Оракул с Уолл-стрит 3

Тыналин Алим

Я оставался спокойным, но внутренне напрягся. Что именно ему известно?

— В каком смысле?

— Я наводил справки, Стерлинг, — Паттерсон улыбнулся. — Знаю о вашем отце и обстоятельствах его смерти. Знаю, что определенные лица могут быть заинтересованы в том, чтобы эта история не получила дальнейшего развития.

Ясно. Он использует смерть отца Стерлинга как рычаг давления.

— Вы предлагаете обмен? — я решил прощупать почву. — Информацию за информацию?

— Можно и так сказать, — Паттерсон

отпил вина. — Я дам вам больше данных о смерти вашего отца. Вы поделитесь своими аналитическими выводами относительно предстоящего размещения. И мы оба получим то, что хотим.

Я обдумывал ситуацию, методично разрезая стейк. Паттерсон очевидно пытается использовать меня в своей игре против Харрисона.

При этом он явно что-то знает о Continental Trust и их планах. Но насколько можно доверять ему?

— Как вы представляете наше сотрудничество практически? — спросил я.

Паттерсон явно воспринял вопрос как проявление интереса.

— Для начала вы продолжаете работать в фирме как обычно. Мы встречаемся раз в неделю в неформальной обстановке для обмена информацией. Я передаю вам данные о размещении, вы анализируете их и предлагаете стратегии. Параллельно я предоставляю документы, касающиеся вашего отца, — Паттерсон сделал паузу. — А дальше… Дальше мы вместе решим, как использовать собранные материалы.

— Звучит логично, — признал я.

— Мы можем начать прямо сейчас, — Паттерсон достал из внутреннего кармана пиджака небольшой конверт. — Здесь копия телеграммы, отправленной Харрисоном в Филадельфию за день до смерти вашего отца. Интересное чтение.

Я не стал брать конверт, глядя Паттерсону прямо в глаза:

— Прежде чем мы продолжим, мистер Паттерсон, я хотел бы прояснить один момент. Что вы получите от разоблачения Харрисона?

Паттерсон улыбнулся, словно ждал этого вопроса:

— Контроль над фирмой, конечно. И долю в прибыли от размещения, о котором я упоминал.

— То есть ваш интерес чисто финансовый?

— А какой еще может быть интерес на Уолл-стрит? — Паттерсон иронично приподнял бровь.

Мне нужно принимать решение. Согласиться на предложение Паттерсона, получив доступ к ценной информации, или отказаться, сохранив лояльность Харрисону?

— Мне нужно время на размышление, — сказал я наконец. — Такие решения не принимаются за обедом.

Паттерсон кивнул:

— Разумная осторожность. У вас есть три дня, Стерлинг. Затем нам нужно будет вернуться к этому разговору, — он положил конверт на стол. — Это вам. Для размышлений. Небольшая демонстрация моей доброй воли.

— Благодарю, — я взял конверт и убрал его во внутренний карман пиджака.

— И еще одно, — Паттерсон взглянул через мое плечо в сторону зала. — Ваш новый помощник. Интересный выбор.

— У каждого свои методы работы, — ответил я нейтрально.

— Безусловно, — Паттерсон

усмехнулся. — Рад видеть, что вы заботитесь о своей безопасности. В нашем бизнесе это необходимо.

Я не поддался на провокацию, сохраняя невозмутимое выражение лица.

— В конечном счете все опять сводится к вопросу доверия, мистер Паттерсон. Кому мы можем доверять в мире, где каждый преследует собственные интересы?

— Глубокий вопрос, Стерлинг, — Паттерсон отодвинул пустую тарелку. — На который у меня есть простой ответ. Доверять можно только тем, чьи интересы совпадают с вашими. Именно поэтому я предлагаю партнерство, а не просто сделку. Наши интересы должны быть объединены.

— Разумная позиция, — согласился я. — Я дам вам ответ через три дня.

Паттерсон поднялся:

— Отлично. Тейлор свяжется с вами для организации следующей встречи, — он протянул руку. — И, Стерлинг… Я бы рекомендовал хранить содержание нашего разговора в тайне. Ради вашего же блага.

— Разумеется, — я пожал его руку, сохраняя нейтральное выражение лица.

Когда Паттерсон и Тейлор покинули ресторан, я подал знак О’Мэлли, и ирландец присоединился ко мне.

— Как прошло? — спросил он.

— Интересно, — ответил я. — Очень интересно. Но нам нужно спешить. У меня назначена встреча с Харрисоном через полчаса.

* * *

Кабинет Харрисона, как всегда, излучал ауру власти и контроля. Тяжелые шторы, дорогая мебель, картины американских художников на стенах. Сам Харрисон стоял у окна, задумчиво глядя на улицу, когда я вошел.

— А, Стерлинг, — он повернулся. — Вовремя. У меня как раз освободилось время на ланч.

— Мистер Харрисон, — я кивнул. — У меня важная информация, которая не может ждать.

Харрисон указал на кресло напротив своего стола:

— Присаживайтесь. Что за срочность?

Я достал конверт, переданный Паттерсоном, и положил его на стол.

— Мистер Паттерсон только что предложил мне вступить в сговор против вас.

Брови Харрисона поползли вверх:

— Вот как? И что же он вам предложил?

— Партнерство. Тридцать процентов от некой крупной сделки, связанной с предстоящим размещением акций, — я сделал паузу. — Правда, он не рассказал подробности.

Харрисон внимательно смотрел на меня, его лицо выражало смесь удивления и одобрения.

— И вы немедленно пришли ко мне. Похвально, Стерлинг.

— Я считаю, что лояльность важнее сиюминутной выгоды, — ответил я, наблюдая за его реакцией.

Харрисон взял конверт, но не стал открывать его:

— Что конкретно он рассказал о размещении?

— Немного. Только намекнул, что в первом квартале следующего года планируется крупнейшее в истории размещение акций некой компании, — я сделал паузу. — Компании, связанной с вами.