Операция «Шасть!»
Шрифт:
Народ подтвердил его правоту одобрительными выкриками.
– Переходим ко второму вопросу, – продолжал Алексей, вдохновленный народной поддержкой. – Кто ответит за то, за се, снова да ладом? Мы и ответим, кто больше-то! Оно ведь всегда так выходит: отними у русского народного мужика любимое занятие, загноби его до полного закаливания организма уничижением проделанной работы…
– Насколько мне известно, молодой человек, вы сами отказались от любимой работы, – иронически усмехнулся Ух Ё. – Притом весьма энергично и неполиткорректно. А ведь производственную субординацию никто не отменял. Я уж не говорю о трудовой дисциплине.
– Ха, трудовая дисциплина! Ну конечно, это же я ее нарушал. Тем, что ради вашей халявы пыхтел над проектами от рассвета до заката. А может, Илюха нарушил трудовую дисциплину, когда отказался заведомо
Названные персоны мигом очутились подле товарища. Алексей обнял их за плечи.
– Да, мы готовы ответить за то, что разворошили этот гадючник, который вы называете Делом.
– Неудивительно. Ни дела, ни работы – вот ваш главный принцип, – заметил Ухват Ёдрёнович. – Бездельники, одно слово.
– Грубое заблуждение, – парировал Леха. – Нет работы – нет Дела, так точнее будет.
– Складно поете, молодой человек, – похвалил Стрёмщик. – На все ответ имеется.
– Наловчился отвечать. За себя и за того парня. Кстати о песнях…
Попов коротко пошептался с друзьями. Муромский завертел головой. Поймав в поле зрения стоящего неподалеку Пашу-Пафнутия, сделал тому некий знак могучими пальцами. Знак был вполне пристойным, однако для стороннего глаза загадочным донельзя. Пафнутий понимающе кивнул и стал куда-то продираться через толпу.
– Кстати о песнях и об ответах, – повторил Попов и с хитрой улыбкой обратился к истцам: – Мы втроем готовы ответить сразу уж и за пресловутых козлов, о которых вы так неуемно печетесь.
– Очевидно, после дождичка в четверг. – Господин Стрёмщик подарил народу фарфоровую голливудскую улыбку.
– Правильнее сказать, после снежка, – парировал Леха и тоже улыбнулся. Зубы у него были натуральные. В их сиянии стоматологический шедевр Ухвата Ёдрёновича моментально померк и поблек. – То есть прямо сейчас и прямо здесь. Друзья! – Он обвел взглядом всех собравшихся. – Любителей полемизировать и без меня хватает. Куда веселей поэтизировать и музицировать. С вашего разрешения мне хотелось бы исполнить старинную новогоднюю песню по данному поводу. Отвечать, так с музыкой!
– Жги, Алексей, разрешаем!
– Нам песня строить и жить помогает!
– Ай, молодца!
Под шумок на-гора протиснулся Пафнутий, ведя за собой квартет лабухов из «Шалмана». Музыканты недолго посовещались с Алексеем, тот подстроил врученную ему гитару, и грянул «Козлиный туш»:
Смех и грех, господа! В наступившем годуМы воспрянем от резко смещенных акцентов:Может быть, нам оплатят наш труд по труду,Не жалея на это копеек и центов.Нам удачу навалит Судьба, господа,Да по полной программе, да каждому лично, —Ведь должна же она навалить иногда,Как бы это порой ни звучало цинично.Господа россияне обоих полов!Почему так заложено в менталитете,Что в текущем году нам, козлам, за козловДля начала, без шуток, придется ответить?Шебуршатся козлы. Предвкушают свой часБородато-рогато-мохнатые звери:Мол, всем скопом навалятся завтра на нас,Так что сами заблеем мы, смею заверить!Будут правдой блудливо колоть нам глазаИ три шкуры сдерут с нас на шкурки для шубы;Тут же рядом с козлом и коза-дереза —И поэтому в принципе кончатся шутки.Но взамен нас избавят от выбора слов,И мы сможем – один лишь народ на планете —Называть без опаски козлами козлов:Все равно отвечать. Мы, конечно, ответим.Мы ответим!Впервые лиПоследние ноты еще гонялись за эхом в окрестных лесах, а волшебная сила искусства уже тронула сердца людей шершавым языком. Спонтанно начались прения сторон. Людское море разделилось на бухточки, островки, заливчики – и везде закипели нешуточные страсти.
