Опознавательный знак
Шрифт:
Николай Астапов улыбнулся:
— А если у них будет сто двадцать процентов плана, что тогда запоете?
— Дадим сто тридцать! — запальчиво ответил профорг.
— Ну, что ж, друг, да сбудутся слова твои! — шутливо воскликнул Николай, влезая в кабину.
Бесембаев рассмеялся.
— Вот увидишь, — крикнул он, — подготовим десять тысяч гектаров под орошение на год раньше срока! Приезжай на пир победы!
— Первым за стол сяду! — ответил Астапов, плавно трогая машину с места.
Уже отъехав от будки прораба, Николай притормозил
— Люблю тебя Бесембаич! Ты и хвастать умеешь, и работать. Будь здоров, дружище!
Теперь машина мчалась по удивительно гладкой степи. Тут и там в стороны от дороги проворно убегали тушканчики, виднелись норки сусликов и слепушонок. В небе парили коршуны. Пахло полынью и пылью. Встречный ветер обжигал ребятам лица, быстро сделал губы сухими, шершавыми.
Путь грузовика снова шел мимо полотняного городка. Машина стремительно мчалась к первому участку — туда, где отцы Сергея и Рустема углубляли котлован.
У котлована Астапов задержался недолго. Он сам отнес две пачки книг в дощатую конторку прораба. Возвратившись, Николай закурил, окинул внимательным взором всю обширную панораму котлована и проговорил:
— Больше всех уважаю этот участок. Здесь и техника, и люди — все самое передовое. Вот где без всякого шума и хвастовства рабочие выполняют нормы на сто двадцать процентов.
— Наши отцы здесь работают, — заметил Рустем.
— Что ты говоришь? Ну, поздравляю, отцы у вас мировые! Пойдете к ним или поедете дальше?
— Поедем. Поедем!
Звучно щелкнула дверца кабины, загудел мотор, и книги покачнулись в кузове. Теперь по широкой гудронированной дороге грузовик мчался к черному отверстию в горе — тоннелю.
Здесь произошла заминка. Профорг участка оказался в тоннеле, а у Астапова не было пропуска. Часовой не внял доводам шофера.
— Нет пропуска — нет входа! — твердил он.
— Ну, дай я позвоню по твоему телефону, — просил Астапов.
— Нельзя.
Однако профорг второго участка Степан Филиппов будто почувствовал, что его ждут: он скоро вышел из тоннеля и без лишних проволочек принял книги.
Садясь в кабину, Николай Астапов крикнул ребятам:
— Ну, теперь держись! Пятьдесят километров единым махом пролетим.
Дорога шла вдоль гор. С севера на юг горный хребет тянулся ровной грядой. Лишь в одном месте — гораздо южнее стройплощадки Гидростроя — в горах была седловина. Строители взрывами углубили седловину, проложили здесь дорогу, вывели ее к реке, а вдоль берега подняли до третьего участка, где сооружались плотина и гидростанция. Отсюда к соседнему седьмому участку, к будущему водохранилищу, которое возникнет, когда реку перехватит плотина, шла малонаезженная, каменистая дорога. Там, в бассейне будущего водохранилища, заканчивались владения Гидростроя.
Как ни однообразна была дорога, змейкой бежавшая вдоль гор, ребята увидели много интересного. В одном месте они заметили черепаху. Сергей попросил шофера остановить машину, но тот лишь
— Там черепаха!
— Много тут разной живности водится, — откликнулся Николай. — Если все будем подбирать — полный кузов наберется.
В другом месте дорогу перебежал длиннохвостый варан. Рустем назвал его крокодилом. Варан и в самом деле похож на крокодила. Только крокодил живет в воде, а варан — в песке, и на людей варан не нападает.
Но особенно интересны были горы. Они состояли из голых выветрившихся известняков. Когда-то гребень хребта был ровным. Но жара, ветры и дожди сильно изменили его облик. Образовались впадины, щели, возникли острые выступы, обрывы. Одна из вершин оказалась удивительно похожей на шею и голову верблюда. А вот десятки острых выступов торчат вверх, как зубья расчески. Дальше виднеется вершина, похожая на медведя.
Увлеченные видами гор, ребята не заметили, как далеко позади остались тоннель и котлован, как миновали седловину и скоро впереди замаячили постройки восьмого участка — подсобного хозяйства Гидростроя. Сюда от реки был проложен небольшой канал.
Вода орошала более пятисот гектаров земель. На новых полях возделывались рис и овощи, картофель и ячмень.
Здесь, на подсобном хозяйстве, шофера и его юных спутников старший огородник Ермек Жакишев угостил жареным мясом, дыней и напоил крепким чаем со сливками.
— Нигде так не ждали книг, как у нас, — сказал Жакишев, наливая Астапову пиалу крепкого чая. — Мы живем в стороне от поселка и от дороги. Радио у нас нет, газеты доставляют с перебоями. Сегодня же вечером устроим громкую читку.
Он положил на ладонь томик стихов на казахском языке.
— Прочтем вот это…
Потом, будто взвешивая на ладони новую книгу, — очерк о лучших овощеводах братского Узбекистана — добавил:
— Или вот эту вслух прочтем…
Жакишев не хотел расставаться с гостями. Но задерживаться было нельзя — до третьего участка, где строилась ГЭС, предстояло по берегу реки проехать еще около семи километров. Утопая в пыли, грузовик Астапова снова тронулся в путь.
Теперь ехали по самому берегу. Вода была рядом, но прохлады не было. Раскаленные каменистые отроги гор тянулись вдоль берега.
Как и ребята, Астапов поглядывал на бурную речку, стремительно несущую свои воды вниз, туда, где строилась железобетонная плотина электростанции.
— Дядя Николай! Дядя Николай! Что это плывет?
Сергей первый заметил странный предмет, быстро несшийся по волнам.
Предмет был похож на дежу, в какой каменщики замешивают раствор. Большой квадратный деревянный ящик тяжело покачивался на речных струях и, влекомый течением, не плыл, а летел посередине реки.
Николай Астапов заметил, как из ящика тоненькой струйкой выходит белый дымок. Нажав на педаль газа, Астапов разогнал машину, обогнал неуклюжий ящик. Круто затормозив и выключив мотор, он проворно сбросил рубашку, сапоги, брюки и в одних трусах бросился в воду.