Опознавательный знак

Байдерин Виктор Александрович

Когда проходили мимо столовой, завернули к Сережиной маме. Столовая — простой навес, под которым в три ряда стояли обеденные столики, возле них — табуретки и скамеечки. Всю эту мебель сделали на стройке из отходов леса.

Кухня была отгорожена от обеденного зала широкими фанерными листами. В фанере прорезали квадратные отверстия — раздаточные окна.

Сергей и Рустем заглянули в дверь кухни. Там на низеньких табуреточках, на таких, какие бывают лишь у доярок да в детских садах, сидели три женщины и чистили картофель.

—

Мама! — позвал Сергей.

— Ой, сыночек! Ты что пришел?

Мать встала с маленькой табуретки и подошла к двери.

— Мама, ты скоро домой пойдешь?

— Скоро. А что там случилось?

— Да ничего. Мы вот с Рустемом в гостях были у одного знакомого.

— Ах, вот как! Чем же он вас угостил?

— Экскаватором.

Женщины засмеялись.

— Чем, чем? — переспросила Мария Андреевна.

— Я же говорю: экскаватором. Показывал модель. Ох, и моделька, мама!

Мария Андреевна сунула мальчишкам по пирожку, сказав:

— Ступайте домой. А я — скоро.

Расставаясь в этот день, ребята задумали сходить на рыбалку — ведь речка недалеко.

— Удочки я приготовлю, — сказал Рустем. — У меня есть.

Друзья не знали, что о походе на рыбную ловлю думал в этот вечер и их знакомый — экскаваторщик Корней Рябинин. Только он представлял себе рыбалку несколько иначе, чем Сергей и Рустем.

Разговор с глазу на глаз

Плавно кланяясь громадными стрелами, экскаваторы полукругом стояли в глубоком котловане и беспрерывно грузили грунт в железные кузова самосвалов.

Работа экскаваторщика требует сосредоточенности и напряжения. Ни на минуту не может машинист ослабить внимание. Малейшая небрежность грозит непоправимой оплошностью, аварией.

Поэтому за рычагами управления машинист экскаватора столь же внимателен, как шофер за рулем быстро мчащегося автомобиля.

Корней Рябинин не заметил, как возле его машины появился Медведкин.

— Здравствуйте! — крикнул тот.

Рябинин глянул сквозь стекло кабины вниз и кивнул головой.

— К вам можно?

Снова Корней кивнул головой.

Тогда Медведкин, улучив момент, когда ковш экскаватора наполнялся грунтом, быстро взбежал по ступенькам металлической лестницы в кабину и захлопнул за собой легкую дверь. Как раз в этот момент кабина поплыла. Она повернулась на три четверти круга и остановилась. Медведкин видел, как ковш экскаватора разжался, и земля рухнула в кузов самосвала. Автомобиль слегка присел.

— Ну, смотрите и учитесь!

— Благодарствую. Поучусь.

Некоторое время оба молчали. Медведкин, стоя за спиной Рябинина, следил за каждым его движением.

Понаблюдав за работой Рябинина, Медведкин заметил, что Корней Иванович очень умело использует

силу инерции. Вот он стал подтягивать ковш, наполненный землей, и в то же время двинул стрелу вправо. Ковш только что стал раскрываться над автомашиной, а стрела уже пошла обратно. Пока это движение передалось по тросу ковшу, грунт уже был высыпан. То же самое делал Рябинин и при заборе грунта. Получалось, что ковш ни на минуту не находился в состоянии покоя. Время использовалось экономно, поэтому росла и производительность труда. Медведкин понимал, что темп в работе достигается не сразу — нужна сноровка, сметливость, нужен расчет. Тем не менее он запомнил все, что делает Рябинин, и решил попробовать перенять его прием.

— Сколько времени у вас уходит на заправку мотора? — спросил Медведкин.

— Пятнадцать минут.

— Только?

— Мой помощник готовит все до мелочей. А как же иначе?

— У меня, — признался Медведкин, — на это уходит минут сорок пять.

— Ого! — воскликнул Рябинин. — Лишних тридцать минут! Знаете, сколько это кубиков?

«Кубиками» он именовал кубометры вынутой экскаватором земли.

— Ну, не буду вам мешать, — сказал Медведкин. — До свидания!

— Подождите, Медведкин, есть разговор.

— С удовольствием, — несколько вопросительно отвечал Медведкин.

— Только не об экскаваторах.

— О чем же, Корней Иванович?

— О прошлом. Вы были на войне?

Медведкин заметно смутился.

По-прежнему стоя за спиной Рябинина, он посмотрел на его курчавый затылок с тревогой и ответил не сразу.

— Ну, был…

— В плену побывали, я слышал?..

— Кто это вам сказал?

— Да тут один знакомый. Плен отбывали где? В Дрездене и Любеке?

— Д-д-да. А откуда вам это известно?

Рябинин вдруг выключил мотор, встал с сиденья и круто повернулся к Медведкину.

— Вот что, Константин Ильич… Мне нужна ваша помощь. Не бойтесь: не в убийстве. Так, в одной мелочишке. Хотелось бы рассчитывать на вас твердо. Поможете?

— Смотря в чем.

— Скажите определенно: поможете вы мне или нет?

Медведкин уже забыл, зачем пришел в светлую кабину экскаватора. Вся радость освоения передового опыта исчезла, испарилась. Тревога, боль сжали сердце. Кто такой, этот Рябинин? Чего ему надо? Какая помощь?

— Я еще раз спрашиваю вас: будете мне помогать? Спрашиваю, как друга.

— Я вам не друг! — крикнул Медведкин. — Я вас вообще не знаю! Кто вы? На что меня подбиваете?

— Спокойно, спокойно, — сдержанно проговорил Рябинин. — Мы с вами не дети и не кисейные барышни. Мы — мужчины. Вы кому-нибудь рассказывали про случай с майором Крамовым? Надеюсь, это ваша личная тайна. А что, если она будет раскрыта?

— Вы не посмеете! — выдохнул Медведкин, хватаясь за скобку дверцы.

— Я буду нем как рыба при условии, если вы мне окажете одну маленькую услугу. Всего одну. Очень маленькую…