Оплачено сполна
Шрифт:
Он сглотнул и взял мантию, накинув ее на плечи.
– Иди за мной.
***
Ад начинается за дверью, - пронеслось в голове Малфоя, когда они вышли во двор.
Попроси кто-нибудь Драко описать, во что в те часы превратилась школа, он бы не смог.
Бабахнуло заклинание, и на головы обоих обвалилась чудом уцелевшая арка. Выскочили на инстинктах, вцепившись друг в друга.
С укоризненным тревожным бомканьем подрезанный кем-то колокол грохнулся с башни,
А потом кто-то смог почистить воздух. Лучше бы он этого не делал.
В шаге от него Чоу Чанг, перемазанная грязью, в одиночку отбивалась от кого-то из Пожирателей в маске (Драко не хотел знать, от кого). Он спешно скользнул мимо и натолкнулся на Гарри.
– Relashio!
– рявкнул тот, Пожирателя подбросило и тряхнуло.
– Атакуй, не хочешь смертельными, атакуй любыми, но не делай вид, что это не твоя война!
Драко покорился; они брели через двор долго, почти час, то прячась за валунами и развалинами, то ложась среди трупов, чтобы оставаться незамеченными. Гарри было непросто. Свалка и шум стояли невообразимые. Оба поздно поняли, что только сверху все было ясно, а в этой воняющий дымом, кровью и смертью реальности, в которой они очутились, нет ориентиров. По пути Гарри часто, а Драко - реже и осторожнее, пытались помочь защитникам Хогвартса. Иногда они успевали. Иногда - нет.
Драко бы с удовольствием упал и притворился мертвым, но приходилось прорываться дальше. Куда?
– Холм там! Он сотворил его у самого озера!
– Поттер палочкой ткнул в совсем другом направлении, нежели они, по мыслям Драко, шли, ползли и бежали.
Иногда он видел такое, что мечтал закрыть глаза. Сибилла Трелони, эта никчемная алкоголичка, кинулась наперерез Avada, летящей в Лаванду Браун. Возможно, она успела, Драко уже не видел, сглатывая подступающие слезы паники. Не время. Выжить - и можно будет рыдать как девчонке. Невольно порадовался, что Поттер тогда в сотый раз запнулся и не видел.
У самых стен боевые группы АД отбивались от нескольких взрослых, превратившись в безжалостную машину для убийств. Огонь из их палочек часто попадал в цель, очищая дорогу для немногих отступающих в тыл. Многие были ранены, но продолжали отбиваться, понимая, что это последний шанс. Профессор МакГонагалл держала палочку левой рукой, Флитвик прихрамывал, Синистра с растрепанными седыми волосами поддерживала мадам Хуч, а их обеих прикрывала мадам Пинс, кровожадно отстреливающаяся где-то вычитанными редкими заклинаниями…
Несколько оборотней настолько озверели от жажды крови, что кидались прямо на летящие в них заклинания. Душераздирающий визг ввинтился в голову, кажется, каждому на поле. Падма Патил неосознанно прикрыла собой сестру от везучего оборотня, мимо которого прошли все пущенные заклинания.
Поттер рванулся на визг, движимый каким-то внутренним инстинктом, но Драко успел его поймать.
–
Судя по виду Гарри, тот уже жалел, что не пополз в одиночестве.
Холм вырос перед ними уродливым нарывом на теле земли, очевидный в своем насильном происхождении. С боков замороженный покров треснул, оголив мертвую черную землю. Холм был огромный, им пришлось задрать головы, чтобы заметить наверху фигуру Темного Лорда. Тот раздраженно метался туда-сюда, вглядываясь в отряды сражающихся, постепенно редеющие.
Драко снял капюшон, чтобы Поттер смог его увидеть. Наверное, что-то было в его глазах, что Гарри положил руку ему на плечо и крепко сжал. Вид у него был почти безразличный.
– Я обещаю, что это закончится, - и он начал трудный для него подъем на холм; здесь придется задействовать немногие оставшиеся силы.
Драко набросил капюшон и замер у подножия.
Ему досталась, как ни крути, страшная роль - наблюдателя и судьи.
***
Когда нет надежды у тебя, она есть у других.
Вокруг сражались Пожиратели, Орденцы, дети. Все – люди, члены и без того немногочисленного волшебного общества. Гарри упорно карабкался по склону неестественно крутого холма, оскальзываясь, но продолжая ползти.
Перед взглядом предстал Он. Он уже не был человеком, хотя, несмотря на все сказанное о нем и увиденное, Гарри хотел бы видеть его человеком. Он не мог по-человечески улыбнуться, а Гарри хотел, чтобы мог. Он, быть может, и не помнил, а Гарри мечтал, чтобы помнил каждую секунду того, что малодушно упрятал в хоркруксы.
Ветер высушил слезы и щипал щеки, снег скрипел под ногами. Холодно. Тепла было так мало. Кто бы полюбил Гарри таким, каким он стал? Полюбил с руками, облитыми кровью, с ожогами от Тьмы, с тянущим желанием пустить ее в ход, с упрямой борьбой за самое себя. И другой борьбой – за любовь, которую по крупице пыталось убить существо на холме, иногда само того не ведая.
Волдеморт, его торжествующая ухмылка, он заметил Гарри, он знал, что в итоге все будет так, как ему хотелось. А ведь все могло сложиться иначе. Ведь могло, правда? В ушах звенело этим «могло», но надежда умерла целую вечность назад.
С ней умер тот Гарри, гриффиндорец, добрый, бескорыстный, любящий. Человек, занявший его место, хотел рассказать, бросить правду в лицо, поделиться болью, душащей изнутри, влить в глотку ту отраву, которой дышал с тех пор, как узнал. Он не будет одинок в этом знании. Не он один будет страдать.
Дамблдор говорил, что иногда знание - лучшее оружие. Теперь Гарри знал и сам, что некоторые знания способны убить человека как медленный яд, день за днем, капля за каплей высосать его вкус к жизни.
Он перестал бояться за свою жизнь, он уже отдал ее без права на возврат. Это было так… легко. Спокойно. Он знал, что еще легче станет, когда он наконец поделится роковым знанием с тем, кто начал эту войну.
– Гарри Поттер, - поклонился Лорд, - наконец-то мы сможем сделать все без спешки.