибо. – Пойдем, будем завтракать, – выражение его лица сурово. – Мы можем позавтракать позже? – кусаю губу, прижимаюсь к горячему Бену, пробегаюсь пальцами по его телу. – Холи, все уже проснулись, девочки могут

зайти в любой момент, – ловит мою руку. – Не хватало им увидеть тебя, скачущую на мне. Да, и ты знаешь, что молча ты заниматься этим не умеешь. – Мне просто очень хорошо с тобой, – пытаюсь подмазаться. Он все еще злится за вчерашнее, хоть и говорит, что это не так. Я знаю, как заставить тебя простить меня, мой медведь! Сползаю по его телу. – Нет! Я уже сказал тебе! – хватает меня за волосы, тянет вверх. – Закрой рот! – шепчу. Он перестает тянуть меня. Откидываю одеяло, хватаюсь за резинку его боксеров. – Дядя Бен! – радостное лепетание. Черт! Поднимаю голову, и тут Бен упирается ступней мне в плечо и сталкивает с кровати. К счастью я приземляюсь удачно. Обошлось без переломов, синяков и гематом. – Лили! – восклицает Бен. – Привет! – А где Холи? – недовольный голосок. – Привет! – вскакиваю на ноги, убираю волосы от лица. – А вот и она, – улыбается Бен. – Ты пришла позвать нас на завтрак? – Нет, – качает головой малышка. – Эдди не понравился тост с джемом и теперь она плачет. А я все съела и не плакала. Я пришла, чтобы вы мне почитали, – огромные карие глаза смотрят на меня с надеждой. – Ложись, конфетка, – киваю на постель. Лили забирается под одеяло, я укладываюсь рядом. – Дядя Бен почитает тебе, – сую ему в руки книжку. С интересом и иронией наблюдаю, как мой старый солдат читает Лили Мэри Поппинс.

На завтрак собирается вся семья. К моему великому сожалению я вынуждена общаться с отцом моего любимого. Противнейшим, к слову.

– Как тебе спалось, дорогая? – улыбается Джина. – Отлично, миссис МакКензи, – киваю. Тянусь за свежей тортильей. – Холи! – взвизгивает Беатрис, хватая меня за левую руку. – Что это? – тычет пальцем на кольцо. Я даже не заметила, что вытянула из косметички помолвочное кольцо и натянула на палец. – О, Господи! – бледнеет Джина. Я даже не подумала о том, что надев это кольцо, расскажу всем о нашей помолвке. – Бен? – Что, мам? – улыбается он. – Вы женитесь? – морщится Дэвид. – Ну, да, – кивает мой коп. – Мы даже не подумали… – жму плечами. – Не подумали сообщить, что вы помолвлены? – у Джины трясутся губы. Ну, точь в точь моя мама. – Мам, мы… – Джина, мы… – смотрю на нее. Она лишь громко вдыхает, прикрывает рот ладонью и выходит из столовой. – Да, что с вами не так? – рычит Беатрис и уходит вслед за мамой. – Как ты мог не сказать? – шиплю на Бена. Он жмет плечами. – Передайте мне спортивную страничку, – просит Дэвид. На лице противная улыбка. Я швыряю в его сторону газету. – Характерная, – констатирует он, принимаясь за чтение. – Ну и новость, – растягивает рот в неловкой улыбке Брюс. Я меряю его недовольным взглядом. Зря я это, наверное. Он ведь просто хочет разрядить обстановку. – Так как там дела у твоего брата Джерарда? – Он погиб в Ираке! Ясно? – повышаю голос. – Ух ты! – голос Дэвида, совсем не сочувственный. Я убью тебя! Урод! – Пожалуй, пройдусь, – бросаю салфетку на стул, выхожу из дома.

Бенджамин! Дери тебя восемь тысяч лепреконов! Что с тобой? Почему ты не рассказал родителям обо мне? Почему не рассказал, что мы помолвлены? Вдыхаю полной грудью, утирая слезы. За что ты так со мной? Я недостойна тебя? Так? Поэтому ты не сказал родителям? Черт! Дурацкий Бен! Мне срочно нужно выпить! У меня в сумке, между вещами запрятаны пару бутылочек Столичной. Разворачиваюсь к дому. На качелях сидит его мама.

