Орден Небесного клинка
Шрифт:
— И сказало Божественное Дитя, — огласил священник, — явись к Нам на суд! Расскажут Мне Боги о всех деяниях твоих, и решу Я, как тебе переродиться. Коль чист ты был делом и помыслом…
Слушать проповеди врага Мари не хотелось, она развернулась и направилась к машине, как вдруг замерла… У входа на кладбище стояла Герда Валентайн. Бардо вернулась и подозвала Рупа, вместе они подошли к старушке.
— Примите мои соболезнования, — первым делом кивнула Герда. — Он был хорошим дворецким и замечательным человеком.
— Спасибо, госпожа Валентайн, — ответил Руп. — Но почему
— Эрик повёз меня к вам, но я увидела процессию и решила не вмешиваться. Вот мы сюда и приехали. — Она достала из сумочки конверт. — Я закончила свою часть нашей маленькой сделки. Созвездия оказались шифром, спрятанным в несколько слоёв. И каждый раз зашифрованым по новой схеме. Непростая задачка, но не для меня. Что с Филиппом?
— Мы его пока не нашли, госпожа Валентайн, — призналась Мари. — Его след потерялся в…
— Неважно. Сваринно, вероятно, тоже пытается сейчас расшифровать те созвездия. Опередите его, — старушка протянула Рупу конверт. — Возможно, вы убьёте его на острове.
— Мы вас не подведём, — заверила Мари.
_________________________________________________
Руперт остановил машину перед гаражом, Мари вышла из автомобиля и, пошатываясь, направилась к дому. Свивер заглушил мотор и, снова взявшись за руль, уставился в пространство. Он вспоминал, как отзывались о Германе на поминках… как опускал в землю гроб и как старик встретил его объятиями на вокзале. Вспомнил, как в детстве полдня бегал за дворецким, желая узнать, как дятел не ломает свой клюв, когда стучит по дереву. Руп поджал губы. Нарочно прикусил язык.
Свивер глянул назад, Бардо оставила пальто и недопитую бутылку креплёного вина, Руперт забрал их и пошёл в дом. Из ванной доносились сдавленные всхлипывания Мари. Реагировать не было смысла.
Руп оставил вещи в малой гостиной и поднялся в теперь уже бывшую комнату дворецкого. Внутри было холодно и свежо, Свивер закрыл окна и огляделся. На краю тумбы лежала книга, на которой нотариус вносил срочные правки в завещание, Мари только сняла бельё, сама постель осталась скомканной, на комоде лежала забытая кем-то шляпа… Братом Германа, с которым Руп ездил по городу. На комоде. Вспомнив слова дворецкого, Свивер заглянул во второй ящик, сдвинул стопку брюк, вторую… На самом дне лежал чёрный слегка блестящий пистолет, два полных магазина и патроны в упаковке из плотной бумаги. Руп рассовал всё по карманам. Если существовала возможность избежать прямого боя с Филиппом, ею стоило воспользоваться. Руперт застелил кровать дворецкого свежим бельём, хорошенько разгладил покрывало, взбил подушки, задёрнул шторы, и комната умерла.
Свивер вышел в коридор, глянул через балюстраду на малую гостиную и увидел Мари. Она вновь пила.
— Хватит, — Руп спустился и отобрал у неё бутылку.
— Я и так почти трезвая, — проворчала Бардо. — Утром всё будет хорошо.
— Ага, как же!.. — Руп сел рядом с ней.
Он потянулся к лежащему рядом пальто и достал конверт переданный Гердой. Его скрепляла печать в виде лошадиной головы и двух скрещенных булав. Свивер надломил восковую пластинку и вынул сложенный вдвое листок. Им оказалась карта с контурами местности, отметками
— Это Северная Релия, — он показал карту Мари. — Это недалеко от Иккасела, примерно час езды на машине. Как у тебя с документами?
— Пропустят.
— Каждый день ходит поезд, на одиннадцать утра, завтра же и поедем. — Руп призадумался. — Не пойму лишь одного: на маминой картине изображён остров с замком, будь в таком месте замок, о нём бы знала вся округа, да ещё и остров… карта вообще в лес указывает.
— Островом это место называется лишь в паре источников, но там никакой конкретики. Возможно, ошибка перевода или чьи-то домыслы.
Руп сунул карту в карман, взял своё пальто, бутылку, чтобы Бардо не напилась окончательно, и пошёл к себе в спальню. Он спрятал пистолет и патроны во внутренние карманы, а карту в нагрудный, после чего аккуратно уложил пальто на комод. Свивер снял чёрный пиджак брата и повесил в шкаф. Его взгляд упал на недопитое вино.
«К утру у него испортится вкус».
Руперт взял бутылку и, усевшись на край постели, повернул голову к стене, за которой располагалась бывшая спальня дворецкого.
— За вас, Герман!
Напиток оказался крепким и сухим, Руп поморщился и сделал второй глоток. Дверь в спальню распахнулась.
— О! Отобрал моё и сам пьёшь, — удивилась Бардо.
— Это не твоё, — Свивер указал на бутылку. — Ты нагло стащила его с поминального стола.
Мари опустила взгляд и уселась рядом.
— Просто мне тяжело даются похороны, — сдавленно произнесла Мари. — Хорошо, что их было немного, но каждый раз они давались мне нелегко. Даже не столько от потери, сколько… от самого процесса. Как-то это всё давит.
Руперт протянул бутылку.
— Не стоит, завтра ведь в дорогу, — она встала и шагнула к двери. — Думаешь, справимся? Думаешь эти созвездия действительно куда-то нас приведут?
Руп лишь пожал плечами.
Он встал, поставил бутылку на комод и подошёл, чтобы закрыть за Мари дверь. Она хотела что-то сказать, но лишь отвела взгляд. Пару мгновений они молча стояли, а затем Бардо быстро повернулась и так же быстро впилась в губы Руперта своими. Они были мягкими и влажными. Поцелуй получился страстным и недолгим.
— Мари… — удивился Руп. Он всё замечал и раньше, но продолжал игнорировать.
— Молчи, — она приложила палец к его рту и посмотрела прямо в глаза.
Её серые прохладные глаза вдруг стали притягательными. Руперт тонул, глядя в них. Нет… он позволял себе тонуть.
Свивер коротким пинком закрыл дверь. Выдыхающееся вино его уже не интересовало. Он обнял её и прижал к двери, она обвила руками его шею, и они вновь поцеловались. И снова. И с языком. Она вся пахла алкоголем: одежда источала аромат белого вина, кожа отдавала коньяком, а во рту ощущался привкус красного креплёного. Но волос это не касалось: её светлые, почти белоснежные волосы пахли ромашкой и земляникой. Такие светлые и такие мягкие!..