Опрометчивое решение
Шрифт:
– Но, герцог? – недоуменно спросила подруга. – Я никогда бы не подумала, что ты заинтересована в нем.
– Это все из-за Джеймса, - фыркнула Анна. – В какой-то степени я благодарна ему, за то, что он завел любовницу.
Луиза расширила глаза и поперхнулась чаем. Постучав по плечу подруги, Анна засмеялась.
– Что? – прохрипела Лу.
– У Джеймса оказалась любовница, - с улыбкой вспомнила Анна. – Меня это задело, и я очень ревновала. Хотя если я теперь подобное узнаю о Чарльзе, боюсь, гневу моему не будет предела.
– Ну, продолжай, - нетерпеливо попросила Лу. – Как любовница
– Я решила, что единственное преимущество этой женщины – опыт. Именно опыта мне недоставало, и я обратилась к Чарльзу с просьбой научить меня целоваться.
– О, Боже! – прошептала Лу. – Как ты решилась на подобное?
– Сама не понимаю, - вскинув брови, сказала Анна, глядя в свою чашку с чаем. – В общем одно привело к другому и вот.
– Подожди! – чуть не вскочила Луиза. – Я помню, как ты сказала, что герцог Карлайл спит в постели другой леди, когда перед ним прыгала та бесстыдница! Мисс Керншоу! Так… Это… Он…
– Да, Лу, - прикрыв глаза рукой, призналась Анна. – Мама застукала его в моей постели. Так и состоялась свадьба.
– О. Мой. Бог! – прошептала Лу, изумленно улыбаясь и прижимая руку к груди. – Вот это скандал! А ведь никто в обществе не в курсе! Все считают, что герцог утешил тебя после разрыва с Джеймсом. Ну, как близкий друг Генри, вы были знакомы и прочее.
– И это говорит леди, которая сама стала супругой через скандал! – смеялась Анна.
– О, Боже, Анна! – поморщилась Лу. – Не вспоминай. Я хотела тихо выйти замуж за респектабельного джентльмена, а в итоге вновь ославила имя отца.
– Что произошло? – улыбаясь, спросила Анна. – Как мой брат дошел до такого безумства?
– Это ты виновата, - расхохоталась Лу. – Ты же сказала ему, что я принимаю внимание другого джентльмена. Генри стал до невыносимости ревнив, хотя пытался язвить, типа я ему не нужна. Но каждый раз, когда я выходила в сад на каком-нибудь приеме, преследовал меня, думая, что я иду на свидание. Хотел поймать с ухажером. А когда, наконец-то увидел в парке с моим кузеном, сошел с ума в конец. Орал как безумец, стащил меня с коляски, взвалил на плечо и закинул в свой экипаж.
Анна хохотала вместе с подругой над этой сценой. Так их и нашел Генри, когда зашел в гостиную.
– Чует мое сердце, что вы, леди, смеётесь надо мной, - кисло улыбнувшись, сказал Генри, целуя Луизу.
– Нет, что ты, - успокоила Анна брата. – Просто Лу рассказывала, как любит кататься в парке со своим кузеном.
После этого леди вновь громко расхохотались, а Генри едва сдерживая улыбку, погрозил сестренке пальцем.
Поговорив еще немного с подругой, Анна осталась наедине с братом. Генри выбрал кабинет отца, так как это место было непроницаемо для звуков. Выбор брата озадачил Анну. Что такого хотел сказать Генри, что никто не должен услышать? Даже Лу.
– Присаживайся, Анна, - спокойно сказал брат, усаживаясь в кресло у камина и указывая на соседнее с ним.
– Генри, ты заинтриговал меня. В чем дело?
– Анна, ты счастлива с Чарльзом? – вдруг спросил Генри, закинув ногу на ногу и оперевшись подбородком на свою ладонь.
– Да, Генри, разве незаметно? – с улыбкой спросила Анна.
– Заметно, - тихо протянул Генри. –
– Очень хороший, - с улыбкой ответила леди. – Добрый, ласковый, нежный, веселый и очень любящий. Любит радовать меня подарками.
– Он не всегда был таким, - серьезно посмотрев в глаза сестре, произнес брат. – Представь себе высокомерного светского циника, добавь к этому мои холостяцкие загулы и помножь это на десять раз. Таким был Чарльз.
Нарисованная братом картина совсем не соответствовала тому Чарльзу, которого знала Анна. Казалось, они говорили о другом человеке.
– Ты шутишь, Генри, - тихо прошептала Анна.
– Нет, Энни, - так же тихо ответил брат, переводя взгляд на ковер перед ним. – Худшего зятя найти было сложно. Он был моим командиром в армии. Мы его все ненавидели. Всем полком. Бестолковые приказы, полное пренебрежение уставом, жизнями подчиненных и их судьбам. Такой он был в Индии.
Анна сидела, замерев в кресле.
– Зачем ты мне всё это говоришь? – пораженно прошептала леди.
– Потому что он резко поменялся, - ответил Генри. – Однажды, по его велению, мы были на марше в горах. Жара, джунгли и все прочее. Вдруг на тропу посыпались камни, и его завалило вместе с лошадью.
Анна глубоко вдохнула, представив, что могло бы произойти. Она могла его потерять, так и не ощутив того счастья. Он жив! Чарльз дома, ждет, пока ты вернешься!
– Мы уже обрадовались, что он помер, - продолжил брат, не глядя на Анну. – Но коллективно решили откапать засранца, чтоб отправить останки в Англию. Все-таки он был наследником герцога Карлайла.
Анна, почувствовала, как слезы катятся по щекам. Перед глазами она видела кучу камней и своего любимого под ней.
– Представь наше удивление, когда мы поняли, что этот стервец жив, - фыркнул Генри. – Кто-то предлагал бросить его там, на тропе, но я решил, что это жестоко. Я был его комендантом и вроде как отвечал за него. Мы вернулись в расположение полка и отнесли Чарльза в лазарет.
Анна затряслась, поняв, что теперь она в неоплатном долгу перед братом.
– Спустя почти месяц он очнулся, - продолжал рассказ Генри, погрузившись в воспоминания. – Сначала молчал, и только таращился на нас всех. Стал тихим как мышь. Бродил по расположению как тень. Тогда я понял, что что-то не так. Раньше он бы сразу стал орать и отдавать приказы. Глотка у него луженная. А тут молчит, ходит и смотрит. Потом история с нашим полковым брадобреем. Чарльз не подпускал его к себе, отрастил приличную бороду, пока я не убедил его, что это безопасно. Заставил сначала четырех солдат побрить перед ним. Потом он заговорил.
Генри вдруг рассмеялся своим воспоминаниям.
– Жаловался на обувь, еду, одежду. Потом он стал вносить изменения в нашу жизнь. Казармы, форма, оружие, отношения с подчиненными, даже правила ведения боя и дисциплина. Казалось это другой человек. Наши еще настороженно относились к нему, пока он не стал проводить переговоры с местными. Мы всегда действовали одинаково. Ставили свои условия, а в несогласных стреляли. Неудивительно, что к нам, мягко говоря, плохо относились.
Генри замолчал. Анна, шокированная рассказом брата, тоже молчала. Генри никогда так подробно не говорил о службе в армии.