Опричнина
Шрифт:
Деятельность Филиппа совпала по времени с периодом роста реформационного движения. В начале 50-х годов в Новгородской земле получила распространение наиболее радикальная ересь — «новое учение» Феодосия Косого. В 1554 г. в Соловецкий монастырь был сослан обвиненный в еретическом вольномыслии старец Артемий. Одним из средств идеологического воздействия на массы было открытие мощей русских святых и распространение легенд о «чудесах», якобы исходивших от новых «чудотворцев». В начале 1553 г., например, сообщили о «нетлении» мощей архиепископа новгородского Никиты [1167] . Не отставал от руководителей новгородской церкви и соловецкий игумен. При нем было пополнено «чудесами» житие Зосимы и Савватия [1168] . Стремясь поднять церковное значение Соловецкой обители, Филипп разыскивает реликвии, оставшиеся после основателей монастыря, и делает их предметами особого почитания (иконы Богоматери и каменный крест Савватия, псалтырь и ризы Зосимы) [1169] . Когда летом 1553 г. во время бури в Белом море разбилось 15 лодей, плывших с Двины, Филипп сделал объектом поклонения обнаруженные трупы погибших монахов [1170] .
1167
Подробнее
1168
Леонид. Указ. соч. С. 44–45.
1169
ЛСМ. С. 15. На каменном кресте в 1555/56 г. была сделана надпись «взысканием и потружением» Филиппа (Досифей. Указ. соч. Ч. 1. С. 292.).
1170
ЛСМ. С. 23.
В результате всех этих усилий соловецкая вотчина в середине XVI в. переживала расцвет, а престиж монастыря необычайно возрос. «Монастырю, — писал позднее автор жития Филиппа, — убо распространяющуюся изобильством потребным, полаты благостройны сод ела двоекровны и троекровны в соблюдение потреб монастырьских» [1171] . Увеличилось поголовье скота (коней, волов, оленей) и количество сена (на 1500 копен) [1172] . В монастырских житницах хранилось 5500 четвертей ржи [1173] . В монастырь стали привозить огурцы и рыжики, готовили «щи с маслом, да и масленые приспехи разные, блины, пироги и оладьи и кружки рыбные, да и кисель и яишница» [1174] .
1171
ГБЛ. Троицкое собр. № 694. Л. 98.
1172
ЛСМ. С. 28.
1173
Для сравнения укажем, что в 1514 г. было всего тысяча четвертей, а в 1570 г. — 4 тысячи (Савич A.A. Указ. соч. С. 52).
1174
ЛСМ. С. 26.
Если даже снять явное приукрашивание результатов деятельности митрополита Филиппа, исходившее от его позднейших панегиристов, то все равно останется бесспорным факт, что в годы игуменства этого незаурядного организатора соловецкая вотчина находилась в состоянии процветания. В монастыре, по словам летописца «прибыло людей» (в 1566 г. в нем жило не менее 200 монахов) [1175]
Огромные строительные работы и хозяйственные усовершенствования потребовали от начальствующих лиц Соловецкого монастыря мобилизации всех его финансовых ресурсов и одновременно привели к усилению крепостного гнета. Это вызвало недовольство среди монахов и соловецких крестьян, жаловавшихся на рост поборов. Накануне строительства Преображенского собора монахи говорили: «О отче, недостатком в киновии суще и оскудение велику, градовом не прилежащи, откуду имаши злато на воздвижение великия церкви? Аще и не хотяще, но покоряющеся наставнику своему» [1176] . Еще больше, вероятно, были недовольны крестьяне соловецкой вотчины.
1175
Английские путешественники в Московском государстве в XVI в. М., 1937. С. 83. Ту же цифру называет и сам Филипп в послании 1568 г. (Грамоты святого Филиппа, митрополита Московского и всея России в Соловецкую обитель. М., 1861. С. 14).
1176
ГБЛ. Троицкое собр. № 694. Л. 98 об.
В феврале 1556 г. Соловецкий монастырь получил от Ивана IV жалованную грамоту на село Пузырево Бежецкого Верха, перешедшее в монастырь «на помин души» И.В. Полева [1177] . В конце апреля — начале мая крестьяне этого села отправили к игумену своего челобитчика Клевнева, жалуясь на то, что монастырские приказчики взимали оброк и пошлины сверх жалованных грамот и окладов. В частности, приказчик давал хлеб в заем «в насоп» (под проценты) из расчета на два — третий, требуя при этом себе поминки, заставлял пахать пашню «сверх окладу» и т. п. В результате соловецкие власти в специальной грамоте 2 мая 1561 г. установили новый оклад повинностей. Крестьяне должны были с выти давать по 4 четверти ржи и овса («в новую меру в городецкую») [1178] , не считая натуральных сборов (сыры, яйца, и др.), и исполнять подворные повинности. В год им следовало пахать на монастырь с выти по четверти ржи да полчетверти овса [1179] .
1177
Досифей. Указ. соч. Ч. 3. С. 23–25.
1178
Новая четверть равнялась 1 1/ 2или 1 1/ 3старой (Смирнов И.И. Очерки политической истории Русского государства 30-50-х годов XVI в. М.; Л., 1958. С. 462).
1179
Наиболее распространенная выть равнялась 12 четям доброй земли (Веселовский С.Б. Сошное письмо. Т. II. М., 1916. С. 449, 450).
