Оракул с Уолл-стрит
Шрифт:
— Ты хочешь поговорить с Мэдденом? — глаза Ван Дорена расширились. — Ты с ума сошел?
— Возможно, — я улыбнулся. — Но кто-то должен его предупредить. Идите, я встречу вас в офисе завтра.
Когда мои коллеги направились к выходу, я подозвал официанта.
— Мне нужно поговорить с мистером Мэдденом, — сказал я, вложив в ладонь человека двадцатидолларовую купюру. — Скажите ему, что его клуб посетили трое непрошеных гостей из полицейского управления, и они готовят специальный сюрприз.
Официант с сомнением
— Мистер Мэдден интересуется, откуда у вас эта информация, сэр?
— Скажите, что я заметил трех мужчин, которые слишком трезвы для гостей Cotton Club, — ответил я. — Один у бара — недопитый бокал за полчаса. Один у оркестра — не снимает пиджак и хранит что-то тяжелое во внутреннем кармане. И один у выхода, проверяющий часы каждые три минуты. Классические признаки готовящейся облавы.
Официант снова удалился и вернулся уже через тридцать секунд:
— Мистер Мэдден просит вас присоединиться к нему.
Я направился к угловой кабинке, отделенной от основного зала тяжелой бархатной занавеской.
Оуни Мэдден оказался сухощавым мужчиной средних лет с внимательными глазами и безупречно ухоженными усами. В его взгляде читались жесткость и интеллект. Редкое сочетание, особенно в криминальном мире.
— Присаживайтесь, мистер…?
— Стерлинг. Уильям Стерлинг.
— Расскажите подробнее о наших нежеланных гостях, — произнес Мэдден, жестом приказывая официанту принести еще один бокал.
— Облава готовится минут через десять, может раньше, — сказал я. — Трое агентов уже внутри. Их задача — оценить ситуацию и дать сигнал основной группе.
В этот момент к Мэддену подошел невысокий мужчина и что-то шепнул ему на ухо.
— Похоже, вы правы, — кивнул Мэдден. — Мои люди снаружи засекли две полицейские машины без опознавательных знаков за углом. — Он изучал меня с новым интересом. — Как вы их заметили?
— Я анализирую информацию. Это моя профессия, — ответил я. — На Уолл-стрит я ищу шаблоны в финансовых данных. Здесь — в поведении людей.
— Уолл-стрит? — Мэдден слегка приподнял бровь. — Не часто встретишь финансиста, способного распознать полицейскую облаву.
— У каждого свое прошлое, — уклончиво ответил я.
По незаметному сигналу Мэддена клуб начал стремительно преображаться. Оркестр Дюка Эллингтона без заминки переключился с горячего джазового номера «Jungle Nights in Harlem» на торжественные аккорды «The Stars and Stripes Forever» Джона Филипа Сузы, а затем плавно перешел к патриотической «America the Beautiful».
Танцовщицы, только что исполнявшие зажигательный «Black Bottom» в откровенных костюмах из золотых блесток и экзотических перьев, мигом изменились до неузнаваемости. Из-за кулис им передали длинные шифоновые накидки пастельных тонов, скромно прикрывающие оголенные плечи и спины.
Короткие юбки из перьев дополнились
Хореография мгновенно превратилась из чувственной и провокационной в строго формальную. Вместо откровенных извивающихся движений бедрами и характерных для джазовой эпохи «шиммеров» танцовщицы выстроились в линию.
Они выполняли плавные, почти балетные па с элементами традиционного американского фольклорного танца. Их руки, только что соблазнительно скользившие по телу, теперь благонравно взмахивали в такт патриотической мелодии.
Осветители синхронно изменили атмосферу. Интимный приглушенный свет с красноватыми и пурпурными оттенками, создававший атмосферу греховной роскоши, сменился ярким, почти дневным освещением. С прожекторов сняли цветные фильтры. Зал залил нейтральный белый свет, безжалостно выхватывающий из темноты каждый угол.
На сцене конферансье в белоснежном костюме в петлице громко объявил о «специальном патриотическом номере, посвященном ветеранам нашей великой страны». Одна из танцовщиц, еще минуту назад изображавшая хищную пантеру в джунглях ритма, теперь держала в руках небольшой американский флаг, с достоинством двигаясь в центре композиции.
Даже немногочисленные музыканты европейского происхождения в оркестре, обычно остававшиеся на заднем плане, теперь вышли вперед. Темнокожие исполнители заняли менее заметные позиции. Еще одна уступка предрассудкам эпохи, призванная создать более «приемлемый» для властей образ.
На столах посетителей исчезли не только спиртные напитки, но и характерные для них бокалы и рюмки. Их заменили чайные сервизы, вазочки с печеньем и безобидные безалкогольные коктейли в высоких стаканах, украшенных ломтиками фруктов и цветными зонтиками.
— Настоящее представление, достойное Бродвея, — тихо заметил я, наблюдая за этим поразительным превращением.
— Репетируем пять раз в неделю, — сухо ответил Мэдден, поднимая чашку с «чаем», который по цвету подозрительно напоминал виски. — И надежные информаторы. Хотя сегодня ваше предупреждение дало нам дополнительное время для подготовки.
В этот момент двери распахнулись, и группа полицейских ворвалась в зал.
— Полиция Нью-Йорка! Всем оставаться на местах!
Офицеры явно разочаровались, обнаружив вместо нелегального спикизи благопристойное развлекательное заведение с чаем и патриотическими песнями.
— Чем можем помочь, офицеры? — громко спросил конферансье с безупречной улыбкой. — Мы как раз готовим благотворительный концерт для ветеранов!
Мэдден наблюдал за происходящим с невозмутимым видом.
— Они уйдут ни с чем, — тихо сказал он. — В третий раз за месяц. Но в следующий могут принести ордер на обыск кухни и подвала.