Опознавательный знак
Шрифт:
Саналиев, не ожидавший такого оборота дела, опешил.
— Что же вы кричите? Можно и спокойно.
А Медведкин уже, ссутулясь, пошел прочь.
Саналиев пожал плечами. Разговор не удался.
И на другой день на работе Медведкин заметно волновался. Останавливал машину, долго копался в моторе.
Во время одной из таких остановок к Медведкину подошел машинист соседнего экскаватора Карим Абдуллаев.
— Что, не тянет? — спросил он, кивая на мотор.
— Не тянет, будь оно проклято! — сердито ответил Медведкин. — Дали мне машину, нечего сказать!
— Я тебе хотел сказать, — заметил Абдуллаев. — Ночью кто-то был возле твоей машины.
— Ночью?
— Да. Я дежурил. Ну, немножко задремал. А когда открыл глаза, увидел: от твоей машины кто-то пошел.
Медведкин заволновался:
— Так что же ты молчишь? Тут может быть вредительство, а ты рот разинул! Ступай, сейчас же доложи Саналиеву. Живо! И скажи ему: Медведкин прекратил работу, опасается поломки машины.
Вскоре Джура Саналиев торопливо подошел к экскаватору Медведкина.
— Что, авария? — спросил он с тревогой.
— Еще, вроде, нет. Но боюсь, что будет. Видно, кто-то копался в машине. Мало ли что можно сделать! Например, в картер песку насыпать. Или еще что…
Медведкин продолжал копаться в моторе. Он отодвинул крышку масляного бака и, запустив туда руку, стал шарить по дну. Рука его нащупала что-то мягкое и скользкое. Медведкин вынул из бака тряпку, блестящую от масла.
— Вот она, пакость! — в сердцах сказал он. — Мерзавец заткнул этой тряпкой смазочный трубопровод.
Саналиев взял тряпку, отжал ее, стал рассматривать.
Это были обрывки пряжи и лоскутьев, так называемые «концы», которыми снабжен каждый экипаж экскаватора для обтирки машины.
— У тебя где концы хранятся? — спросил Саналиев.
— Они у меня кончились. Нету их.
— А откуда же эти?
Медведкин пожал плечами.
— Понятия не имею. В трубопровод их втолкали не иначе, как палкой. Так туго была забита трубка.
Саналиев закурил, с расстановкой сказал:
— Да, это — чрезвычайное происшествие, ЧП, как говорят в армии. Как вы думаете, Константин Ильич, кто мог на эту подлость пойти?
— Я думаю… — заговорил было Медведкин, но вдруг осекся.
— Есть на кого-нибудь подозрения?
Медведкин ответил быстро и решительно:
— Нет. Ни на кого.
И украдкой посмотрел в ту сторону, где безостановочно падал и взлетал ковш экскаватора Корнея Рябинина.
Весть о чрезвычайном происшествии мгновенно облетела всю стройку. Рабочие обсуждали ее горячо и взволнованно. Было ясно: кто-то хочет опорочить успехи строителей.
А Медведкин, не выводя машины из забоя, стал осматривать мотор. Константин Ильич не сомневался, что тряпку в масляный бак сунул Рябинин. Можно было сказать об этом Саналиеву. Он — партийная власть, он разберется в этом деле лучше его, Медведкина. Но как доказать, что вредит именно Рябинин? Ведь доказательств никаких нет. Абсолютно никаких!
Вот и теперь, шагая по верхней кромке котлована, на головокружительной высоте, он не видел ничего вокруг и думал только об одном.
Медведкин не заметил, как к нему подошел Рябинин.
— Тебе помочь?
— Что помочь? Доломать? — резко спросил Медведкин.
— Нет, почему же. Я — не злодей.
— А кто по-твоему злодей? Кто мне тряпку в бак засунул? Кто?
— Странно, почему ты думаешь на меня?
— А на кого мне думать?
— Пожалуй, это так. Но чем ты докажешь?
Рябинин нагло усмехнулся, и у Медведкина не осталось никакого сомнения в том, что виновником всего является он. Хотелось схватить Рябинина за шиворот, повалить, прижать коленом к земле и крикнуть: «Товарищи! Вот он, вредитель! Вот он!» Но чем это доказать? Как доказать?
Медведкин и Рябинин продолжали шагать рядом. Они уже миновали опасную крутизну отвесных стенок котлована. Там, где они шли теперь, после недавнего взрыва стенка котлована оползла, стала покатой. Как бы играя, носком сапога Рябинин кидал попадавшиеся по пути камешки, и они, скатываясь по откосу вниз, в котлован, поднимали легкие облачка пыли.
— Я хочу узнать, исполнишь ли ты мою маленькую просьбу, — с удивительным спокойствием спросил Рябинин.
— Какую?
— Об этом я скажу после. Мне важно знать, согласен ты исполнить или нет.
Медведкин резко крикнул:
— Нет, нет и нет! И проваливай отсюда к черту!
— Осторожней на поворотах! — осадил его Рябинин. — Без выкриков прошу. Не забывай: твоя судьба, твоя жизнь — в моих руках.
Медведкин побагровел:
— Ах, так!..
Рябинин и глазом моргнуть не успел, как дюжий Константин Ильич схватил его в охапку и, как чурку, бросил с откоса.
Рябинин не успел даже крикнуть, как кувырком покатился под откос, поднимая густое облако пыли. Следом за ним летели, прыгая, комья земли.
Едва выпустив Рябинина из рук, Медведкин испугался того, что натворил.
«Убьется! — думал он, глядя, как быстро отдаляется фигура Рябинина, становится все меньше и меньше. — Расшибется насмерть…»
Белый ромб
В поликлинике, куда доставили Рябинина, на теле его констатировали только ссадины и царапины. Кости и мышцы были целы. Большая ссадина на лбу.
— Легко отделались! — шутя заметил врач. — Как же это вас угораздило? Вы ведь не пьяный. Или толкнул кто?
Рябинин исподлобья взглянул на врача и угрюмо проговорил:
— Никто не толкнул. Просто шел и оступился. Неосторожность.
— Да, хорошенькая неосторожность! — весело ответил врач. — В другой раз будьте осмотрительнее, молодой человек! Этак и шею свихнуть недолго.
И велел сестре наложить на лоб Рябинина марлевую повязку.
Рябинин решил никому не говорить, что под откос его сбросил Медведкин. Он понимал, что и Медведкин не станет хвастаться тем, что столкнул человека. Весь вопрос был в одном: видел ли кто недавнее происшествие?