Опрометчивые желания
Шрифт:
— Так тебе и надо, — бормотал он, сжимая кулаки в карманах. Жалкие попытки согреть руки оставались без успеха — пальцы одеревенели, а движения приносили только боль, словно кто-то колол кожу иголками. — В следующий раз будете думать, мистер Джортан, прежде чем выскочить на улицу в исподнем и без копейки в кармане.
«Хорошо еще, — мелькнула мысль, — что никто не встретился на пути из бунтовщиков или полиции. Или Алрой в очередной раз пугал небылицами? А улицы пусты из-за схватившего Лондон кусачего мороза»? Но, свернув за угол, Энтони сам убедился в реальности мятежей.
Ряды деревянных домишек — перекошенных, с торчащими
Энтони побрел вдоль трущоб, пытаясь вспомнить, почему собственно покинул квартиру Шелди-Стоуна. И только когда глаза выцепили из очередных руин остов настоящего трупа — то ли изможденной женщины, то ли ребенка, в развевающемся балахоне, сердце ухнулось в пропасть — Мари умирает! В ту же секунду Энтони прошиб пот, а следом за ним — пронизывающих холод впился в нутро, выпотрошил остатки тепла из-под тонкого плаща. Стуча зубами и переступая по замерзшей грязи, он поспешил обратно — на ту улицу, где стояли ровные каменные дома с занавесками на окнах.
— Назо-вите и-мя, — раздался за спиной механический голос, на каждом слоге сопровождавшийся щелканьем.
Энтони обернулся — сзади стоял констебль. По крайне мере, об этом говорила темно-серая форма и высокий котелок, словно набалдашник возвышавшийся над куцей фигурой полицейского. Он сверлил Тони удивительно крупными глазами — вероятно, ждал ответа.
«Бежать!» — молнией пронеслось в голове, но ноги словно затянуло в застывшую жижу из помоев и грязи.
— И-мя, — более настойчиво произнес полицейский и тут же оказался совсем близко.
В лицо пахнуло вонью — словно рядом только что вылили рыбные кишки, не меньше недели томившиеся в ведре около печи. Энтони растерянно шарил глазами, кто мог в один миг настолько испортить воздух, не веря, что от живого человека — полицейского, может разить как от палой лошади.
— Вы мятеж-ник?! — повышая голос и вцепляясь в рукава Энтони, воскликнул он. Только сейчас в его блеклых глазках сверкнул хищный блеск.
Сообразить, как реагировать на подобные выпады, Энтони не успел — полицейский осел прямо на мощеную дорогу, издав странный клёкот. А позади него, сжимая в кулаке увесистый камень, стоял незнакомец. В рванье, черный от копоти, на фоне которой глаза казались бельмами, невозможно худой. Он улыбался во всю ширь полубеззубого рта.
Вот когда Энтони понял, что такое страх за собственную жизнь — когда перед тобой стоит не чиновник, а бродяга, которого еще неизвестно — поймают ли? Если он убил полицейского, то что для него стоит свернуть шею мальчишке в богатом костюме? Ему ведь не ведомо, что карманы плаща пусты, хотя… Для таких и одежда представляет немалую ценность.
Всё это лениво ползло по скованному ужасом рассудку, пока незнакомец, всё так же улыбаясь, шагал к Энтони, продолжая держать камень навесу.
— Как вы, мистер Джортан? — еще раз припечатав распластавшегося на дороге полицейского, спросил незнакомец. И память неохотно, но всё
— Это ты? — выдохнул, не веря глазам — во что превратился некогда плотный и на вид вполне здоровый мужчина. — Ты вез нас на Грин-стрит и потом… Как ты здесь? — и тут же добавил, косясь в сторону поверженного констебля, — ты убил его?
— Не совсем так, — скривившись, словно ударили по живому, ответил бывший кучер. И только сейчас Энтони сообразил, что не знает даже его имени. — А, впрочем, нам нечего здесь делать. Тем более — вам. Пойдемте, я отведу вас, куда скажите.
— Признайтесь, что здорово струхнули, мистер Джортан, — щурясь, вопрошал бывший кучер, протаскивая Энтони по кривым улочкам. Все они отличались хлюпкой зловонной жижей под ногами, покрытыми копотью стенами и темнотой, словно сама ночь пряталась в узких проемах между домами.
— Что?
— Я говорю — вы здорово испугались, когда наткнулись на полицейского.
Энтони поморщился — перед глазами еще мелькало разбитое лицо констебля. И даже следуя за нечаянным провожатым по пятам, внутри так и подмывало шарахнуться в сторону. Возможно, если бы убийство полицейского сопровождалось кровью, Энтони и впрямь не смог бы идти под руку с преступником. Но в этот раз внутренний судья готов был поверить, что констебль просто оглушен и скоро придет в себя, лишь бы не лишаться случайной помощи.
— Я не сразу понял, кто он.
Энтони замолчал, наотмашь прижатый рукой бывшего кучера к стене. Пока он высматривал что-то из-за угла, внутри так и подмывало воззвать к его совести. Но провожатый опередил — осторожно отступив к Энтони, он зашептал:
— Вы всё еще думаете, что я убил человека? Не отпирайтесь — я еще не настолько слеп, чтобы не разглядеть в ваших глазах ужаса. Но разве это живые люди? Мистер Джортан, неужели вы не слышали о механических слугах короля Норварда? Даже последние голодранцы с Уайтчепла уже сподобились лицезреть это чудо техники. Отврательнейшее, надо сказать, чудо. Вы удивительный человек, если умудрились принять кусок воска, железа и плоти за настоящего полицейского.
Память словно пронзили раскаленной кочергой — а ведь Энтони уже сталкивался с подобными существами! Тот странный человек с аукциона, когда на торги выставили Мари — он походил на минувшего полицейского как брат-близнец! И теперь стало понятно, почему окружающие его джентльмены затыкали носы, да и черные пятна на рукаве и полу…
— Из плоти? — сказанное бывшим кучером достигло рассудка и засело в нем, поражая чудовищностью.
— Не устаю вам удивляться, — подавив приступ кашля, он продолжил. — Неужели вы ничего не слышали про опыты при королевском дворе? Какому-то одаренному дьяволом ученому пришло в голову превращать людей в машины. Скроенные из кусков еще живых тел и механизмов недолюди не больно приглянулись юным королям — даже слуги из них выходили паршивые, как говорят. Зато преданные до подобострастия. Но теперь братцы-Эшли опомнились и поставили производство чудищ на поток — даже сами потрудились. Не слышали про массовые казни в Лондонских тюрьмах? Вы словно сошли с небес, мистер Джортан! Так вот — длинные языки донесли, что узников со всего города свозили в Тауэр. И ни одного, понимаете, ни одного трупа не отдали родственникам и не похоронили!