Оппозиция
Шрифт:
– В чём опять дело?
– окрикнул куратор, перебивая музыку.
– Быстро встал!
– Нет, - сказал Данил.
– Вставай, - куратор закричал на Данила, но музыка стала громче. Он уже не мог её перекричать.
– Нет.
Куратор слегка коснулся мыском ботинка ног Данилы и хотел было силой поднять его - но это оказалось не просто. Данил не был особенно высоким и сильным, но он был в отца - и природное упрямство всегда делало его несгибаемым. И Данил не встал.
– Так и будешь сидеть?
– Да.
– Тогда
А припев всё звучал и звучал.
Славься, Отечество наше свободное,
Братских народов союз вековой,
Предками данная мудрость народная!
Славься, страна! Мы гордимся тобой!
. . .
На следующем уроке зашёл директор.
Он очень редко появлялся. Только если происходило что-то страшное. Даже мелкие драки обходились без него. Директор был пожилой физик. Уроков он уже давно не вёл - с тех пор, как стал директором. Сейчас в его власти находились все школы района, объединённые в один комплекс, но постоянно он сидел здесь - именно в этой школе проработал всю жизнь.
– Ну и кто здесь устроил сидячую забастовку?
– он любил шутить.
Все переглянулись.
Данил молча встал. Он ещё ни разу не был в кабинете директора.
– Сядешь или постоишь?
– директор продолжал шутить уже в своём кабинете.
Данил не боялся отчисления или чего-то ещё. Он только не хотел, чтобы звонили матери.
Сел напротив директора.
– И чем тебе гимн не угодил?
– спросил он, - музыка не нравится?
– Гимн не при чём. Музыка нормальная.
– А что тогда?
– Ничего.
– Ты, смотрю, не особо разговорчивый.
Директор встал и прошёлся по кабинету. Выглянул в окно.
Данил рассматривал бумаги на столе. Их было море. Приказы, заявления. Всё в таком беспорядке, что удивительно - как он работал.
– Что же тебе не нравится тогда?
– спросил директор.
Данил решил молчать, словно он на допросе.
– Будешь молчать - далеко мы не уйдём. Не матери же звонить.
Этого Данил боялся и не хотел.
"Так, наверное, и делают на настоящих допросах, - думал он, - пугают родственниками".
– Всё нравится, - сказал Данил.
– Всё, значит?
– переспросил директор.
– Всё.
– И порядки?
– И порядки.
– И президент?
– И президент.
– А что же тогда не встал?
Данил опять молчал.
Директор отошёл от окна и наклонился над Данилом.
– Ты мне брось тут в молчанку играть. Или я спрашиваю или комиссия по делам несовершеннолетних. Слышал о такой? Мать прав лишать будем?
– Мать не трогайте. Она не при чём.
– А что тогда?
– Ничего. Я вставать не обязан. Этого в уставе школы не написано. Включайте, если нравится. А мне - нет.
– Устав вспомнил!
– Директор опять отошёл в сторону.
И смотрел на Данила уже издали, как на опасного преступника
– То есть, вставать не будешь?
– Нет.
Данил набрался смелости и посмотрел на директора. Старый уже, морщины во весь лоб. Глаза усталые.
– Ты, Данил, ошибаешься очень сильно.
– Сказал он.
– Под эти слова люди на войну шли и побеждали, и умирали. Родину любить надо.
Данил усмехнулся. Как-то наивно это всё прозвучало - точно советский фильм про следователя Жеглова, который отец часто пересматривал.
Только время сейчас не то, другое - и Данил не понимал, но чувствовал, что не то говорит директор. Не то и не так.
– Я родину люблю, - сказал Данил.
Сказал так же твёрдо и грубо, как Жеглов говорил своё знаменитое: "Вор должен сидеть в тюрьме". Отчеканивая каждое слово.
– А против чего же ты протестуешь тогда?
– Против...
– Данил задумался. Он опять не мог сформулировать то, о чём думал уже очень давно. Ещё даже до того, как встретился с Димой. До того, как нашёл эту группу Вконтакте. До того, как пошёл на первый митинг и на первую акцию. До того, как сам поехал раздавать листовки. До всего этого. И вдруг нашёл слово.
– Против государства.
– Госудааарства, - протянул директор, - ах, вот оно что! Государство! А что такое государство? Дядя в Кремле? Он?
Директор кивнул на знакомый портрет на стене и сел на своё место во главе длинного стола.
Данил молчал. Он именно так и думал. Дядя в кремле. Он. И отец всегда обвинял этого дядю во всём, что происходило вокруг. Сначала одного. Потом другого. Потом - того, кто висит сейчас в каждом классе. И у директора тоже.
– Я много кого видел.
– Сказал директор.
– Я в этой школе всю жизни. Мне тут каких только гимнов не включали. И Советский. "Союз нерушимый" слышал?
Данил кивнул.
– Вот. Потом в 90-е годы. Гимн без слов был. Мы его "песня без слов" называли. Теперь вот этот. И под все вставал. Под все. Понимаешь? Под все.
– Директор сжал кулак.
– Вот оно, государство. Скажет, на войну - пойдёшь. Скажет - сесть. Сядешь. Скажет - встать - встанешь. Вот что такое государство.
Данил смотрел на кулак директора. Он не казался твёрдым или сильным. Но всё равно пугал.
– Я в своё время в Афгане работал. Знаешь, где это?
Данил кивнул.
– В мусульманской школе. Физику вёл. По-русски дети говорили, но жили по своим законам. И ты с ними живёшь. И все их праздники проживаешь вместе с ними. Про Рамодан слышал?
Данил опять кивнул.
– Ну вот. Ночью поел - и весь день от рассвета до заката - ни воды, ни еды. Пост. Хоть ты атеист, хоть ты коммунист, хоть ты кто. А соблюдаешь. Уважаешь. Вот что такое государство. И порядок был. Пятьдесят человек в классе мальчиков - а хоть бы кто пикнул. А у вас что? Один в школу не ходит, другой экзамены покупает, а третий демонстрации устраивает. Это порядок?