Шрифт:
========== I. Безудержный порыв. ==========
О, как убийственно мы любим,
Как в буйной слепоте страстей
Мы то всего вернее губим,
Что сердцу нашему милей!
— Фёдор Тютчев (1851г.)
Петир Бейлиш находился в своих покоях в Винтерфелле. Он удобно расположился в кресле у письменного, сделанного из темного дуба стола. Комната была небольшая, обставлена скромно. В ней находилось лишь самое необходимое.
— Очередная унылая комната, - с этими мыслями Бейлиш заселился в ней.
Пусть,
В комнате, застыв, повисла тишина, редко прерываемая звуком пишущего пера, выводящим аккуратным каллиграфическим почерком слова. Мужчина, в очередной раз облокотившись на спинку кожаного кресла, смотрел куда - то сквозь предметы. Он лишь изредка наклонялся к столу, записывая пару слов, а затем снова возвращался в исходное положение.
Бейлиш гулко выдохнул, недовольный собой. Вот уже как полчаса он не мог написать простое лживое письмо. За все эти годы он привык ко лжи, ко лживым людям, ко лживым словам. Все это было для него до боли привычно, ведь он сам лгал. Часто. Почти всегда. Всем. Почти всем…
Мысли в его голове были хаотично разбросаны по разным уголкам сознания. Он не мог сосредоточиться. Не мог начать думать о деле. Об игре. Об его игре. Об Игре Престолов. Мысли, неконтролируемым потоком, возвращались к одной теме.
К чувствам. К его чувствам.
Раньше он никогда не задумывался о своих чувствах. Не было нужды. Впрочем, как и желания. Он всегда знал, что любит Кет. Несмотря на то, что она предпочла другого. Несмотря на то, что его любовь сыграла с ним злую шутку, и он чуть не умер. Он всегда знал, что чувствует. Но не сейчас.
Один вопрос стал его головной болью. Вечной головной болью. Он преследовал его и днем, и ночью. Когда он работал, и когда отдыхал. Когда спал, и когда бодрствовал. Это был вопрос, на который он не мог дать ответ. А точнее не хотел.
«Чувствую ли я к ней что - то?» — вечный вопрос, который стал его кошмаром.
К ней. К Сансе. Он не хотел знать ответа на этот вопрос. Не желал. Потому что не имело значение, каков будет ответ, ему все равно от него станет хуже. Еще хуже, чем сейчас.
А разве это возможно?
Она ненавидит его. Ненавидит его. Только от этой мысли ему становилось невыносимо.
«Чувствую ли я к ней что-то?
– снова этот ненавистный вопрос. — Не знаю, и не хочу знать», - очередная его фраза – клише, которую он повторял более сотни раз, уже смозолив язык.
«Не важно. Это ничего не изменит. Если ответ — нет, то тогда она, в сущности, ничего для меня не значит. Лишь человек, через которого можно переступить. Лишь пешка, которой можно пожертвовать. Лишь пешка… Дочь моей когда-то любимой женщины — лишь пешка. Что бы сказала Кет на это? Что бы подумала
«Ничего, - сухо ответило его внутреннее альтер - эго. — Она мертва. Кет не может думать или чувствовать. Она не может видеть или осуждать. Теперь она ничто. Лишь скелет, лежащий на дне реки», - от циничного тона Мизинца Бейлиша передернуло.
«А если ответ — да. Что если я чувствует к ней что - то? Что если «что - то» это… любовь?» – Бейлиш моргнул несколько раз, пытаясь избавиться от наваждения.
Несколько раз потряс головой, стараясь забыть последние мысли. Он посмотрел на пергамент, лежащий на столе. Взяв его в руки и прочитав несколько раз, он смял его и бросил в камин. Наблюдая, как пляшут языки пламени, уничтожая пергамент, лорд Харренхолла снова облокотился на спинку кресла и смежил веки.
Любовь.
Такое простое слово, выражающее невероятно сильное и глубокое чувство, заставляющее десятки мужчин бросаться под мечи, правителей — вести войны, а поэтов — посвящать этому феномену своих стихи.
Кажется, как будто Бейлиш давно позабыл значение этого слова.
Любовь к ней. Возможно ли это?
Внутренний голос лорда мгновенно ответил: «Возможно».
К ней. К Сансе.
Одна мысль о ней будоражила его с ног до головы. Каждый раз думая о ней, его разум сам вырисовывал её образ.
Голубые, цвета ясного неба, глаза; как языки пламени, огненно-рыжие волосы; белая, как первый выпавший снег, кожа. Как тот снег, который шел в тот день.
В тот самый день.
Когда он впервые за долгое время поддался чувствам. Позволил им взять вверх над разумом. Когда он её впервые поцеловал.
Петир помнит, как Санса, потеряв контроль, ударила Робина. Тогда на его лице появилась мимолетная усмешка. Он часто хотел сделать это сам. Просто ударить этого несносного мальчишку, этого избалованного, больного сыночка Лизы. Но этого позволить себе мужчина не мог. Это было совершенно не по плану. Поэтому приходилось каждый раз сдерживать себя, изображая снисходительность и покровительство. Лорд всегда контролировал свои эмоции по отношению к людям. С ней же все чаще и чаще возникали осечки.
Каждый раз сближаясь с Сансой, бывший мастер над монетой все явственней ощущал, как контроль, словно вода, стекает с кончиков пальцев, земля уходит из под ног, а дышать с ней одним воздухом кажется все тяжелее.
Но, само собой, все эти чувства и ощущения чувствовал только он. Было опасно предполагать, что столь юная и наивная девушка может испытывать влечению к нему.
Тогда, подобные мысли и фантазии казались ему крайне опасными. Сейчас же все по - другому.
Бейлиш всегда прекрасно знал, что все, что она тогда видела, смотря на него — это лишь его маску, с которой он едва ли расставался. Его низкий, с хрипотцой голос, самоуверенный вид — все это было лишь частью его плана, но не его самого.