Оперные тайны
Шрифт:
Не менее несчастной, уверена она, будет её доля, если Онегин откажет ей в ответном чувстве.
Сначала я молчать хотела…Поверьте, моего стыдаВы б не узнали никогда…Вот какие слова она пишет. Но о каком стыде идёт речь? Действие и романа, и оперы происходят, как это доказал тот же Юрий Михайлович Лотман, в начале 1820-х годов. Татьяна пишет Онегину письмо летом 1820 года. В начале следующего года, 12 января, отпразднуют её именины. 14 января на дуэли погибнет Ленский. «Июля третьего числа» в своё длительное путешествие отбудет Онегин.
Тогда для незамужней девушки – по строгим правилам этикета – поднять глаза, посмотреть-то лишний раз на мужчину
Какая же в ней вспыхнула эмоция, какое в ней запылало чувство – это же можно сойти с ума! «Страсти пылкой и безумной…» И в ком? В этой девочке, которая воспитывалась на романах, которая только из романов и могла знать, что такое пылкая и безумная страсть. Ничего похожего, ничего подобного представить себе по отношению к Татьяне невозможно.
Увы, не в силах я владеть своей душой…И вот тут по-настоящему роковая фраза:
Пусть будет то, что быть должно со мной.Это такой a part. И сразу к письму:
Ему признаюсь я! Смелей! Он всё узнает…И снова эта же тема.
Станиславский настаивал на том, чтобы она не вставала с постели. Эти a part – просто залу. Себе – и залу.
Зачем, зачем вы посетили нас,В глуши забытого селеньяЯ никогда не знала б вас,Не знала горького мученья.Души неопытной волненье…То есть она знает свою судьбу. Судьбу своей матери, которая сначала «читая книги, волновалась». А потом смирилась – у Пушкина в одном из черновиков написано коротко, ёмко и звонко: «Секала жопы, брила лбы» (то есть отправляла крестьян в рекруты).
По сердцу я нашла бы друга,Была бы верная супруга и добродетельная мать.Вот оно! Вот её грядущая судьба, она её себе очень хорошо представляет. И вдруг: другой? Тут опять прорывается эта температура за сорок. Срывается нота, она и должна срываться. Никаких вокальных красот!
Всё это – тоже не вставая с постели. Другой? Да никогда!
.
Заметим – в первый раз она обращается к нему на «ты». То есть, как поётся совсем в другой опере, «венцы златые, милый мой, на нас наденут завтра». Она уже себе это представляет, иначе зачем бы ей няню пытать насчёт её венчания? Она считает, что услышала этот глас Божий. Никак иначе!
То есть в этом человеке сейчас и заключён весь смысл её жизни. Всё абсолютно лучшее, что есть в ней, что есть в её сердце, в её душе, в её мечтах об идеале, в её мечтах о самом прекрасном, самом лучшем человеке, которого она всё-таки всегда надеялась в жизни встретить – прежде чем она станет «верная супруга и добродетельная мать».
«Вся жизнь моя была залогом…» И вот тут, говорил Станиславский, надо откинуться на постели, размечтавшись…
То есть она встретила тот самый идеал – абсолютный, прекрасный, совершенный!
Незримый, ты уж был мне мил…Потому что тут расслабление мышц. Ведь гениальная актёрская игра, особенно связанная с музыкой, – это, по сути, напряжение и расслабление мышц. Если нет этих смен пластики рук, тела, если мы не чувствуем эти разные температурные режимы, то вряд ли мы высоко оценим талант артиста.
И дальше опять:
Не правда ль? я тебя слыхала:Ты говорил со мной в тиши,Когда я бедным помогалаИли молитвой услаждалаТоску волнуемой души?И в это самое мгновеньеНе ты ли, милое виденье,В прозрачной темноте мелькнул,Приникнул тихо к изголовью?