Операция «Сломанная трубка»
Шрифт:
— Сама-то я польский язык не знаю, но знакома с человеком, который знает этот язык очень даже хорошо. Письмо-то у вас длинное?
— Четыре с половиной страницы.
— О-о! Так вы его и за две недели не осилите, а этот человек вам переведет за полчаса.
— А где он работает?
— Подождите здесь минуточку, — ответила девушка и прошла за стеллажи в дальний конец зала.
Вернулась она минуты через три и протянула ребятам какую-то карточку.
— Вот, возьмите. Здесь адрес.
— А к кому вы нас посылаете?
— К
Кестюк и Никон поблагодарили девушку и вихрем вылетели из библиотеки.
4
Они увидели нужный номер на углу красного кирпичного дома. Первый этаж его занимал магазин музыкальных товаров, и из открытого окна на улицу доносилось: «А-арлекнно, Арлеки-ино!..» Ребята завернули во двор, подошли к третьему подъезду и — бегом на третий этаж. Вот и квартира номер двадцать. Перевели дыхание, осмотрели друг друга, Никон пригладил волосы, а Кестюк коротко нажал на кнопку звонка. В ответ ни звука.
— Наверно, дома нет, — расстроился Никон.
— Может, Ядвига Стефановна легла спать, — сказал Кестюк. — Пенсионеры и днем могут спать… как дети. Ладно, позвоню еще.
На этот раз Кестюк нажал на кнопку несколько раз подряд. Ответа не было.
— Зря ждем. Ясно, хозяйки нет. — Никон шагнул к лестнице. — Пойдем лучше обратно в библиотеку…
— А-а, туда мы всегда успеем, — ответил Кестюк. — Нет уж, подождем Ядвигу Стефановну. Может, она в магазин пошла или, может быть, просто прогуляться.
— «Может быть, может быть»… А время-то идет.
— Ты забыл, что библиотекарша сказала? Две недели нам придется просидеть над таким длинным письмом. А Ядвига Стефановна за полчаса все переведет.
Ребята не спеша спустились во двор. Осмотрелись. У стены — целая груда пустых ящиков. Взяли один, перевернули вверх дном и уселись на него. Они решили во что бы то ни стало дождаться возвращения Ядвиги Стефановны.
Солнце поднималось все выше.
— Да мы тут поджаримся, — буркнул Кестюк.
Наверно, полчаса минуло, а в подъезд, в котором жила Ядвига Стефановна, прошел только старик с белой бородкой клинышком.
— И где она только ходит? — проворчал Кестюк и положил тетрадь с письмом себе на голову — уж слишком сильно припекало.
— Да, и где она только все ходит? — услышал он вдруг чей-то ехидный голос. Оглянулся — никого.
— Это ты меня передразниваешь? — повернулся Кестюк к своему товарищу.
— Я? Ты что… — обиделся Никон. — Я думал, это ты сам… дурачишься, девчоночьим голосом разговариваешь…
Кестюк вскочил на ноги.
— Так ты, значит, ничего не сказал?
Никон
— Я? Ни слова.
— Интере-есно… — протянул Кестюк. — Больно уж знакомый голос был… Кто же это нас разыгрывает?
Кестюк даже за угол дома заглянул — пусто. Что делать, снова уселись на свою «скамейку». Вдруг позади них сверху сорвался пустой ящик и грохнулся на землю. Кестюк и Никон шарахнулись в сторону. А из-за груды ящиков выскочила… Илемби-разбойница! Ребята остолбенели. А Илемби расхохоталась.
— Что? Не ждали? — наконец спросила она.
— Ты… Как ты сюда попала?
— А вместе с вами.
— Зачем?
— А зачем и вы! — дерзко ответила Илемби.
— А мы ведь… А мы с Никоном… — Не зная, что сказать дальше, Кестюк повернулся к товарищу, но Илемби не дала ему договорить.
— Целыми днями сидите в читальном зале с польским словарем. Так ведь?
— О чем ты говоришь? — Ребята переглянулись.
— Ну что вы притворяетесь? Сколько дней сидят с этим словарем… А сейчас к Ядвиге Стефановне пришли. Я все знаю!
— Ну и ну! — процедил Кестюк сквозь зубы. — Точно, что разбойница… Правильно тебе Ильдер прозвище придумал.
— Фи, тоже мне! — присвистнув, передернула плечами Илемби. — Нашел кого слушать. Твой Ильдер только перед маленькими умеет выхваляться, а у самого… Если хочешь знать, сейчас он ходит и плачется, что ты ему изменил, а я вот взяла и выследила вас. Ни за что бы вы меня не заметили, да там, за ящиками, пахнет чем-то — невмоготу…
— А как ты узнала, что мы ездим в библиотеку? — спросил Никон.
— Я сразу заметила, что вы уж больно сдружились в последнее время. Ну, думаю, неспроста! Потом еще приметила, что вы ребят сторонитесь, а тут на целый день куда-то исчезли. На другое утро села с вами в один автобус — только я в переднюю дверь, с женщинами, — и в город. А чем вы в читальном зале занимаетесь, мне библиотекарша рассказала. Ну, а сегодня прямо в десяти шагах за вами шла — нет чтоб кому из вас обернуться… — Теперь Илемби стояла перед ребятами, виновато потупив глаза, и ковыряла землю носком туфельки. — Теперь скажете, кто такая Ядвига Стефановна, а?
Кестюк уж давно понял: от Илемби так просто не отвертеться. Но он не имел права выдавать тайну письма, не посоветовавшись с Никоном. Поэтому вопросительно глянул на товарища. Тот кивнул.
— Ладно, — сказал Кестюк, — без тебя мы больше ни шагу. А знаешь, Никон, это даже хорошо, что она с нами. Пусть она и начнет разговор с Ядвигой Стефановной. Женщины лучше понимают друг друга. Да, Илемби?
Та заулыбалась в ответ. Но сначала пришлось рассказать ей всю историю, связанную с письмом, пришедшим на имя Акулины Мусимовны. Выслушав их, Илемби тоже сразу загорелась желанием разузнать тайну письма… И тут же — девчонки, они и есть девчонки! — предложила пока поиграть в прятки: