Опрокинутый тыл
Шрифт:
Директива требовала от Ханжина выполнения трех задач: 1) разбить 5-ю Красную армию; 2) выдвинуться к р. Ик и 3) оказать помощь Дутову ударом на юг в тыл 1-й Красной армии. Из задач этих была выполнена, и то с опозданием, только одна — выход к р. Ик.
Надо признать, что со всех точек зрения задача выйти к началу апреля к р. Ик была целесообразна и даже необходима. Выполнение ее позволяло армии Ханжина преодолеть до начала распутицы район (между западными отрогами Урала и р. Ик), который с наступлением весны становился для крупных сил войск надолго практически непроходимым. Выравнивался фронт армий Гайды и Ханжина, и создавался в непосредственном тылу армии последнего достаточно большой плацдарм для сосредоточения сил и подготовки всего необходимого для стремительного удара от Ика к Волге. Создавалась отличная возможность использовать в полной мере чисто военные преимущества Ханжина над 5-й Красной армией,
Соседом 5-й Красной армии справа была 1-я армия. Главные силы ее находились на восточных склонах Южного Урала, фронт ее был сильно растянут, маневрирование вдоль фронта в горах без дорог фактически исключалось, оперативных резервов не имелось. Занятие противником района Уфа, Стерлитамак угрожало гибелью этой нашей армии, так как левый фланг ее и тыл оказались ничем не обеспеченными против ударов войск Ханжина от Уфы на юг вдоль тракта Уфа — Оренбург.
Пока выполнялась задача выхода к р. Ик, никаких серьезных разногласий среди высшего колчаковского генералитета не обнаруживалось: необходимость и целесообразность занятия исходного рубежа признавались единодушно всеми. 18 апреля по согласованию со ставкой командующий Западной армией Ханжин отдал приказ: на Ике не задерживаться, стремительное наступление продолжать, имея задачей в кратчайший срок захватить переправы на Волге от Симбирска до Самары. Приказ тут же вызвал резкие возражения, приведшие к открытым столкновениям. Потребовалось даже личное вмешательство самого верховного.
Командиры дивизий и корпусов настаивали на приостановке наступления на Ике, для того чтобы пополнить и привести войска в порядок, подтянуть тылы и дождаться прибытия глубоких резервов из Сибири. Только после этого, дней через 10—12, когда кончится распутица, следует начать новую операцию захвата волжских переправ. Ставка и командарм категорически отвергли предложения и требовали безоговорочного, срочного и точного выполнения приказа.
Речь не идет о столь обычной в белых армиях грызне между отдельными генералами и штабами: на этот pat борьба велась по действительно важному вопросу*.
'' Нудучп вынужденными подчиниться, войсковые начальники in щ un i,-uincb от борьбы: началось формальное выполнение распо-11 'ын 'и и й, скрытое сопротивление, продвижение войск затормо-||| ни ь Усиливавшаяся распутица и половодье давали достаточно
с-............ и веских мотивов к оправданию замедленного наступ-
н нин частей.
Длившаяся почти полтора месяца Уфимская операция страшно измотала силы Западной армии, а потери убитыми и ранеными (свыше 10 тыс. солдат и офицеров) нанесли боеспособности ее непоправимый удар. Об этом говорилось резко в донесениях и докладах всех войсковых начальников. Оспаривать факты Ханжин и генералы ставки не могли, конечно. Они были достаточно опытными командирами, чтобы понимать необходимость предоставления частям хотя бы кратковременной передышки. Нельзя также считать, что требование безостановочного наступления к Волге было своего рода реакцией на неожиданный для армии конец победоносно развивавшейся Пермской операции в декабре 1918 г. И тогда находились противники директивы Колчака о приостановке наступления на Вятку. Но им пришлось подчиниться: слишком уж ясно было, что общая военная обстановка на фронте не благоприятствует такой операции. В самом деле, что могло дать для выигрыша войны даже занятие Вятки в январе 1919 г.? Войска Айрнсайда, Миллера отсиживались далеко на берегах Северной Двины: пока можно было только мечтать о встрече с ними не ранее июля. Развивать наступление от Перми на Вятку, оставляя южнее Камы две слабые казачьи армии против трех активно действующих Красных армий, было чистым безумием. Сказал об этом в начале января достаточно ясно Ханжин в одной из своих телеграмм Колчаку: пока Гайда будет идти к Вятке, красные прорвутся через Урал в Сибирь. Это не только угроза тылу Гайды. С потерей Сибири, как основной базы, гибель всего белого дела на Востоке неизбежна.
