Оракул с Уолл-стрит
Шрифт:
— Да, сэр, — водитель в кепке и с жевательной резинкой во рту лихо вырулил в поток автомобилей.
По дороге я размышлял о рассказе Риверса. Если Харрисон действительно причастен к смерти отца Стерлинга, это открывало новые возможности для маневра, но и создавало дополнительные риски. Я должен найти баланс между расследованием и моим главным планом.
Вернувшись в квартиру, я первым делом снял пиджак и галстук. Затем методично обыскал каждый ящик, каждую полку, каждый тайник, который мог обнаружить.
Через час я понял, что записной книжки
Я присел на край кровати, обдумывая ситуацию. Мне нужно подготовить две презентации к понедельнику. Для фермеров и для Фуллертона.
Одновременно вести расследование причастности Харрисона к смерти Стерлинга-старшего. И еще следить за своими инвестициями и развивать план подготовки к краху 1929 года. Слишком много задач для одного человека.
— Приоритетизация, — пробормотал я. — Главное не терять фокус.
Я достал из ящика стола бумагу и составил список задач, ранжируя их по важности и срочности. Метод, которому научился на курсах тайм-менеджмента в будущем. Такой подход редкость в 1928 году, но чрезвычайно эффективный.
СРОЧНО ВАЖНО:
1. Презентация для фермеров (понедельник)
2. Анализ для Фуллертона (понедельник)
ВАЖНО, НЕ СРОЧНО:
3. Найти записную книжку Э. Стерлинга
4. Проверить информацию Риверса о Continental Trust
5. Отслеживать инвестиции у Адамса
СРОЧНО, НЕ ВАЖНО:
6. Ответить на приглашение Бейкера в Cotton Club
НЕ СРОЧНО, НЕ ВАЖНО:
7. Улучшить гардероб (приобрести новые костюмы)
Определившись с приоритетами, я перешел к подготовке к завтрашнему дню. В комоде нашел пижаму из качественного хлопка и направился в ванную, где принял теплый душ, чувствуя усталость от насыщенного дня.
Перед сном я еще раз просмотрел документы, полученные от Риверса, и спрятал их под половицей, которая слегка скрипела при нажатии. Отличный тайник для компрометирующих материалов.
Засыпая, я думал о странной судьбе, которая забросила меня в это тело и это время. О том, сколько возможностей и опасностей ждет впереди. И о том, что настоящий Уильям Стерлинг, возможно, умнее и смелее, чем я предполагал изначально.
Воскресное утро встретило меня лучами июньского солнца, пробивающимися сквозь тяжелые портьеры. Я проснулся раньше обычного, чувствуя важность предстоящего дня. На прикроватной тумбочке тикали механические часы, показывая шесть двадцать семь утра.
Я быстро оделся в простую рубашку и брюки, позавтракал оставшимися с вечера булочками и приготовил кофе на газовой плите. Квартира Стерлинга оборудована по последнему слову техники 1920-х. С холодильником General Electric, радиоприемником Atwater Kent и даже телефоном с автоматическим номеронабирателем.
Расчистив обеденный стол, я разложил на нем все необходимое для работы. Листы бумаги высшего качества с фирменным логотипом «Харрисон Партнеры», цветные карандаши и чернила, линейку, циркуль, альбом с вырезками из финансовых
Работу я решил начать с презентации для фермеров. Более сложной задачи, учитывая необходимость объяснять финансовые концепции людям, далеким от Уолл-стрит.
— Итак, что волнует фермера в 1928 году? — пробормотал я, вспоминая исторические факты.
Сельское хозяйство США переживало непростые времена еще до Великой депрессии. Перепроизводство после Первой мировой войны привело к падению цен на многие культуры. Множество фермеров залезли в долги, купив землю и оборудование на пике цен, а теперь едва сводили концы с концами.
Я начал с титульного листа: «ПЕРСПЕКТИВЫ ФОНДОВОГО РЫНКА: ВОЗМОЖНОСТИ ДЛЯ АМЕРИКАНСКОГО ФЕРМЕРА». Затем приступил к разработке структуры:
1. Текущее состояние рынка (оптимистичная оценка, как требовал Харрисон)
2. Связь между промышленностью и сельским хозяйством
3. Защитные стратегии инвестирования (замаскированные предупреждения)
4. Конкретные рекомендации по секторам.
Для каждого раздела я подготовил наглядные графики и диаграммы, тщательно вычерчивая их вручную на миллиметровой бумаге. Особое внимание уделил сравнению цен на сельхозпродукцию и акции производителей сельхозтехники. Это наглядно показывало растущий разрыв между реальной экономикой и фондовым рынком.
Ключевой хитростью стал раздел «Признаки здорового рынка vs. признаки перегрева». Внешне оптимистичный, он содержал тщательно замаскированные предупреждения о рисках избыточной маржинальной торговли и опасности вкладывать все сбережения в акции.
К концу второго часа работы у меня было готово пятнадцать страниц с графиками, диаграммами и пояснениями. Я создал наглядные материалы, которые Харрисон мог использовать на встрече. Крупные карточки с ключевыми тезисами и цифрами, достаточно большими, чтобы их могли рассмотреть все присутствующие.
После короткого перерыва с кофе я приступил к анализу для Фуллертона. Здесь требовался иной подход. Владелец сети универмагов был искушенным бизнесменом, понимающим финансы.
Я начал с анализа потребительского сектора, основы его бизнеса. Изучил тенденции розничной торговли, цены на недвижимость в городах, где располагались его магазины, динамику потребительских расходов.
Зная о грядущем крахе, я разработал для Фуллертона стратегию с горизонтом планирования в два года.
Первая фаза (до лета 1929) предполагала максимальное использование бума для расширения бизнеса и инвестиций в растущие секторы. Вторая фаза (осень 1929) рекомендовала «плановую консолидацию активов» и «подготовку к возможной коррекции рынка». По сути, завуалированный совет начать выходить из рискованных позиций.
Все выглядело как стандартный, хотя и блестяще выполненный, анализ. Никто не заподозрил бы, что я предсказываю крах. Но внимательный читатель, следующий моим рекомендациям, мог бы значительно смягчить удар Черного вторника.