Орден неудачников
Шрифт:
Мастер Тянь хотел как будто взяться за рукоятку на спинке кресла, чтобы перевернуть вновь, но не стал. Его тёмные глаза казались не испуганными, а измученными, и Биси снова вспомнила сестрёнку.
— Что там внутри? — спросил он слабо, и, прежде чем Сун Юньхао переступил порог соседней комнаты, Биси сказала быстро:
— Я туда уже ходила — там только лекарский манекен.
Она не хотела думать, появилось ли это передвижное кресло из воздуха, или она просто проглядела его в прошлый раз из-за глупого страха.
— У нас никогда не
Они влетели в комнату, кажется, все одновременно, и теперь вдруг Биси увидела ясно, что фигура не двигалась, а стояла относительно прямо лишь потому, что была прикручена обрывками верёвок и бинтов к старому резному шкафу. Биси вспомнила про Лисье пламя, заставила шарик повиснуть прямо над шкафом. На его открытых полочках прежде стояли вазы или какая-то посуда, а теперь остались только проплешины пятен.
— Хозяин Цзинь, — сказал мастер Тянь бесцветным голосом.
Биси нехотя скосила глаза на тело. Ну да, не лекарское пособие, если приглядеться, — но признать в нём человека, совсем недавно бывшего живым, она так и не смогла. Тело было иссохшее, жёлтое.
Мастер Тянь прижал пальцы к шее трупа, но и так было ясно, что пульса нет.
— Да это трёхсотлетняя мумия, — пробормотала Биси. — Как из гробницы откопался.
— Это он. Цзинь Пин.
— Вы сказали, хозяин Цзинь ушёл, — сказал Сун Юньхао резко.
— Да. Не знаю. — Мастер Тянь бережно вытащил иголку из виска мумии. — Я ушёл прежде всех. Не знаю. Я подумал, они уехали, потому что не слышал голосов и свет в доме погас. С ним был А-Сюань.
— Ждите, — Сун Юньхао вышел, стукнув по двери кулаком.
Биси поняла вдруг, что травой, ни зелёной, ни сухой, в доме больше не пахло, но не пахло и трупом. Она сунула нос к самой шее хозяина Цзиня — воняло только затхлостью. Ни ран, ни укусов она не разглядела и не унюхала.
Тело шевельнулось, но только потому, что мастер Тянь его отвязал, осторожно поддерживая, уложил на пол и опустился на колени рядом. Он будто оплакивал на похоронах дорогого покойника, но при этом так кривил побелевший рот, словно прикасался к отбросам. Но и торжества, с каким глядят на мёртвого врага, в его взгляде не было.
Биси вдруг стало страшно наблюдать за ним.
Вернулся Сун Юньхао, покачал головой:
— Больше никого. Крови тоже больше нет.
— Всё высосали, — сказала Биси. — И кровь, и ци. Вообще из дома всё высосали.
Не зная, как ещё объяснить, она для выразительности махнула рукой. Призрачный шарик заплясал над пустыми полками, такой неуместный со своим детским весельем.
Интересно, как мастер Тянь здесь выживал — здесь и воздуха скоро не останется. Оттого и псина взбесилась.
Чуть поколебавшись, Сун Юньхао забросил тесак в ножны за спиной. Мастер Тянь сложил руки на коленях.
— Молодой господин Сун, — сказал он тихо. — Убейте меня.
Глаза Сун Юньхао яростно сверкнули.
— Болиньские клинки не убивают людей.
— Я не человек.
— И морских
Мастер Тянь вытолкнул из горла сухой смешок.
— Это можно придумать. Всё же я лекарь, и когда-то был лекарь неплохой. Настойка. Яд.
— Вы же сами мне говорили, что никогда не делали ядов.
— Вы верите всему, что вам говорят рыбы?
— Перестаньте, вы оба! — крикнула Биси, но они не слушали.
Сун Юньхао спросил:
— Так это признание? Вы его убили?
— Нет. Но это неважно. Я всё равно… — мастер Тянь устало закрыл глаза, — ненавидел их всех.
Обречённый на коленях рядом с мёртвым, которого прикончили чуть раньше, человек с тяжёлым клинком — всё это было слишком похоже на подмостки для казни, хотя Сун Юньхао явственно трясло от гнева при мысли о роли палача и клинок он не достал.
Биси тихо подошла к мастеру Тяню сзади — впрочем, он всё равно не заметил бы, — вздохнула и коротко рубанула его по шее ребром ладони. Он покорно стёк к её ногам.
— Что, тоже будешь таскать его на руках? — спросил Сун Юньхао с кривой усмешкой.
— Что значит «тоже»? — насторожилась Биси. — Ты его потащишь: ты умеешь летать. А барьер совсем низенький — если подняться повыше, он не повлияет на мастера Тяня.
— Ха!
— Надо его забрать отсюда, а то он как рехнулся. Жалко его.
— Свяжи ему руки, — велел Сун Юньхао, указав сапогом на обрывок верёвки на полу.
— Зачем? Он пока не очнётся.
— Именно поэтому. Я не потащу на спине бесчувственное тело, рискуя его уронить с высоты. Да спереди вяжи, дурочка, чтобы за шею мог держаться.
Сун Юньхао сплёл пальцы перед животом, накапливая силу, потом выбросил руку вперёд и накрыл труп защитным заклятием, как покрывалом.
— Ладно, — сказал он, — хотя бы так сойдёт, чтобы опять не осквернили. А этого куда девать?.. Ну, пусть пока побудет с Вэйдэ, не знаю. Ты права, наверно. Я быстро обернусь. Потом поищу мальчишку.
— А я?
— Что ты? Возвращайся в город тоже. Тебя же трясёт от этого дома.
— От холода! — возмутилась Биси, напоказ запахиваясь в шаль. — А там дождь. Дороги мокрые.
— Двоих я не потащу.
— То есть ты бросишь барышню…
— У барышни, если нужно, аж четыре ноги, — хмыкнул Сун Юньхао. — И три хвоста.
Охота третья. В виде отвара и местно (прикладывать к ранам) (3)
Ло Мэнсюэ тревожно ходила по комнате, накручивая на палец ленту. В таком состоянии лучше всего было бы занять руки чем-то полезным: начать месить тесто или сесть за шитьё, но готовить лапшу на постоялом дворе было невозможно, а вся её немногочисленная одежда в штопке не нуждалась. На всякий случай она ещё спросила у Чжан Вэйдэ, не нужна ли помощь; он сначала смутился, а потом заверил, что сам хорошо чинит одежду, — в общем, вышло совсем неловко.