Сейчас — в апреле 1919 г. — обстановка на фронте выглядела для белых блестяще. Успешно развивалось наступление армии Гайды севернее Камы. Южнее (в полосе шириною свыше 350 км) вышли на рубеж Ика 38 тыс. штыков и сабель Западной армии Ханжина, имея перед собою вконец измотанные за полтора месяца Уфимского сражения 7—8 тыс. штыков и
Нельзя считать эти соображения и перспективные планы абсолютно беспочвенными. Если бы война шла только между двумя враждебными армиями, колчаковские генералы, пожалуй, оказались бы победителями. Роковая ошибка их состояла в том, что они преувеличивали значение чисто военной стороны борьбы и в то же время недооценивали, даже игнорировали факторы социально-политического порядка. Решающее значение в гражданской войне принадлежало именно последним — итого не понимало или не хотело признавать колчаковское высшее командование. Между тем факторы эти давали себя знать все чаще, и притом в нарастающих масштабах.
Переход в феврале 1919 г. башкирского корпуса на сторону Советов был первым серьезным признаком начинающегося в белой армии перелома отношений к борьбе вовлеченных в нее масс трудового населения. Дутову-не удавалось остановить разложение своей казачьей армии. С каждым днем теряла она свою боеспособность. И когда в апреле — мае 1919 г. надо было обеспечить левый открытый фланг Ханжина и овладеть Оренбургом, дутовские казаки провалили все дело. Не выполнили своей задачи также уральские казаки. Приказы Колчака действовать крупными конными массами в обход Уральска и Оренбурга в тыл теснимым с фрон-ia войскам 1-й и 5-й Красных армий остались на бумаге.
Классовое содержание гражданской войны оказало свое действие не только в казачьих армиях. В двадца-Iых числах апреля 1919 г. во время боев на р. Салмыш перешло на сторону Красной Армии около 1,5 тыс. мобилизованных недавно крестьян Троицкого уезда Челябинской губернии. Прямым результатом перехода было серьезное поражение корпуса генерала Бакича, попаявшего за один день свыше 2000 человек, 20 пулеметов и всю артиллерию. Двумя неделями позднее першило на сторону красных в районе г. Белебей свыше I тыс. солдат-украинцев из куреня имени Т. Шевченко. К этого же рода проявлениям происходящих в белой ярмии процессов и классовой борьбы следует отнести 1 вмовольный уход с фронта Ижевской бригады в сред-
209
|<| Опрокинутый тыл
них числах апреля 1919 г. на симбирском направлении.
Отмеченные факты не были, конечно, случайными, а для высшего белогвардейского командования даже неожиданными 202. Сводки внутренних фронтов и донесения контрразведок давно уже указывали на нарастающее недовольство и обострение борьбы в тылу. Теперь волна революционного подъема хлынула из Сибири на фронт в виде маршевых пополнений и новых формирований. Они внесли глубокие изменения в морально-политическое состояние действующей армии, снижали резко ее боеспособность. Но самое убийственное для колчаковского командования было в другом. История войн говорила, что крепко держать армию в руках было всегда трудно в периоды больших отступлений и неудач. Тут могло быть всякое. Но та же история учила, что всякое большое наступление с яркими и большими политическими и военными целями всегда поднимало дух войск, благоприятно отражалось на их действиях. А тут получается наоборот: армия разлагается в ходе «победоносного» наступления!
Было бы искажением истории писать, что руководители колчакии не понимали угрозы. Ход событий на фронте и в тылу поставил перед ними четко и ясно простой вопрос: где искать решения задачи? Браться ли сперва за наведение спокойствия и порядка в тылу и в армии, а потом уже думать о крупных решающих стратегических операциях, или же попытаться уйти от настигающей действующую армию революционной волны немедленным и решительным продолжением наступления во что бы то ни стало? Второй вариант был признан более перспективным. Победы на фронте могли и шснить не только настроения в тылу и в армии. Они отрывали большие возможности захвата новых крупных источников сил и средств, не оставляли врагам бе-|(н"[ власти в самой колчакии времени взорвать ее изнутри. В расчет принимались еще два важнейших обстоятельства. Выступления и действия руководителей Антанты не оставляли никаких сомнений, что с каждым километром сокращения отделяющего белых от Москвы расстояния пропорционально возрастают шансы Колчака на признание его союзниками и на усиление помощи i их стороны 203. Весьма тревожные для белых сведения поступали из Советской республики. По призыву Коммунистической партии дружно, решительно и быстро поднялись советские люди на помощь Восточному фрон-| у. Десятки тысяч добровольцев — большевиков, революционных рабочих, комсомольцев — двинулись на во-| юк, опережая мобилизованных по декретам Совнаркома.