В одном месте люди-акулы за неимением других клиентов спасали утопающую на суше молодежь, живущую по отсталым понятиям. Молодежь скучно тонула в пластиковом пиве, заедала сушено-картонными кальмарами и явно при этом полагала себя носителем алкогольной мощи Руссии. Люди-акулы делали «Кийя!», демонстрируя подводные приемчики из арсенала Жеки Джана (не путать с «ай-мама-джан», а также с тушкой Жеки потрошеного, б/г). Вразумлять несмышленышей помогали супруги Швепс с рекрутированными скаутами и скаутессами.
– Ой, дяденьки, простите, мы больше не будем! – пищали вразумляемые. – Мы просто играем в анонимных алкоголиков.
– А меньше будете, что ли? – по-отечески укорял Полковник, поливая их пивом. – Вы что думаете, в сказку попали? Ха, попали вы, деточки, в руки бойцов отряда по борьбе с анонимными алкоголиками.
В другом месте заскучавшему в бездействии Ваняте подвернулся опасный тип Эдипянц, который невразумительно, но горячо пререкался с Ваней Дреддом.
– Понаехало вас, гастарбайтеров, э, – гортанно блеял Юран на потомка вождя, стоящего рука об руку с Ингой. – Зачем такой красивый дэвушка уводить хотель, да?
Дреды на голове у Дредда шевелились от еле сдерживаемого хохота. Инга, полагающая, что трясет его от ярости, успокаивала:
– Спокойствие, Ванюша, только спокойствие!
Тут-то Эдипянца и узрел бравый впукковец.
– Че'бль, засровец, удим рыбку в мутной воде'бль? Да ты'бль, казачок, не засровец, засланец ты. Всем засланцам засланец, просто засланец божьей милостью'бль! Только здесь тебя ни одна пожарная гидропушка не спасет. Антисорные речи'бль тебе милы, понимаешь. В чужом рту соринку слышим, а в своем поленницу не улавливаем? Ничего-ничего, сейчас будем тренироваться, проходить краткий курс военно-прикладной фонетики'бль. By компранэ'бль?
Быть бы Юрану крепко битым, но тут на защиту незадачливого горного народного мужика вступила хозяйка офиса Иветта Козьмодеевна Девятерых. Она бесстрашно выстроилась свиньей – и давай штурмовать превосходящие силы противника! Давай напирать дюжей грудью и недюжинными речами! Давай вышивать сорными перлами замысловатые фантастические узоры! Да такие веские – прямо каслинское чугунное литье. Незадачливый защитник антисорной речи под давлением этих оборонительных кружев пришел к полной деморализации, дезориентации и разложению. Эдипянц тонким голосом помянул маму-джан и окончательно разложился… то есть улегся. В аккурат под ноги авантажной заступнице. Та нежно забросила милого на плечо, погрозила конногвардейцу пудовым кулачком и была такова.
Стенка на стенку сошлись курящие и некурящие. Первые щедро распространяли всевозможные табачные дымы и ароматы, постепенно смешивающиеся в облако такого амбре, в котором не только топор – кувалда повиснет. Вторые нацепили респираторы да противогазы и устроили публичное сожжение гигантскому резиновому чучелу сигареты. Сигарета чадила как подбитый самолет-заправщик. Тут бы все за исключением владельцев противогазов и угорели, но положение спас невесть откуда взявшийся смерч. Природный катаклизм работал по принципу пылесоса. Весь дым через атмосферную воронку высасывало прямиком в космос. Таким образом, пострадали лишь ретрансляционные спутники, чьи объективы густо заляпались сажей.