Опередить дьявола

Хайдер Мо

На этот раз Скиталец открыл глаза. Он набычился, вперив в детектива гневный взор.

— Вас учили задавать вопросы. — От игривого тона не осталось и следа. — А помалкивать вас не учили?

— Однажды вы мне сказали, что каждый ваш шаг — это лишь подготовка. А цель — найти ее. Для меня ваши скитания были загадкой, однако теперь, кажется, я понял. Вы говорите, что вы не ясновидящий, но ведь мы ходим одними тропами, а подмечаете вы в сто раз больше, чем я.

— Вам, полицейским, сам Бог велел трепать языком, но это еще не означает,

что я должен вас слушать.

— Что ж, потреплемся. Я знаю, чем вы заняты. Что стоит за вашими передвижениями. Кое-что мне непонятно. Крокусы… они выстраиваются в некую значимую линию, пока не ясно какую. Еще этот фургон, который Эванс бросил в Холкомском карьере, после того как избавился от трупа. Фургон был у вас украден в Шептон Моллет, а вас почему-то занесло в другие края. Но про остальное мне известно. Вы ищете ее. Место ее захоронения.

Скиталец выдержал взгляд детектива. Глаза его потемнели, в них читалась ярость.

— Красноречивое молчание, — заметил Кэффри. — Вам ли не знать, что невысказанные слова могут поведать больше, чем сказанные вслух?

— «Невысказанные слова могут поведать больше, чем сказанные вслух». Это что, полицейский афоризм? Что-то из дешевой проповеди стражей порядка на службе Ее Величества?

Кэффри усмехнулся.

— Вы меня осаживаете всякий раз, когда я говорю что-нибудь дельное.

— Нет. Я вас осаживаю, потому что вижу, насколько вы беспомощны и бестолковы. Вы полагаете, что ваш гнев обращен против мирового зла, тогда как на самом деле вас бесит собственная беззубость перед лицом этой женщины. Вы связаны по рукам и по ногам, и эта мысль для вас нестерпима.

— А ваш гнев вызван моей правотой. Вы гневаетесь, потому что при всей вашей проницательности и шестом чувстве вас занесло сюда, — он махнул рукой в сторону фармацевтического комплекса, — и вы не в состоянии проникнуть на охраняемую территорию и все там обшарить. Вы ни черта не можете с этим поделать.

— Убирайтесь от моего костра. Проваливайте. Кэффри поставил кружку на землю. Он поднялся и, аккуратно свернув синтепоновый матрас, положил его рядом с посудой и прочим скарбом.

— Спасибо, что ответили на мои вопросы.

— Ни на какие вопросы я не ответил.

— Ответили, уж поверьте. Еще как ответили.

31

Когда Кэффри приехал в офис к восьми утра, там уже вовсю кипела работа, трезвонили телефоны. Место для Мирта он устроил за своим столом, под батареей, где положил старое полотенце и поставил миску с водой; потом, взбадривая себя маленькими глотками обжигающего кофе, совершенно смурной, с воспаленными глазами начал обход. Он провел бессонную ночь — как всегда в разгар расследования. После того как они со Скитальцем поцапались, он вернулся в арендованный для него, стоящий на отшибе коттедж в Мендипе и до утра изучал показания свидетелей похищения Эмили. Не обошлось без виски, и теперь голова у него трещала так, что и слон бы взвыл.

Делопроизводитель

ввел его в курс дел. Штучка и Тернер все пытались раздобыть ордера на осмотр жилищ в Котсволдсе. Все, что эрэмпэшники сумели нарыть в «ауди» Джэнис Костелло, прошло судмедэкспертизу — с нулевым результатом. Машину поставили на служебную стоянку, и семья забрала ее накануне по дороге в Кейншем, к матери Джэнис. И.о. детектива Проди вчера взял полдня «отгула». Не иначе тайм-аут пошел ему на пользу, поскольку сегодня он торчал в офисе с пяти утра, изучая записи камер видеонаблюдения. Кэффри про себя решил пойти с ним на мировую и с пустой кружкой в руке завернул в офис своего подчиненного.

— Как насчет кофе?

Проди оторвался от стола.

— Можно. Присаживайтесь.

Кэффри колебался. Проди сразу взял мрачный тон. «Не иди же на поводу, — сказал себе Кэффри, — оно того не стоит». Закрыл ногой дверь, поставил кружку на стол, сел и огляделся. Комната выглядела повеселее. Лампа на потолке горела, на стенах появились фотографии, в углу лежал чехол от пыли и поднос на колесиках. В воздухе стоял сильный запах свежей краски.

— Здесь побывали маляры?

Проди встал и включил чайник.

— Я тут ни при чем. Наверно, кто-то решил, что мне нужна достойная встреча. Вот и лампу починили. По правде говоря, меня немного покоробило. Могли бы поставить в известность служебной запиской.

Кэффри согласно кивнул. Тон был по-прежнему угрюмым.

— Есть новости?

— Да нет. — Проди положил пару ложек кофе в каждую кружку. — Прочесали улицы, прилегающие к месту, где была похищена Эмили. Нашли один «воксхолл» синего цвета, но с другими номерами. Принадлежит приличной даме с двумя собачками. Приезжала в парикмахерскую.

— А камеры видеонаблюдения на железнодорожных станциях?

— На второй ничего нет. Как и на первой, в Эйвонклиффе, где обнаружили «ярис». Там остановка по требованию.

— По требованию?

— Высовываешь в окно руку, и поезд останавливается.

— Как в автобусе?

— Как в автобусе. Но во время выходных поезд никто не останавливал. Вероятно, он вышел из «яриса» и ушел на своих двоих. Местные таксисты ни за кем не приезжали.

Кэффри тихо выругался.

— Сукин сын. Все ему сходит с рук. Миновал камеры видеонаблюдения. Как он мог знать, где они находятся?

— Сам не пойму. — Проди выключил чайник и налил в чашки кипяток. — Тем более не стационарные, передвижные.

Кэффри задумчиво покивал. Только сейчас он заметил на подоконнике знакомое досье. Желтая папка. Из надзорного ведомства. Опять.

— Сахар? — Рука Проди с полной ложкой зависла над кружкой.

— Да, пожалуйста. Две.

— Молоко?

— Да.

Проди протянул кружку шефу, но Кэффри ее не взял.

— Пол, — сказал он, глядя на кружку.

— Что?

— Я вас просил не трогать это досье. Вернуть его обратно. Почему вы проигнорировали мои слова?