Опознавательный знак
Шрифт:
Машина была послушна опытному рабочему. Он умело ввел ее в забой, попросил бульдозериста выровнять площадку для остановки самосвалов и крикнул:
— Подгоняй!
Первый самосвал остановился на гладкой площадке. Шофер, не зная экскаваторщика и его сноровки, на всякий случай вышел из кабины и стал в стороне. Бывает, что неопытные экскаваторщики, не рассчитав длины стрелы, с грохотом обрушивают на крышу кабины грунт. Кому же хочется глохнуть и задыхаться в пыли!
Но Алексей Васильевич
Вскоре выше бортов кузова поднялась островерхая груда земли.
Шофер легко вскочил в кабину, из-под машины вылетел голубой дымок — и самосвал тронулся.
Тотчас же его место занял второй.
«Хорошо! Совсем как в Коркино!» — подумал Алексей Васильевич.
Работа не мешала его размышлениям. За многие годы практики он довел свои движения до автоматизма и мог, работая, думать о чем угодно. Руки сами переводили рычаги, глаза следили за ковшом и стрелой, а рокот мотора стал привычным.
Еще полторы недели назад он работал на угольном разрезе на Урале, в Коркино. Угольный пласт там залегает неглубоко. Коркинцы не закладывают шахт. Они просто снимают слой земли, прикрывающий уголь, и черпают топливо ковшами экскаваторов. Десятки длинношеих машин без устали разрабатывают толстый черный пласт, и эшелоны увозят уголь на заводы.
Работа в разрезе — так именуют горняки открытые разработки — была для Алексея Васильевича привычной и потому казалось легкой и приятной.
И здесь, в забое котлована, он почувствовал себя легко и просто, будто по-прежнему черпал зубастым ковшом «Ковровца» черный, блестящий в изломе уголек.
— Здравствуйте, сосед, — сказал он.
— Здравствуйте. Мы, значит, соседи? Это ваш «Воронежец»? — спросил Алексей Васильевич, кивая головой в сторону кубового экскаватора, что стоял недалеко в забое.
Смуглолицый мужчина улыбнулся.
— Мой. Мы с вами везде соседи: и на работе, и дома.
— Вот как! И дома? О, да вы мне палатку ставили!
— А как же! И сыновья наши уже сдружились — вместе в камышах блуждали.
— Так это ваш сын Рустем? Ну, будем знакомы. Я — Казанцев, Алексей Васильевич.
— Меня зовут Джура. Саналиев.
За разговором Джура Саналиев с аппетитом ел кусочки жареного мяса с лепешкой. Алексей Васильевич пил из горлышка бутылки молоко, заедая его ломтем белого хлеба. Казах закончил свой завтрак чаепитием. У него с собой был термос с крепким чаем. Он предложил пиалу Казанцеву, и тот не отказался.
Говорили о работе, о Гидрострое. Алексей Васильевич узнал, что платят здесь экскаваторщикам хорошо, что за перевыполнение заданий начисляют дополнительную плату.
— Грунт неровный — вот в чем беда, — пожаловался Джура Сана
Алексей Васильевич на опыте убедился, что грунт здесь тяжеловат. То встречалась податливая влажная глина, то вдруг начинался гравий. Иногда ковш захватывал крупные камни, или зубья его скрежетали о твердую преграду.
— А есть на стройке такие, кто перекрывает задания? — спросил Казанцев.
— Есть. Большой мастер тут есть. Корней Рябинин. Вон его машина. Работает как часы. Рябинин — передовик стройки.
Закуривая папиросу, Казанцев спросил:
— А как он такой выработки добивается?
Джура пожал плечами.
— Работает и все.
— Так ведь и мы работаем! — улыбнулся Казанцев. — Надо приемы знать. Он о своих приемах рассказывал?
— Нет.
— Плохо. У нас в Коркино это дело четко налажено. Установил ты рекорд — приди к товарищам по работе, расскажи, как добился успеха. Глядишь, завтра еще двое-трое такую же выработку дадут.
— Ну, Рябинин кончил смену — и ушел.
— Плохо. Надо, чтобы партийная организация обмен опытом наладила. Кто у нас секретарь парторганизации?
— Я.
— Так что же вы не попросите Рябинина поделиться опытом?
— Он беспартийный.
— Это не имеет значения. У нас в Коркино обмен опытом с товарищами по работе каждый считал своим долгом. Надо и здесь наладить дело.
Послышались частые удары о рельс. Обеденный перерыв кончился. Джура Саналиев выплеснул на землю остатки чая, туго завинтил крышку термоса, опустил пиалу в мешочек и направился к своей машине.
Казанцев придавил носком сапога дымящийся окурок и, взявшись за поручни, влез в стеклянную кабину экскаватора.
Смена продолжалась..
«Любопытно, как работает этот Рябинин?» — думал Алексей Васильевич, снова и снова запуская тяжелый ковш в неподатливый, каменистый грунт.
Не один Казанцев хотел знать о методе работы Корнея Рябинина. И в забое котлована, и на трассе канала поговаривали о том, что следовало бы послушать рассказ молодого экскаваторщика о приемах выемки каменистого грунта.
А Корней Рябинин, как бы бросая вызов всем экскаваторщикам стройки, изо дня в день увеличивал выработку. Каждый раз, проходя мимо доски показателей, экскаваторщики видели против фамилии Рябинина новые цифры, четко выведенные мелом. Недавно тут значились сто тридцать процентов, теперь выполнение задания у Рябинина достигло ста шестидесяти процентов.
— Жмет парень на все железки! — с восхищением и завистью замечал кто-либо из экскаваторщиков.
— Этот дожмет — скоро без машины останется. В забое рассыплется. Разве можно такую нагрузку давать?