Орден Небесного клинка
Шрифт:
Снег усиливался. Вскоре не только дальний берег, но и сам остров растворился в белой пелене, и лишь едва заметное пятнышко проталины указывало судну его курс. Бардо обернулась и поняла, что перестала видеть даже деревушку. Она достала данную рыбаками лампу и, долив туда керосин, зажгла её. Мари упёрла багор в днище, положила на него оба рюкзака, чтобы тот не шатался, и оставила наконечник торчать снаружи в метре от носа. Между крюком и прямым остриём Бардо повесила лампу. Дальше лёд ей ломать уже не приходилось — лодка справлялась с этим сама. Вскоре и Руп пересел в центр лодки, чтобы грести обоими вёслами, для них лёд тоже перестал быть помехой.
Несколько раз лодка царапалась
Начинало темнеть. Вскоре лёд совсем перестал окружать лодку, и сквозь пелену показались очертания острова, а затем и тень замка.
— Может, погасим свет? — нарушила молчание Мари. — Если лодку того рыбака украл Филипп…
— Нет. На мелководье, скорее всего, будет ещё больше камней. Начнём тонуть и нам конец, если выплывем, то далеко от берега не уйдём.
Снег стал мельче и видимость значительно улучшилась, Бардо уже могла различать отдельные ветви деревьев и прибрежные валуны. Но Руперт был прав: Мари не могла разглядеть камни скрытые под водой дальше двух метров от фонаря.
Свивер подвёл лодку к небольшому пляжику. Послышался хруст тонкой корки льда, а затем и песка. Лодка остановилась. Мари взяла верёвку, бросила один конец Рупу, а сама спрыгнула на берег и отправилась привязывать свою сторону к ближайшему дереву. Когда она закончила, то увидела чуть в сторонке ту самую плоскодонку Пабло. Судёнышко удерживалось на берегу благодаря подвязанной к узкому камню верёвке. Внутри ничего не было, кроме снега и вёсел, вокруг бортов образовалась ледяная корка, а следы нового хозяина лодки и вовсе замело.
Руперт подошёл к Мари и протянул ей Никсу.
— Раз уж он здесь, пока обойдёмся без рюкзаков, — он пристегнул свой кригсмессер и поднял перед собой лампу.
— Да, — кивнула Мари и повесила шпагу на пояс. — Пистолет взял?
Руперт хлопнул по карману. Надев снегоступы, путники двинулись к лесу, где им повстречалась тропинка, укрытая стеной деревьев. Следы Филиппа отчётливо проступали в снегу.
Вскоре тропка привела их к замку. Постройка оказалась незамысловатой — квадратное главное здание, трёхэтажный донжон с покатой крышей, узкая дозорная башня и пара пристроек. Подоконники были завалены снегом, большинство окон закрывали ставни, но находились и такие, в которых зияла чернота. Постройка состояла из хорошо подогнанных каменных блоков, раствор между ними давно потрескался, но сооружение всё равно казалось монолитным.
Перед замком раскинулось укрытое снегом нечто. Это выглядело как очень неровная и будто перекопанная земля. Постепенно Бардо начала различать торчащие из снега витки колючей проволоки и заграждения из мешков. Вскоре стали видны торчащие из снега стволы орудий, окопы и блиндаж.
Руп остановился перед холмиком, из которого торчала винтовка с примкнутым к стволу штыком. Свивер стряхнул снег и отпрянул. На путников смотрели пустые глаза иссохшего мертвеца. На голове у солдата сидела каска, напоминавшая тарелку, винтовку он обнимал, точно спасителя, на руках у него были протёртые до дыр варежки, а на обмотанных портянками ногах плотно сидели самые обыкновенные лапти. Мари с Рупом мрачно переглянулись и двинулись дальше.
У сломанных ворот замка отчётливо виднелись следы. Судя по всему, оставивший их обошёл замок по кругу и, немного потоптавшись, вошёл внутрь. Никого, кроме Сваринно, не могло там быть.
Руперт достал пистолет и, пригнувшись, скользнул под покосившуюся створку, Мари проследовала за ним.
Путники оказались внутри главного зала, от высоких потолков
— Похоже, об этих солдатах просто забыли, — шепнула Мари. — Возможно, они сидели здесь и ждали дальнейших приказов, когда война уже закончилась.
— Меня больше интересует тот, кто ждёт нас, — так же тихо ответил Руп.
Бардо выпрямилась, запрокинула голову, закрыла глаза и прислушалась. Она слышала дыхание Руперта, как скрипела и шуршала его одежда. Сухие снежинки с шипением перекатывались по полу, потоки воздуха завывали в окне и в покосившихся воротах, свистели в щелях и трещинах между каменными блоками. Что-то трещало. Мари дёрнулась и открыла глаза. Звук казался естественным, но в то же время каким-то неуместным. Бардо вскинула палец, призвав Рупа замереть, и прислушалась снова. Треск повторялся. Он не обладал чётким ритмом, а посему не мог быть шумом покачивавшихся на ветру ставен. Он звучал скорее как… Треск поленьев!
Мари бросилась на улицу, выбежала к окопам и, взобравшись на блиндаж, взглянула на донжон. В одной из бойниц второго этажа горел тусклый, едва заметный свет, над покатой крышей башни вверх лениво ползла струйка дыма.
Бардо тихо спрыгнула с блиндажа и вынула Никсу из ножен.
Глава 23. Дядя Филипп
Северная Релия. На берегу озера Айно. Раннее утро.
Лёд остался позади, и Филипп наконец смог пересесть в центр лодки, чтобы грести обоими вёслами. Он взмахивал ими не торопясь, вокруг по-прежнему было слишком темно, чтобы хорошо видеть, мимо чего плывёшь. К тому же, проплывая через ледяную корку, лодка несколько раз царапалась днищем и даже ударялась носом о торчащие из воды камни.
«Жаль, не догадался взять с собой лампу, — думал Филипп. — Роторный фонарь с вёслами сочетать непросто. Главное не спешить».
Сперва он понял, что координаты указывают куда-то в Северную Релию. В поезде он расшифровал совсем немного, а закончил уже в Альпорро, когда оказался в грязной гостинице, полной клопов и тараканов. Наконец поняв, куда указывали созвездия, он сверился с местными картами и старыми записями. Поняв, что автор мозаик ошибся, Сваринно предположил, что искать нужно на острове Айон. Филипп двинулся в путь ещё ночью. И оказался прав.
«Вот и он».
Из-за деревьев начали прорисовываться очертания замка. В предрассветных сумерках сооружение казалось единой равнодушной стеной, ограждавшей людей от желаемого. Филипп взмахнул вёслами, огибая скалу, и начал высматривать подходящее место, чтобы причалить. Он не торопился, осторожно всматривался в тёмную воду и при любом сомнении опускал в гладь запасное весло. Он не мог взять и утонуть в этом озере из-за спешки.
«Умру я, умрёт и Вамма», — напоминал себе Филипп.
Девочке стало хуже. Намного хуже. Однажды ночью она разбудила Сваринно своим тяжёлым дыханием. Филипп попытался разбудить племянницу, но та в себя не приходила. Её лоб горел, в горле хрипело, а маленькое сердечко стучало, точно отбойный молоток. Сваринно укутал девочку в покрывала, взял немного её вещей и повёз в больницу. Он не стал дожидаться ответа врача, не стал и слушать рекомендации, он уже знал эти симптомы. То же случилось с его сестрой, по словам Тони Асфальдса. То же произошло и с отцом Филиппа.