Устанавливались и регламентировались пошлины доводчику. Вводилось обязательное присутствие на суде пяти-шести крестьян добрых или средних. Судебная пошлина уже устанавливалась с рубля по алтыну, а езд доводчику на версту — по деньге (в 1548 г. за это полагалось полденьги). Крестьянам строго-настрого предписывалось «приказщика слушати во всем и на монастырское дело ходити на солнечном всходе, как десяцкой весть подаст». Вместе с тем
1180
ААЭ. Т. I. № 258. С. 285.
В середине XVI в. в Соловецком монастыре резко увеличилось число наемных людей. В условиях роста податного гнета вставал вопрос о распределении налогов между крестьянами и казаками. В сентябре 1564 г. монастырским властям подана была челобитная от крестьян и казаков Сумской волости, которые говорили о том, что «в Суме о волостных розрубех и о всяких тяглех промеж собою смущенье живет великое». Поэтому игумен Филипп с братьею 30 сентября 1564 г. составляют специальную уставную грамоту — «указ о всяких розрубех и о тяглех [1181] . Постановлено было, чтобы расклад повинностей («разруб») производили выборные люди: по два человека из лучших, середних, меньших крестьян и из казаков. Таким образом, монастырь стремился как-то переложить на самих крестьян ответственность за раскладку платежей. При этом «кого чем те окладчики обложат земских людей и козаков, и те б люди платили однолично без всякого переводу смущенья».
1181
ААЭ. Т. I. № 268. С. 303
Чрезвычайные налоги, вызванные трудностями военного времени, частично перекладывались и на казаков. Примет [1182] (обежные деньги) должны были платить только земские люди (по обжам). Но «службу ратчину» несли и крестьяне, и казаки. Если в «приметнех же отписех» написаны будут наместничьи и дьячие деньги, полоняничные и посошные и городовое дело, то их обязаны были платить и земские люди, и казаки лишь в том случае, если не было установлено «ратчины». «А которого году лучится служба ратчина, то казаки, платившие этот налог, освобождались от уплаты остальных податей, т. е. «двоих бы денег одного году не платили». Если у казаков были свои дворы и хозяйства, то их следовало «по разсуженью, которой чего достоит», класть в выти. «Головщина» раскладывалась по головам без различия между казаками и волостными людьми.
1182
Примет — в данном случае дополнение к обычным налогам (Веселовский С.Б. Сошное письмо. Т. I. С. 143).
Итак, фактически казаки прочно втягивались в уплату государственных налогов.
Усиление феодального гнета в соловецкой вотчине проявилось также в ограничении крестьянского солеварения, которое наносило ущерб промысловой деятельности монастыря как прямой конкуренцией, так и отвлечением рабочих рук. Теперь в Сумской волости крестьяне могли варить соль «сто ночей да шестьдесят ночей», причем запасать дрова можно было лишь на год и не более 600 саженей. К работам на монастырь начинали привлекаться даже дети и подростки для охоты, сбора грибов и ягод [1183] . Крепостническое ярмо все туже и туже затягивалось над когда-то вольными людьми, нанимавшимися на соловецкие промыслы.
1183
«А у которых земских людей дети или племянники, а будут поспели промышляти зверь, и птицу и рыбу ловити, и ягоды и грибы брати, и вы б на тех клали против казаков» (ААЭ. Т. I. № 268. С. 304).
Четыре дошедших до нас послания Филиппа в Соловецкий монастырь лишний раз подтверждают то, что хозяйственные мероприятия проводились в монастырской вотчине не только от его имени, но и по его инициативе. Первые три послания написаны Филиппом сразу же после избрания его на митрополичий престол (около августа 1566 г.). В них он сообщает о посылке в монастырь полученных им ценных вкладов. Он дает распоряжение относительно новгородца Тучка Цветного, который решил передать свои двор и сад в монастырь с тем лишь условием, чтобы ему разрешили сохранить свое владение до смерти и добились обеления двора от оброка [1184] . В послании 30 января 1568 г. Филипп пишет, что им послано 10 рублей на чистку недавно выкопанного пруда: «А покинути его, ино от Бога будет грех, а от людей сором, а жаль прежних трудов и убытков, а уже готов и плотина сделана, только вычистить» [1185] . В пруду он советовал развести рыбу. Для проведения всех этих начинаний следовало «людей наймовати и хлебом кормити своим» [1186] .
1184
Грамоты святого Филиппа, митрополита Московского и всея России в Соловецкую обитель. С. 5–15.
1185
Грамоты святого Филиппа, митрополита Московского и всея России в Соловецкую обитель. С. 14.
1186
Грамоты святого Филиппа, митрополита Московского и всея России в Соловецкую обитель. С. 14.
К сожалению, у нас не сохранилось прямых данных, которые помогли бы отчетливо представить себе общественно-политические взгляды соловецкого игумена [1187] . Настойчиво повторяющиеся просьбы в упомянутых посланиях о том, чтобы монахй молились во здравие царствующего дома, носят трафаретный характер и не прибавляют ничего существенного к облику Филиппа. Торжественно напыщенный тон звучит и в послании 1567 /г., написанном по случаю нового похода в Ливонию [1188] .
1187
Р.Г. Скрынников считает, что Колычев «принадлежал скорее к осиф-лянам» (Скрынников Р.Г. Начало. С. 404). Этот вывод он делает на том основании, что Филиппа поддержал Герман Полев, а против него выступил Пимен, постриженник Кирилло-Белозерского монастыря. Но в то же время сам полагает, что противником Филиппа мог быть и Филофей, старец Елеазарова монастыря, сторонник самодержавия, а не Пимен (Там же. С. 405).
1188
ААЭ. Т. I. № 275. С. 312–313.