Оракул с Уолл-стрит
Шрифт:
Кляйн ждал в кабинете, нервно перебирая бумаги на столе. При моем появлении он встал, вид его был встревоженным.
— Ситуация осложняется, мистер Стерлинг, — сказал он без предисловий. — Похоже, информация о готовящемся поглощении просочилась на рынок. Сегодня один из наших информаторов в Morgan Bank сообщил, что их трейдеры проявляют необычный интерес к акциям Consolidated Oil.
— Я тоже заметил признаки утечки, — кивнул я, присаживаясь напротив. — Объем торгов значительно выше обычного, а в офисе уже циркулируют слухи о возможном слиянии в нефтяном секторе.
Кляйн
— Посмотрите, — он указал на последние два дня, где линия цены заметно устремилась вверх. — Классическая картина накопления перед крупным объявлением. Кто-то еще знает и активно покупает.
Я изучил график, мгновенно вспоминая похожие паттерны из своей прошлой жизни. Действительно, картина была типичной для ситуации, когда инсайдерская информация начинает распространяться среди избранных игроков рынка.
— Это меняет наши планы? — спросил я.
Кляйн задумчиво постучал пальцами по столу.
— Частично. Объявление по-прежнему состоится завтра в девять тридцать утра. Мой источник в юридической фирме, готовящей документы, подтвердил эту информацию час назад. Но реакция рынка может быть не такой драматичной, как мы рассчитывали, поскольку часть ожиданий уже отражена в текущей цене.
Я провел быстрые расчеты.
— Если цена закрытия сегодня составит около тридуати шести долларов, а премия при поглощении будет около сорока процентов, теоретически мы можем ожидать цену в районе пятидесяти долларов после объявления. Однако, учитывая текущие обстоятельства, реальный максимум может быть ближе к сорок пять-сорок семь.
— Мой анализ показывает схожие цифры, — кивнул Кляйн. — Это все равно обеспечит нам серьезную прибыль, просто не совсем такую внушительную, как предполагалось изначально.
— Что насчет стратегии выхода? — спросил я. — Мы по-прежнему придерживаемся плана постепенной продажи в течение двух дней?
— В целом да, — ответил Кляйн, — но с одной корректировкой. Я предлагаю более агрессивную продажу в первые часы после объявления, пока эйфория будет на пике. Вместо изначальных десяти процентов в первый час, давайте реализуем двадцать-двадцать пять.
Я согласно кивнул. Логика безупречная.
Учитывая, что новость уже частично учтена в цене, пик энтузиазма может быть кратковременным, и нам следовало воспользоваться им по максимуму.
— Есть еще кое-что, — продолжил Кляйн, понизив голос, хотя мы были одни в кабинете. — Мистер Мэдден очень доволен нашим сотрудничеством и результатами предварительной работы. Он уже рассматривает возможность увеличения вашего инвестиционного фонда до миллиона долларов после успешного завершения этой операции.
Эта одновременно приятная и тревожная новость. С одной стороны, удвоение капитала значительно расширило бы мои возможности по увеличению собственного капитала. С другой, более крупные операции означали повышенное внимание и больший риск.
— Передайте мистеру Мэддену мою благодарность за доверие, — ответил я. — Но давайте сначала успешно завершим текущую сделку.
—
Я взял пропуск. Еще одно преимущество, которое позволит мне контролировать ситуацию в режиме реального времени.
— Весьма кстати, — поблагодарил я. — Прямое наблюдение даст нам преимущество в управлении позицией.
Закончив обсуждение технических деталей завтрашней операции, мы перешли к планированию наших дальнейших шагов. Кляйн упомянул о возможной новой возможности, связанной с United Gas Improvement, компанией, которая, по его информации, также могла стать объектом поглощения в ближайшие месяцы.
После часа детального обсуждения я взглянул на часы. Почти семь вечера. Мне еще предстояло поужинать и хорошо выспаться перед завтрашним решающим днем.
— Думаю, план ясен, — подвел итог я, вставая. — Встречаемся завтра в девять ноль-ноль у восточного входа на биржу. Я буду в сером костюме и синем галстуке.
— Все верно, — Кляйн протянул руку для рукопожатия. — Удачи нам завтра, мистер Стерлинг. Она может понадобиться.
Покидая здание, я ощущал странную смесь эмоций. Волнение перед кульминацией операции, настороженность из-за признаков утечки информации, предвкушение крупной прибыли.
Все это смешивалось с более глубоким чувством… неправильности происходящего.
В моей прошлой жизни я многократно использовал инсайдерскую информацию, не особо задумываясь о моральной стороне вопроса. Но тогда это было незаконно. Здесь, в 1928 году, такая практика абсолютно легальна, однако парадоксальным образом я испытывал больше сомнений.
Возможно, причина заключалась в том, что теперь я видел целостную картину. Не просто безликие графики на экране компьютера, а реальных людей. Брокеров, клерков, инвесторов, чьи судьбы через год будут разрушены Великой депрессией. И хотя рационально я понимал, что мои действия не влияют на макроэкономическую ситуацию, эмоционально невозможно полностью абстрагироваться.
Нью-Йорк вечернего июня обволакивал меня теплом и городским шумом. Я решил не брать такси, а пройтись пешком несколько кварталов, чтобы проветрить голову.
Проходя мимо газетного киоска, я заметил свежий вечерний выпуск «Financial Chronicle» с заголовком: «Необычная активность в нефтяном секторе вызывает спекуляции». Я купил газету и, остановившись под уличным фонарем, быстро пробежал глазами статью.
Журналист отмечал повышенные объемы торгов несколькими нефтяными компаниями, включая Consolidated Oil, и приводил мнения аналитиков, большинство из которых связывали это с слухами о возможных слияниях в отрасли. Прямых указаний на поглощение Consolidated не было, но ситуация явно привлекала внимание.