Операция «Молот». Операция «Гадюка-3»
Шрифт:
— Майор, сделайте милость, избавьте меня от вашей социальной сатиры, — ответил Стивенс. — Мне кажется, у вас лучше получаются ваши выходы с угрозами — хотя и нереалистичными. Даже если вы взглянете на ситуацию с точки зрения собственных интересов, вы же должны понимать, что третья мировая война отнюдь не окажет благотворного воздействия на ваше здоровье. Вы и ваши друзья сгорите заживо вместе с миллионами женщин и детей на этой планете.
— Фигня это, мистер президент. Мы засели глубоко под землей в непроницаемой для радиации «яме», и мы можем находиться здесь в течение
Стивенс бросил взгляд на Бономи и пожал плечами.
— Майор Делл, — медленно произнес он. — Я надеюсь, мы можем это обсудить спокойно и разумно. Один из моих помощников заметил, что вы по сути дела пытаетесь совершить хулиганское нападение на Соединенные Штаты. Правительство не может этого допустить и не допустит.
Если мы не сумеем предотвратить это хулиганство путем переговоров, тогда нам придется рассмотреть возможность применения нашей несокрушимой военной мощи с использованием всех имеющихся в нашем распоряжении ресурсов. Что бы там ни тявкал сенатор Колдуэлл во время своей предвыборной кампании, мы все еще величайшая в мире держава.
— Ну, так кто кому угрожает?
— Это не просто угроза, майор. Как верховный главнокомандующий страны, я сделаю то, что диктует мне мой долг.
— Ваш долг диктует вам дать нам денег и самолет к восьми часам вечера завтра.
Нет, это пустая трата времени.
Дэвид Стивенс давно уяснил, что когда дискуссия с председателем ли сенатского комитета, с главой ли иностранного государства или с собственной женой оборачивается пустой тратой времени, самое мудрое — это прекратить препирательства, пока ситуация еще не обострилась, — просто встать и уйти, чтобы обе стороны могли бы поразмыслить и, возможно, прийти к какому-то компромиссу в одиночестве.
— Я думаю над вашими словами, — объявил он. — И свяжусь с вами позже. Я верю, что вы, как благоразумный человек самым серьезным образом отнесетесь и к моим словам, майор.
Делл расхохотался.
— Я далеко не благоразумный человек, мистер президент. Я уволенный офицер ВВС, обесчещенный экс-джентльмен, осужденный женоубийца и беглый заключенный в розыске. Никакие правила — ваши правила, старые правила — больше ко мне неприменимы. Меня больше ничего не связывает с вашей системой — системой, которая намеревается меня убить. Неужели вы и впрямь полагаете, будто мы говорим на одном и том же языке?
Так, теперь разговор медленно и неотвратимо съезжал на грубость, и президент понял, что ему необходимо немедленно остановить это опасное скольжение по наклонной плоскости.
— Обсудите это со своими друзьями, —
Он положил трубку и повернулся к членам кабинета.
— Пользы мало! — вынес он оценку состоявшемуся разговору.
— Да этот парень просто псих! — заявил свирепо Гросвинор.
— А вы думаете, он — псих, Билл?
Генеральный прокурор покачал головой.
— Не сказал бы. У нас в стране есть по меньше мере семь штатов, в которых этого майора с его красноречием и философией избрали бы вице-губернатором, — рассудил Уильям Фрост.
Майклсон, попыхивая трубкой, смотрел на министра обороны.
— С какой стороны на это ни посмотреть, Делл явно не в своем уме, — заявил шеф ЦРУ немного помпезным тоном. — Психотестирование, проведенное надлежащим образом, давным-давно выявило бы его психическую неуравновешенность. Уж наших психологов он бы не провел, доложу я вам!
Дарби проигнорировал сие провокационное заявление.
— Нам надо выковырять их оттуда! — сказал он, обращаясь к Крейну. — Используем батальоны быстрого развертывания, танки, ракеты тактического радиуса действия, боевые вертолеты.
— Возможно, стоит подключить и тактические бомбардировщики, — подумал вслух начальник штаба ВВС.
Рассуждать о вооружениях оказалось куда менее болезненным занятием, чем признать тот факт, что настоящий кризис произошел в работе того или иного ведомства.
— Не расстраивайтесь. Попытка удалась, — утешил президента бригадный генерал Бономи. — Знаете, мне показалось, что вы его проняли этим задушевным мужским разговором насчет страха и инстинкта самосохранения. На какое-то мгновение он даже заинтересовался.
— Он очень неглуп, этот парень, — заметил Стивенс. — Он, конечно, не слишком большая умница, каким сам себе кажется, но он неглуп. И он мерзавец, чудовищный мерзавец. Нет, мне кажется, я его совсем не пронял.
— И все же попытка удалась.
— Попытка удалась, но улова нет, Винс! — ответило высшее должностное лицо Соединенных Штатов.
Его бывший ведомый сочувственно пожал плечами.
— Возможно, сейчас самое время выдвинуть пехотные части и поднять в воздух эскадрильи просто в качестве превентивной меры, — заявил президент.
— Разумно! — согласился министр обороны с заблестевшими глазами и быстро заговорил. В его голосе не было ни тени сомнения и страха, когда он живо излагал, какие части выдвинуть, какие вооружения использовать и как провести всю операцию. Это была блестящая речь.
Пока он говорил, синий санитарный фургон, эскортируемый джипом и двумя крытыми грузовиками с полицейскими ВВС, подкатил к служебному входу госпиталя военно-воздушной базы в Мальмстроме. Минутой позже два санитара осторожно вынесли носилки.
— Смотрите, не уроните его! — приказал капитан Дрю. — Мы и так с трудом нашли его в таком тумане, так что теперь не хватало его уронить…
Офицер разведки ВВС был раздражен и потен — результат двухчасовых поисков по обеим сторонам шоссе, — и обильное потоотделение не мог унять носовой платок, которым он промокал влажное лицо.