Опоздавшая
Шрифт:
Карен послала Лизе взгляд, который умолял: утихомирь Белл. Лизе это иногда удавалось.
— Мама, ну пожалуйста… — взмолилась Лиза.
— Никаких пожалуйста. Девочка не может сдерживать себя. Посмотри на нее. Во что она себя превратила! Она жрет, как лошадь, а ее сестра ест мало, как птица. Жирный с тощим побежали и подушку разодрали.
Белл нервно провела рукой по пиджаку и юбке, как будто стряхивала несуществующие крошки. Подошел Арнольд и спокойным, тихим голосом что-то прошептала жене.
—
Подошла Стефани и села рядом с тетей. Как и мать, она не любила ссоры.
— Когда тебя покажут по телевизору? — спросила она и добавила: — Мне так нравится Эл Халл.
— Да, она душечка, просто солнышко, — согласилась Карен и ухмыльнулась Перри. — Я думаю, что они подготовят программу недели за две.
— Как интересно! — сказала Лиза. — Мы все соберемся ее смотреть. Ты не придешь к нам? — спросила она Карен.
Почему-то идея совместного просмотра не воодушевляла ее. Поэтому Карен только неопределенно улыбнулась.
— Посмотрим, — сказала она.
Она любила Лизу, но проводить время в ее компании ей становилось все труднее и труднее. Лиза не имела работы. Карен не имела детей. Возможно, они безотчетно немного завидовали друг другу. Карен почему-то казалось, что Лиза совсем другая, не похожая на нее, что она живет в другом мире, который практически нигде не соприкасался с ее миром. Находясь с ней, Карен чувствовала себя виноватой и одинокой.
Странно, но ей было наплевать и на Эл Халл, и на Элизу Эллиот, которые производили такое впечатление на всех. Зато ей совсем не безразличен был Приз Оукли, о котором никто так и не вспомнил. Карен вздохнула.
— Я очень хочу, чтобы у меня получилась работа с тобой, — сказала Стефани.
Карен погладила ее по ноге.
— Я тоже.
Карен обернулась к Тифф и молча наблюдала, как та поедала очередной кекс. По ее щекам катились слезы. Карен было жалко девочку. Она похлопала по толстой ляжке Тифф.
— Знаешь, что я добыла для твоего bat mitzvah?
— Машину Кеворкяна? — спросила Тифф.
Карен от удивления засмеялась.
Девица была действительно забавна. Может быть, с ней все уладится. Она была не глупа, и у нее было чувство юмора. Подростковая неловкость пройдет, как прошла она у ее тетки. Карен улыбнулась девочке.
— Нет, я купила тебе драгоценное ожерелье. Ты знаешь, что говорит твоя бабушка?
— Знаю, что я жирная свинья.
Карен вздрогнула.
— Она говорит, что каждая женщина должна иметь тройную нитку драгоценностей. И знаешь, что я сделаю? Ядам тебе одну из них теперь, другую на твое шестнадцатилетие, а третью — когда тебе исполнится двадцать один год.
— Правда? Ты не шутишь?
Впервые за это утро Карен увидела, что лицо Тифф
— Может, ты хочешь взять ее теперь? — спросила она. — Ты сможешь надеть ее на церемонию.
— Да, — выдохнула в ответ племянница.
Карен взяла ее за руку и повела в спальню.
— Можно я пойду с вами? — попросила Стефани.
— Нет, — мягко отстранила ее Карен. — Ты увидишь ожерелье, когда мы придем обратно.
Когда они с Тифф вернулись из спальни, Тангела и Стефани обступили девочку. Карен осознала, что она сегодня впервые видит двух девушек вместе. Понравились ли они друг другу?
— О-о-о! Бусы прекрасны! — воскликнула Тангела, пробуя их на ощупь.
— А почему ты мне никогда не дарила бусы? — спросила Стефани Карен.
— У тебя никогда не было bat mitzvah, а на свое шестнадцатилетие ты получила в подарок алмазные серьги. Мне кажется, я не обошла тебя, — сухо улыбнулась Карен и встала.
Карен направилась к столу. Она чувствовала себя изможденной. Ей хотелось вернуться в спальню, запереть дверь, укрыться ото всех этих трудных, беспокойных и надоедливых людей. На секунду промелькнула сумасшедшая мысль: что произошло бы, если бы сейчас в комнату к этим людям вошла ее родная мать. Как она повела бы себя? Ах, хуже, чем теперь, не было бы. Карен разочаровалась во всем. Она поглядела на стол и поняла, что голодна. Ну что ж, это обычная ее реакция на раздражение — хочется поесть. Она взяла кусок хлеба и намазала его плавленным сыром со шнит-луком.
— Рискуя быть похожим на твою мать, скажу, что твои ляжки не нуждаются в этой еде, — сказала ей Дефина.
— Яйца курицу не учат, — ответила Карен и откусила большой кусок.
Дефина похлопала ее по животу.
— В конце месяца эта курица должна показать свою коллекцию в Париже. Никто, кроме меня, здесь никого ничему и научить не может.
Дефина подхватила последний кекс, откусила от него кусочек, а в другую руку взяла пустое блюдо.
— Пойдем вычистим все дерьмо, которое там накопилось, — предложила она, указывая на кухню.
Карен прошла с Дефиной к мойке и от избытка чувств закатила глаза.
— Я повторяю тебе, что любая семья нефункциональна… — начала она.
— Дорогая, некоторые семьи более функциональны, чем другие. И неудивительно, что белые не любят черных. Нам не надо принимать это близко к сердцу. Они не любят друг друга тоже. Я думаю, это вполне естественно.
И она стала передавать грязные кофейные чашки Карен.
— Твоя свекровь смущает меня, когда пытается быть услужливой. Не сказать ли мне ей, что у нее не хватает шика носить одежду от Рикейль?