Оранжерейный цветок

Ритчи Криста

— Мы уходим, — говорю я, хватая свою рубашку, в которой она была. Я быстро натягиваю её ей на голову.

— Что происходит?

— Папарацци.

— О-оу, — она спешит натянуть мешковатые треники на себя. Они спадают с её талии, и я затягиваю шнурки, чтобы они держались на ней. — Каков план? — спрашивает она, стараясь не выглядеть испуганной. Но она всё ещё никому не рассказала о порезе на лице, и я уверен, что она предпочла бы рассказать об этом маме, а не позволить ей узнать об этом из таблоидов.

— Я вынесу тебя, — говорю я ей. —

Схватишься за меня спереди, как обезьянка. Прижмёшься лицом к моей груди, хорошо?

— Также как Ло носит Лили? — спрашивает она.

Я не осознавал... но да, именно так мой брат носит Лили перед папарацци.

— Да, примерно так.

— И сколько их там?

— Ахуеть как много.

Она улыбается.

— Что значит ахуеть как много? Десять? Сто?

Я бросаю на неё взгляд.

— Что?

— Просто дай мне заключить тебя в свои объятья.

Я развожу свои руки.

Она ухмыляется шире.

— Повтори-ка ещё раз.

— Просто дай мне, блять, заключить тебя в свои объятья, Кэллоуэй.

Она насмешливо вздыхает.

— Я думала, ты никогда не попросишь.

Я не улыбаюсь, но мои нервы медленно начинают успокаиваться. Она делает это со мной — успокаивает меня. Заставляет меня чувствовать, что это беспокойство должно быть чем-то меньшим, менее значительным.

Она ползет ко мне, и я поднимаю её на руки, её ноги обвивают мою талию, а её щека прижимается к моей груди. Я провожу пальцами по её спутанным, беспорядочным волосам.

— Держись крепче, милая.

Я открываю палатку, и свет вспыхивает, как неоновая бомба.

42. Дэйзи Кэллоуэй

.

Мы разделились.

Я в черной двухдверной спортивной машине, которую Роуз арендовала вместе с Лили, еду по шоссе с Райком. Роуз, Коннор, Лили и Ло сели во внедорожник. Папарацци поехали разными дорогами. Одни следовали за нами, другие за ними.

Райк стряхнул три фургона с нашей задницы менее чем за тридцать минут. Наша спортивная машина с механической коробкой передач, и Райк переключал передачи и резко срезал углы, ведя машину так, будто он хозяин дороги. Он не боялся нажать на тормоз в последний момент, поехать задним ходом или разогнаться до скорости в сто километров в час. Если бы у нас недавно не было секса, я бы подумала, что это самая сексуальная и горячая вещь, которую он когда-либо делал со мной.

Теперь открытое шоссе не так предвкушает, но зато оно спокойное. И я благодарна за отсутствие хвоста и сумасшедших папарацци.

Когда сигнал сотовой связи снова стал нормально ловить, мы договорились с остальными встретиться в Юте у Каньонленда¹².

Я перевожу свои глаза на Райка. Его взгляд устремлен на дорогу, но его рука почти всю дорогу лежит на моем бедре. Теперь, когда мы одни, по-настоящему одни, кажется, что все наши ограничения исчезают. Мне нравится эта свобода, и я хочу, чтобы она продлилась до конца этой поездки.

—

Прекрати, Дэйз, — говорит он мне. — Это пиздец как раздражает.

Я понимаю, что открыла и закрыла приборную панель уже около пятидесяти раз.

— Поиграй, блять, с окном.

— Уже, — говорю я. — Оно восстало против меня и больше не опускается.

Он держит одну руку на руле и смотрит на меня.

— У тебя проблемы.

— Какое верное, верное утверждение, — говорю я с улыбкой. — Скажи ещё одно.

Он показывает мне средний палец, а затем путает мои волосы.

Я смеюсь.

— Я ничего не могу поделать со своей суетливостью. В машине скучно.

И я выпила пять LightningBolts!¹³, чтобы побороть свою усталость. Спасибо, бессонница. Я уже развязала кроссовки и сплела браслеты из шнурков. Теперь я подумываю сыграть в Ниточку¹⁴ с помощью этих же шнурков.

Глаза Райка перебегают на меня, а потом он тянется вверх и нажимает на кнопку у светильника на потолке. Люк в крыше со скрипом открывается.

Я улыбаюсь, радуясь воздуху и ветру. Я отстегиваю ремень безопасности и быстро целую его в щеку, прежде чем встать на среднюю консоль. Порыв сначала дует в меня, и я делаю огромный вдох, наполняя легкие. На дороге очень мало машин. Мы на ровной местности, где нет светофоров и почти не видно полицейских.

Я поднимаю руки и закрываю глаза.

Я лечу.

В этот момент я очень, очень счастлива.

Райк держит одну из моих лодыжек, но его рука двигается вверх-вниз по моей ноге. От касания и таинственности того, что он собирается сделать, моё сердце бешено колотится. Но он не будет...

Его нежные движения становятся неистовей, и его пальцы быстро находят пуговицу на моих джинсах, и он стягивает их вниз, всё одной рукой.

Твою мать.

Он стаскивает их к моим ногам, и я цепляюсь за крышу, чтобы удержать равновесие.

Он продолжает ровно вести машину.

Даже когда он отодвигает в сторону мои трусики и погружает в меня свои пальцы, мгновенно заполняя меня. О Боже. Этого не может происходить. Я стою. Наполовину высунувшись из чертова люка.

Он погружает в меня свои пальцы, и моё тело пробуждается от восторга и возбуждения. Я протягиваю одну руку вниз, обратно в машину, и кладу свою ладонь на его, чувствуя, какие большие его пальцы по сравнению с моими.

Он нащупывает самое чувствительное место, с легкостью находя его, и я вскрикиваю, мой голос теряется в ветре. После того как я перевела дыхание, он начинает снова двигаться, что приближает меня всё ближе к оргазму. Я цепляюсь за его запястье, не желая, чтобы он покидал место между моих ног. Господи, пошли мне Райка Мэдоуза утром, днём и ночью.