– Подойди, – манит к себе правой рукой, между пальцев которой зажата сигаретка. Я удивляюсь. Но, это меня не касается. Я сама курила на первом курсе университета. Но, слишком откровенная картина открывшаяся моим глазам на занятиях по медицинской экспертизе, заставила меня бросить раз и навсегда. Присаживаюсь рядом с мамой Бена. – Почему вы молчали? – Я бы не хотела, но придется все свалить на Бена. Он не рассказал вам обо мне, тем более не рассказал, что мы помолвлены, – жму плечами. – Не прокатило, – качает она головой. – У тебя был весь вчерашний вечер. Ты даже кольца не носишь? – Вообще-то ношу. Но на работе снимаю. Нельзя, знаете ли. А сразу после смены мы поехали в аэропорт. И как-то закрутилась, совсем забыла про него. Вам, наверное, обидно, что сын ничего вам не рассказал… Я прошу прощения. За нас двоих, – опускаю глаза. – Ты любишь Бена? – слишком неожиданно звучит ее вопрос. Мне нужно время. – Джина, я… Я, словами передать не смогу как сильно люблю его, – тяжело выдыхаю. – Мне страшно от этого. Страшно, что я не осознаю глубину моих чувств, страшно, что в один жутчайший день я проснусь, а он уже не будет любить меня, – дышать мешает огромный ком. – Не думай об этом, – накрывает мою ладонь своей. – Держи, – протягивает мне сигарету. Я зачем-то забираю ее. А потом выбрасываю в причудливую урну. – Простите еще раз. И, – добавляю. – Если вы решите всыпать Бену за молчание, то позовите меня. Уж очень хочется добавить, – улыбаюсь. – Заметано, – подмигивает. – Пойдем. Завтрак, наверняка остыл, – тянет меня в дом. В столовой идет неторопливая беседа. Лили и Эдди пьют молочные коктейли, Беатрис сидит уткнувшись в айпад, а Бен, Брюс и Дэвид обсуждают какие-то давно запланированные дела. – Мам! – поднимает глаза Бен. – Не разговаривай со мной, Бенджамин Александр! Я все еще злюсь! – грозит ему пальцем. Я виновато улыбаюсь Беатрис и сажусь на свое место. – Все нормально? – Бен хватает меня за руку. – Я солидарна с твоей мамой, Бенджамин Александр! – шепчу ему, отдергивая ладонь. И остаток завтрака он не обращает на меня никакого внимания. А когда я отвлекаюсь на уборку посуды, он, вместе с отцом и Брюсом исчезает.

Я стою в гостевой комнате, стучу двумя пустыми бутылочками водки, стянутыми из тележки стюардессы. Куда их деть? Выбросить так, чтобы их никто не обнаружил. Не стоило, наверное, их вообще осушать, но выпить было необходимо. Есть какая-то чертова причина того, что Бен не рассказывал обо мне родителям! Он просто обязан объясниться!

Сквозь глубокую дрему улавливаю шорох. Поворачиваю голову, утыкаясь носом во что-то ароматное. Я же не заснула на ромашковом поле? Открываю глаза. Веки тяжелые. Я хочу спать еще сильнее. Хлопаю ресницами. Оказывается, по обеим сторонам от меня сопят малышки Диксен. Это все их каштановые волосы, среди которых, кажется, растут ромашки. Приподнимаюсь. В кресле напротив дремлет красотка Беатрис.

– Мы тебя разбудили? – не открывая глаза спрашивает она. – Мне очень стыдно, – шепчу. – Нужно готовить праздничный ужин, а я заснула. – Ничего страшного, – качает она головой. – Это все смена часовых поясов. – Всего два часа – это не разница, – качаю головой. – Скорее всего дело в сбившемся распорядке дня. На ночную смену мы уходим в шесть вечера, приходим в шесть утра и спим часов до двух дня. И так на протяжении уже двух с половиной лет. В редкие дни выходных и вот такого короткого отпуска день путается с ночью. Надеюсь, я хоть когда-нибудь привыкну, – замолкаю. – Брюс тоже еле справляется, – кивает она. – Пойдем, пора ставить индейку в духовку. Сменим маму на кухне, – выходит из комнаты. Я осторожно выпутываюсь из объятий девочек, набрасываю на них одеяло.

Пока в кухне никого, я скидываю бутылочки в мусорное ведро и осторожно заваливаю их очистками батата.

Родственникам Бена я, кажется, нравлюсь. Вот только сам Бен жутко злится, когда я прошу налить мне немного вина. Ворчит, что вчера ночью я слезно обещала не пить больше, а сегодня прошу налить мне уже третий бокал!

– Посмотри на Пенни! Она лечилась два года от алкогольной зависимости, – шепчет мне. – Отвали, Бенджамин, – фыркаю. Я не алкоголичка! И мне не нужно лечиться! Я прислушиваюсь к разговорам. Обычная семейная болтовня. Кто-то умер, кто-то родился… Все, как обычно. «Посмотри на Пенни! Посмотри на Пенни!», – ворчащий Бен в моей голове.