Оракул с Уолл-стрит 3
Шрифт:
— Как всегда, — кивнул ирландец.
Двери лифта открылись, и нас встретил гул офиса: стрекот телеграфных аппаратов, приглушенные разговоры брокеров, звонки телефонов.
Но стоило нам появиться в главном зале, как разговоры стихли. Десятки глаз уставились на нас. Новости о смерти Милнера явно разлетелись быстро, и, судя по всему, мое имя фигурировало в каждом пересказе.
Стажер Бейкер, увидев меня, чуть не выронил стопку бумаг.
— Стерлинг! — воскликнул он, подбегая. — Все только о тебе и говорят. Правда, что Милнер умер
— Не сейчас, Чарльз, — я мягко отстранил его. — Мне нужно к мистеру Харрисону.
Не успел я сделать и пары шагов, как дверь кабинета Харрисона распахнулась. Он стоял в дверном проеме, высокий, прямой, с суровым выражением лица и плотно сжатыми губами.
— Стерлинг! В мой кабинет. Немедленно.
Я кивнул О’Мэлли, чтобы он оставался в зале, и направился к кабинету. Проходя мимо секретарши Паттерсона, я заметил, как она торопливо поднимает телефонную трубку. Весть о моем возвращении разлеталась по офису со ураганной скоростью.
Харрисон закрыл дверь, как только я вошел. Его кабинет, как всегда, был безупречен.
Тяжелый стол из красного дерева, кожаные кресла, картины американских художников на стенах. Сквозь большие окна открывался вид на Манхэттен, залитый октябрьским солнцем. Ничто не выдавало внутреннего напряжения, кроме желваков, играющих на лице Харрисона.
— Целые сутки, Стерлинг, — начал он без приветствия, обходя стол. — Целые сутки без предупреждения. Вы хоть представляете, в какое положение поставили фирму?
Я остался стоять, тем более, что он не предложил мне сесть.
— Я же сообщил вам из Акрона о смерти Милнера, — спокойно ответил я. — И о том, что полиция попросила нас задержаться для дачи показаний.
— Мы говорили об этом, да, — Харрисон резко кивнул. — А потом вы исчезли! Полиция Акрона сообщила мне вчера, что вы покинули город без предупреждения. Они собирались объявить вас в розыск как подозреваемого!
Я сохранил невозмутимое выражение лица.
— Мы дали все необходимые показания. Официальная причина смерти сердечный приступ. Задерживаться дольше не было смысла.
— Не было смысла? — Харрисон повысил голос, но тут же взял себя в руки, перейдя на ледяной тон. — Один из наших крупнейших клиентов умирает в вашем присутствии при загадочных обстоятельствах, и вы считаете, что задерживаться не было смысла?
Он подошел ближе, его взгляд буравил меня.
— Знаете, что пишут некоторые газеты? «Промышленник скончался во время встречи с нью-йоркским финансистом». В других статьях ваше имя упоминается напрямую. Это бросает тень на репутацию «Харрисон и Партнеры»!
— Я понимаю ваше беспокойство, — ответил я, — но уверяю вас, мои действия были продиктованы интересами фирмы. Оставаться в Акроне означало привлекать еще больше внимания.
Харрисон фыркнул.
— А исчезновение в неизвестном направлении, по-вашему, не привлекает внимания? Где вы были, черт возьми?
— Я счел необходимым
Харрисон изучал мое лицо несколько секунд.
— Каких клиентов?
— Фуллертона, Вестона и нескольких фермеров Среднего Запада, — я перечислил имена, которые он не стал бы проверять немедленно. — Нужно было сохранить доверие инвесторов в это непростое время.
Харрисон обошел стол и опустился в свое кресло.
— Садитесь, Стерлинг, — наконец сказал он, указывая на кресло напротив. Когда я сел, он продолжил. — Расскажите, что произошло в Акроне. Все детали.
Я изложил официальную версию событий, ту самую, что мы с О’Мэлли представили полиции Акрона. Как Милнер почувствовал себя плохо после деловой встречи, как внезапно схватился за грудь и потерял сознание, как мы пытались его спасти. Само собой, я умолчал о нашем разговоре о Continental Trust и о документах, которые Милнер мне показал.
— Странно, — задумчиво произнес Харрисон, когда я закончил. — Милнер всегда казался здоровым как бык. И что говорит коронер?
— Предварительное заключение — острая сердечная недостаточность, — ответил я. — Возможно, скрытый порок сердца.
— Хм, — Харрисон постучал пальцами по столу. — А что с соглашением? Он успел подписать контракт на управление капиталом?
Вот оно, истинная причина для беспокойства. Не репутация фирмы, а потерянный крупный клиент с миллионами.
— Да, мы заключили соглашение накануне, — сказал я. — Полный контроль над частью его капитала, около пяти миллионов долларов.
Харрисон слегка расслабился.
— Хоть что-то положительное. Контракт остается в силе?
— Это зависит от решения его наследников, — я пожал плечами. — Говард-младший унаследовал контрольный пакет, но он еще не определился с финансовой стратегией.
— Нужно с ним связаться, — Харрисон сделал пометку в блокноте. — Обеспечить преемственность.
Мы помолчали. Я ждал, рассматривая картину за спиной Харрисона. Нарисованный маслом вид Нью-Йоркской гавани, спокойные воды, встречающие корабли со всего мира. Цивилизованный фасад для морей, которые могли быть смертельно опасными.
— Что ж, — наконец произнес Харрисон, — что сделано, то сделано. Полагаю, вы действовали по своему разумению. — Он подвинул ко мне папку. — Но довольно об этом. У нас появились новые обстоятельства, которые требуют вашего внимания.
Я открыл папку. Внутри лежали вырезки из «Wall Street Journal» и «New York Times» об успехах металлургического конгломерата «United Steel Mining Corporation», а также проспект с детальным описанием финансовых показателей компании.
— Железнодорожный магнат из Чикаго, Уильям Крейн, ищет брокерскую фирму для управления своими инвестициями, — объяснил Харрисон. — Капитал — пятнадцать миллионов долларов. Контракт на пять лет.