Оракул с Уолл-стрит
Шрифт:
«Временная агрессия с планом эвакуации» — эта стратегия могла стать ключом к тому, чтобы помогать людям, не раскрывая своего знания будущего. Я мог позволить им участвовать в рыночном буме на его последних стадиях, но с четким планом выхода до катастрофы.
Я сделал мысленную пометку развить эту концепцию для более широкого применения. Возможно, это станет моим фирменным подходом в ближайшие месяцы.
После его ухода я остался один, размышляя о том, что произошло. Впервые с момента моего появления в 1928 году я действовал не из соображений личной выгоды, а из
И, что удивительно, это принесло неожиданное удовлетворение. Джеймс и Мэри Гарднер теперь имели шанс сохранить сбережения и пережить Великую депрессию без разорения.
Один маленький шаг к изменению будущего. Я не мог спасти всех, но, возможно, мог спасти некоторых. И эта мысль дарила странное чувство покоя, которого я не испытывал с момента падения с крыши небоскреба в 2024 году.
Собрав бумаги, я покинул офис. Вечером меня ждала встреча с Фуллертоном и его гостями. Очередной шаг к расширению моей сети контактов и укреплению позиций. Но почему-то простая благодарность в глазах супругов Гарднер казалась мне сейчас важнее всех будущих миллионов.
Я вернулся к своему столу, чтобы забрать подготовленные для Фуллертона документы. Вечер на его загородной вилле представлял собой идеальную возможность расширить сеть контактов в высших финансовых кругах. Такими шансами не разбрасываются.
Портфель с материалами лежал точно там, где я его оставил, в верхнем ящике стола. Я открыл его и, повинуясь внезапному импульсу, решил еще раз проверить содержимое. Пролистывая страницы, я замер, почувствовав, как холодок пробежал по спине.
На месте моего тщательно подготовленного анализа региональной экспансии сети Фуллертона находились совершенно другие бумаги. Расчеты содержали грубые ошибки. Завышенные прогнозы продаж, нереалистичные сроки окупаемости, отсутствие учета региональных особенностей. Человек с опытом Фуллертона мгновенно заметил бы эти недочеты.
Более того, в раздел с рекомендациями кто-то добавил несколько страниц, предлагающих агрессивную экспансию в заведомо убыточные регионы и инвестиции в компании с сомнительной репутацией. Некоторые из них, я точно знал, обанкротятся в первые месяцы Депрессии.
— Чертов Ван Дорен, — прошептал я, быстро вынимая подложные страницы.
Какая изящная диверсия. Представь я такой анализ Фуллертону и его гостям, моя репутация рассыпалась бы в прах за один вечер.
К счастью, у меня сохранились черновики в домашнем сейфе, и времени исправить ситуацию еще хватало. Я мог вернуться домой, восстановить документы и успеть на встречу.
Я уже начал собираться, когда в офис вошел посыльный.
— Мистер Стерлинг? — спросил он, держа в руках желтый конверт. — Телеграмма для вас, сэр. Срочная.
Я взял конверт, дал мальчишке чаевые и распечатал послание. Телеграмма от Фуллертона:
«ВСТРЕЧА ПЕРЕНЕСЕНА НА 20:00 ТЧК НЕПРЕДВИДЕННЫЕ ОБСТОЯТЕЛЬСТВА ТЧК ИЗВИНИТЕ ЗА НЕУДОБСТВА ТЧК ФУЛЛЕРТОН»
Восемь вечера вместо семи. Удобное совпадение, учитывая необходимость восстановить документы. Но что-то в этом сообщении меня
Я перечитал телеграмму еще раз. Стиль изложения казался неестественным для Фуллертона. За нашу короткую встречу я отметил, что он предпочитал четкие формулировки и конкретику. «Непредвиденные обстоятельства» звучало слишком расплывчато для человека его склада.
В дверях офиса я заметил Ричарда Ван Дорена, делавшего вид, что изучает какие-то бумаги. Увидев меня с телеграммой, он не смог скрыть быстрой ухмылки.
Две странности за пять минут. Слишком много для совпадения.
Я спустился в вестибюль и подошел к телефонной будке. Список контактов Фуллертона имелся у меня в записной книжке. Я набрал номер его городской резиденции.
— Резиденция Фуллертонов, — ответил дворецкий.
— Добрый день, это Уильям Стерлинг из «Харрисон и Партнеры». Могу я уточнить, изменилось ли время сегодняшнего ужина у мистера Фуллертона?
— Одну минуту, сэр.
Пауза, и затем:
— Нет, сэр. Мистер Фуллертон ожидает гостей к семи часам, как и планировалось. Машина будет отправлена за вами в шесть тридцать.
— Благодарю, — сказал я и положил трубку, чувствуя, как нарастает раздражение.
Итак, подмена документов и фальшивая телеграмма. Ван Дорен явно решил сыграть по-крупному. Задержись я до восьми, это было бы непростительное опоздание в глазах Фуллертона и его влиятельных гостей.
Времени оставалось мало. Нужно было восстановить документы и быть готовым к приезду машины. Я вышел на улицу и подозвал такси.
— На Восточную 72-ю, как можно быстрее, — сказал я водителю, запрыгивая в машину.
По дороге домой я лихорадочно размышлял. Интересно, сколько еще сюрпризов приготовил Ван Дорен?
Такси остановилось у моего дома, я расплатился и быстро поднялся в квартиру. К счастью, черновики действительно были там, где я их оставил, в потайном отделении домашнего сейфа.
Я достал пишущую машинку и принялся за работу. Опыт быстрого набора текстов, приобретенный в двадцать первом веке, сейчас пришелся как нельзя кстати. Пальцы летали по клавишам с невероятной для этой эпохи скоростью.
За сорок минут интенсивной работы мне удалось восстановить большую часть анализа. Оставалось только подготовить таблицы с финансовыми показателями и графики.
Я взглянул на часы. До приезда машины получаса. Вскоре я закончил последний график, аккуратно сложил все бумаги в портфель и тщательно проверил их последовательность. Затем быстро переоделся в вечерний костюм, предназначенный для загородного приема.
Я спустился в вестибюль за десять минут до ожидаемого прибытия машины Фуллертона. На всякий случай решил дождаться ее снаружи. Слишком много странностей произошло за последние часы.
Ровно в шесть тридцать к подъезду подкатил элегантный черный «Паккард» с водителем в ливрее. Я с облегчением выдохнул и направился к автомобилю.
— Мистер Стерлинг? — водитель открыл передо мной дверь. — Мистер Фуллертон прислал меня за вами.
— Да, спасибо, — я забрался в роскошный салон и откинулся на мягкую кожаную спинку.